Светлана Белова - Визитатор
С того времени он стал, с одной стороны, тщательно следить за соблюдением времени, отведённого для занятий, а, с другой, обратил свои порочные мысли на хозяйскую дочь, дабы таким недостойным образом отомстить спесивой мадам Богарре.
Соблюдая осторожность, школяр в короткое время сумел вскружить голову наивной девице восторженными словами. Видя, что всё идёт как нельзя лучше, он перешёл к более активным действиям, не жалея всякого рода обещаний.
Однако всё закончилось в тот день, когда мадам Богарре застала уединившихся влюблённых. В тот же вечер учитель без лишнего шума исчез из города. Элоизу мать посадила под замок до возвращения отца, а вся домашняя прислуга под страхом вечного проклятия дала слово держать язык за зубами, но слухи к тому времени уже успели просочиться за стены дома Богарре.
— Оставим теперь на время Элоиз Богарре и обратимся к её жениху. Вообразим себе, с каким нетерпением он ждал минуты их встречи после долгой разлуки, как сильно забилось его сердце, когда он увидел стены Тура. Но, как известно, молодого человека ждало серьёзное потрясение. К удивлению многих Кристоф Донж простил свою невесту, объявив, что свадьба всё равно состоится. Уговоры родителей не подействовали на юношу, он оставался твёрд, и, вероятно, исполнил бы своё намерение, если бы Элоиз Богарре не погибла. Однажды вечером, возвращаясь со служанкой из церкви, она стала жертвой нападения грабителей.
Келарь наклонился к брату Жильберу и презрительно заметил:
— Не викарий, а прям трубадур какой-то.
Камерарий промолчал, он напряжённо следил за викарием, который тем временем продолжал:
— После смерти невесты Кристоф Донж принял решение оставить суетный мир и стать монахом. Его выбор пал на аббатства Святого Аполлинария по двум причинам…
Монахи в зале заволновались. Возможно ли то, о чём говорит викарий?! Кристоф Донж среди них?!
Матье де Нель поднял руку, призывая к тишине.
— Мне понятны ваши сомнения, святые отцы. И тем не менее я уверяю вас — Кристоф Донж находится сейчас в зале капитулов. Сменив естественно при постриге своё мирское имя, он стал одним из вас. Но прошлое оказалось сильнее Кристофа — для удобства будем пока и далее называть его так. Одного косвенного упоминания о пережитой им много лет назад трагедии было достаточно, дабы загнанная глубоко в тайники души жажда мести, толкнула его на путь убийства.
— Вы хотите сказать, господин викарий, — вмешался приор, — что это Донж убил пономаря? Я правильно понял вашу мысль, вы к этому ведёте?
— К этому, — подтвердил викарий.
— Но это же абсурд! — воскликнул келарь. — С какой стати он это сделал?
— Мне казалось, я понятно изложил причину — месть.
— То есть, вы полагаете, что наш пономарь был тем самым школяром, соблазнившим купеческую невесту?
— Вы необыкновенно прозорливы, брат-келарь, — не удержался викарий от иронии, и, отвернувшись, повёл свой рассказ дальше. — Представьте, святые отцы, какие порой жизнь делает удивительные повороты, сталкивая человеческие судьбы. Разве мало во Франции аббатств? И тем не менее спустя несколько лет обманутый некогда жених и соблазнитель его невесты оказались под крышей одного аббатства.
— Постойте, постойте, — снова перебил келарь, вытирая рукавом испарину со лба. — Я всё-таки хочу внести ясность. Как же так получилось, что этот Кристоф ждал столько лет? Пономарь уж лет семь как жил в обители или этот Кристоф из новициев? Нет, что-то здесь не сходится.
— Да нет же, как вы не внимательны! — воскликнул приор. — Господин викарий ясно сказал, что Кристоф провёл в монастыре не менее десяти лет.
— Не помню такого, — огрызнулся келарь.
Епископ спокойно наблюдал за этой словесной перепалкой, его своенравно выпяченная нижняя губа чуть заметно подрагивала — Его Преосвященство улыбался.
— Если вы мне предоставите возможность, я готов объяснить, — прервал спор монахов викарий. — Действительно, Кристоф пришёл в монастырь раньше пономаря, но он не ждал подходящего момента для мести, он о ней даже не думал!
Теперь уже, словно растревоженные пчелы, зашумели все монахи.
— Как так?
— Что он такое говорит?
— Викарий сам запутался и нас запутал, — неодобрительно качали головами почтенные святые отцы.
— Нет, он просто ищет способ выкрутиться из того, что сам нагородил.
— Всё объясняется очень просто, — повысив голос, заявил Матье де Нель. — Дело в том, что Кристоф никогда в жизни не видел соблазнителя своей невесты! Вспомните, когда он уезжал во Фландрию, учитель был только что нанят. Случая увидеть его молодой Донж не имел. Когда же он вернулся в Тур, школяра давно и след простыл.
Келарь подскочил на месте и раскрыл рот, намереваясь задать очередной вопрос. На этот раз епископ не выдержал:
— Да угомонитесь же наконец! Похоже, вы принимаете эту историю чересчур близко к сердцу. Может, вы и есть тот самый Кристоф Донж, и пытаетесь сейчас разными уловками избежать разоблачения?
В зале капитулов повисла тишина. Монахи затаили дыхание, сверля глазами побледневшего келаря.
— О, нет, Ваше Преосвященство! Как вы могли такое подумать! Да я и годами не подхожу! — пролепетал келарь в ответ.
— Если вы не Кристоф Донж, — отчеканил епископ, — тогда сделайте милость, успокойтесь и не прерывайте викария без крайней нужды.
Матье де Нель вновь завладел вниманием слушателей.
— Теперь я хотел бы перейти к краже из ризницы, случившейся в прошлом году. Как всем известно, в келье брата Рауля был найден один из пропавших канделябров. Был ли брат Рауль в действительности вором? Я со всей ответственностью заявляю — нет, хотя и признаю, что доказательств у меня нет, а допросить сейчас настоящего вора мы не имеем возможности. Но я попытаюсь как можно точнее восстановить ход событий, основываясь на двух свидетельствах: хозяйки деревенской харчевни и одного из братьев, имя которого пока нет надобности упоминать.
Не секрет, что пономарь последние годы довольно часто покидал обитель с разрешения господина аббата. Куда он отправлялся, и какова была цель этих путешествий, я расскажу вам после, ибо это не имеет прямого отношения к его смерти.
Пикантные истории, коими брат Жан любил услаждать слух некоторых слабых в вере братьев, происходили с ним как в мирской жизни, так и после посвящения Господу. Одно время он часто захаживал в харчевню, расположенную в ближайшей отсюда деревне. Хозяйка спохватилась поздно, когда уже интерес пономаря явно сказался на талии её молодой прислужницы. Но она не растерялась. Зная брата Рауля и считая его истинно Божьим служителем, хозяйка сообщила ему о происшедшем.
Как поступил сей достойный монах? Он великодушно дал шанс блудному пономарю, предложив самому покаяться, но предупредил, что в случае отказа ему придётся выступить с обличением на капитуле, упомянув и турский случай. Тут-то пономарь и понял, что вместе с ним в обители все эти годы жил свидетель той давней истории. Дело в том, что во время ранее описанных событий, брат Рауль был в Туре и сразу же узнал, в поступившем в аббатство новиции, учителя Жака.
Пономарь испугался. Он не мог вспомнить, видел ли он брата Рауля в Туре, но раз тот утверждает, что знает о соблазнённой Элоиз Богарре, стало быть, так оно и есть. Разумеется, никто не спросит с него сейчас за ту историю, однако возможное обвинение брата Рауля на капитуле, подтверждённое рассказом о похожем случае, пусть и имевшем место ещё в миру, это не какая-то там жалоба безграмотной хозяйки деревенской харчевни.
Ситуация, в которой оказался пономарь, грозила неприятностями. Нужно было срочно, что-то предпринимать. И вот, он ничего подлее не придумал, как ночью сломать замок в ризнице и выкрасть ценные канделябры, один из которых, он, улучив на следующее утро благоприятный момент, подбросил в келью брата Рауля. Расчёт оказался верным: грубо сломанный замок сразу же привлёк внимание ризничего, забившего тревогу. Решено было запереть ворота аббатства и обыскать всех. Труд долгий и тщательный, но усилиями всё того же пономаря поиск стал целенаправленным. Он пришёл к аббату и открыл ему «правду»: в келье брата Рауля он-де видел пропавший канделябр. Аббат, не утруждая себя долгим разбором дела, отправил брата Рауля в карцер, ибо спешил покинуть монастырь по своим делам, к которым мы ещё вернёмся.
Нам возможно никогда бы не удалось восстановить доброе имя брата Рауля, если бы не счастливая случайность. Дело в том, что невольным свидетелем разговора между пономарём и братом Раулем, стал один из монахов, который и передал мне его содержание во время визитации. Единственное, что показалось ему странным, так это то, что брат Рауль назвал пономаря Жаком, а не Жаном. Но всё становится ясным, если мы примем во внимание, что именно под именем Жака учитель вошёл в дом Богарре.
