Новый век начался с понедельника - Омельянюк Александр Сергеевич
Затем не утерпел и Василий, сбацав на генеральском баяне что-то громкое и несуразное.
На весь репертуар, наконец, откликнулись и дочь с зятем.
Екатерина впервые открывала для себя своих родственников и друзей отца. Дошла очередь себя показать и до них. И здесь как раз и отличились профессионалы Катя с Виталиком, посвятив отцу и тестю два своих парных танца и фантастически великолепнейшее соло зятя.
Попытались, было затянуть свою церковную песню без аккомпанемента верующие Анастасия, Василий и Григорий, в сопровождение невнятно что-то было забурчавших себе под нос его детей, но их быстро осадили.
Постепенно дошло время и до показа заранее принесённого в дом на Котельнической личного фотоальбома Платона.
В молодости он не любил фотографироваться, поэтому фотографий этого периода у него было мало. Тем ценнее они были теперь для него.
Вокруг фотоальбома собралась целая толпа желающих. Его разглядывание вызвало неподдельный интерес у гостей. На старых фотографиях многие обнаруживали себя прошлого – молодого и красивого. То и дело можно было услышать восторженные возгласы: Ух, ты! А это я! Неужто это я?!
Большую активность за столом, как всегда проявил двоюродный брат Платона Олег Борисович Кочет. Он всегда считал себя, и может не безосновательно, главным действующим лицом любого собрания, вечеринки, встречи, и именно действующим лицом.
По привычке побалагурив, Олег кратко рассказал об их общих с Платоном предках, гордо закончив фразой:
– «Да! Именно из среды рабочих и крестьян вышли лучшие люди страны!».
– «Так время было такое!» – уточнила Эльвина.
Единственные из большой компании куряки Эржан, Юлия, Геннадий и Юрий периодически выходили подымить в холл этажа, чем вызвали недовольство соседки, престарелой тёти Сони:
– «А Александр Васильевич и Егор никогда не выходили сюда курить!».
– «Так теперь же другие времена настали!» – пытался отшутиться Геннадий Викторович.
– «Так мы же гости!» – оправдывалась Юлия Олеговна.
И только сдержанный на провокации русских женщин Эржан и ненавистник выживших из ума старух Юрий Алексеевич, каждый по-своему промолчали.
Вскоре Юля с Эржаном первыми вернулись к столу, оставив офицеров-инженеров наедине с их заумными техническими разговорами.
– «Юль! А ты где бросила своих чёрных полковников?!» – оживился отец.
– «Да они там ещё обсуждают свои проблемы!» – не поняв исторического юмора, ответила дочь.
– «Как власть взять, что ли?!» – продолжал шутить Олег Борисович.
– «Да нет! Они весьма приличные! И очень даже интересно с ними было пообщаться!» – продолжила Юля.
– «А то, смотри! Загремишь под фанфары!» – пришёл на помощь коллеге по цеху Егор.
– «Да, да! Ты не думай! Ночью подъедет к твоему дому машина с включенными фарами, и загремишь… по лестнице!» – исказил его шутку, не любивший помощников в своей епархии, Олег.
Вскоре возвратились и остальные самоотравители.
Глядя, как впереди, чуть прихрамывая от последствий авто аварии, шёл красивый, коротко стриженный, седовласый, с аккуратными усами, с начинающим расти брюшком, отставной полковник Юрий Алексеевич, Платон невольно залюбовался этим, хоть и пожилым, но настоящим гусаром.
Геннадий Викторович, кроме возраста, звания, а также, скрытых от посторонних глаз, чести и воспитания, практически внешне ни в чём не уступал тому, но гусаром он не был.
Оба были просто красавцы. И Платон решил их сфотографировать. Тут же оживились и остальные участники торжества. Защёлкали фотовспышки, засуетились позёры, объединяясь друг с другом в различных сочетаниях.
Незаметно наступил вечер – время чаёвничать.
Со стола начали убирать использованную посуду и ставить чайные принадлежности.
Пока сёстры этим занимались, Егор включил видеомагнитофон с записью прошлого юбилея Платона, прокомментировав кивком головы в сторону кухни:
– «Пока они не видят, а то плачу будет!».
На экране вскоре замелькали до боли знакомые лица уже ушедших в мир иной Надежды Васильевны и Александра Васильевича Гавриловых, и Юрия Васильевича Максимова.
Гости, ранее не видевшие этого, с интересом прильнули к экрану телевизора.
Вскоре на столе появились и вазы с конфетами.
Но не успели хозяева дома заполнить весь стол чайной посудой, а гости рассесться, как содержимое красивых ваз уменьшилось почти на две трети.
Это молодые сладкоежки – дети Платона во главе с ним самим и другая молодёжь – налетели на красиво обёрнутые конфеты, как саранча, опустошавшая египетские посевы.
Пришлось срочно заполнять пробелы, ибо запасы имелись.
Наконец, все, размявшиеся и весёлые, в нетерпении уселись на свои места, как будто в ожидании какого-то чуда.
И оно не заставило себя ждать, свершилось.
Через несколько томительных минут, связанных с зажиганием пятидесяти пяти свечей, в полную темноту огромной комнаты медленно вплыл большой огненный шар, вызвав восторженные возгласы и реплики, исходящих слюной, ожидающих.
Это был специальный большой торт, изготовленный по заказу и эскизу Ксении на кондитерской фабрике, где одним из начальников был Юрий Алексеевич.
Тяжёлый торт осторожно передавали из рук в руки, пока он не оказался около юбиляра, высоко в лапищах Василия. Платон встал. Все замерли.
В наступившей тишине стало слышно, как виновник со слышимым шумом набирает воздух в свои могучие, годами тренированные разными видами спорта, лёгкие.
Набрав его, Платон сделал доли секундную паузу и мощно выдохнул, долго направляя струю, пока не погасил все свечи.
– «Вот это да! За один выдох – все свечи погасить!?» – неслось вокруг него восторженное.
Включили свет, и тут, наконец, собравшиеся усладили свои эстетические вкусы красотой торта, украшенного фруктами. Почти во всю его середину красовались большие цифры пятьдесят пять.
– «Такую красоту даже резать жалко!» – донёсся голос Григория.
– «А мы тебе его и не дадим!» – вдруг оживился Александр, под всеобщий хохоток тут же получив в спину тычок от жены.
Торт резали и раздавали долго. По мере передачи его кусков разливался и чай. Кто-то просил добавки.
В процессе чаепития слышались шутки и прибаутки, где-то и кем-то ещё велись задушевные разговоры.
Но праздничный вечер неуклонно близился к своему завершению.
По окончании чаепития, Платон преподнес родственникам сюрприз. Он достал и разложил на частично очищенном столе большой лист бумаги с эскизом своего родового генеалогического дерева, и стал комментировать созданное им на основе исходных данных своего отца.
В заключение автор пообещал к столетнему юбилею Петра Петровича, к июню этого года, сделать для каждого члена большой семьи Кочет по экземпляру «дерева» с описанием его «листьев».
После этого гости, поблагодарив юбиляра и хозяев за запоминающийся праздник, и в ответ получив благодарность за их активное участие в нём, стали постепенно расходиться.
А оставшиеся в квартире дружно навалились на уборку и мытьё посуды. Вскоре всё было завершено и уставшие, но счастливые Платон, Ксения и Иннокентий, распрощавшись с Варварой, Егором и Максимом, отбыли в Новогиреево.
С середины января и в начале февраля на Платона навалилось много работы по фасовке и закатке в банки большой партии сыпучих биодобавок, но он с честью справился с заказом, утвердив свою незаменимость.
Да! Год начался насыщенно, и в работе и в праздниках! – подытожил Платон первый месяц года.
