Кэролайн Роу - Утешение для изгнанника
— Он умер недавно. Не только еще не остыл, но я все еще ощущаю запах его дыхания.
— Как только мы поняли, что он скончался, — послышался голос от двери, — я забрала своих сыновей и вышла из комнаты. Плотно закрыла дверь и велела им стоять перед ней, строго охранять ее. Потом спустилась вниз. Остановилась на минутку, чтобы успокоиться, потом пошла к воротам, и тут подъехали вы.
— И в комнате никого не было с тех пор, как вы вышли и пока не вошли мы?
— Никого, сеньор Исаак, — ответил Пау. — Роже Бернард и я стояли у двери с тех пор, как это случилось. И как только мы послали за вами, мама не отходила от него и не впускала в комнату никого, кроме нас.
— Вот почему я послала мальчика, а не одного из сыновей, — сказала Марта. — Сыновья мне были нужны, чтобы помочь охранять их отца.
— Был он болен, когда проснулся? — спросил Исаак.
— Да, — ответила Марта. — У него были боли в желудке — не особенно сильные, но такие, что я заставила его оставаться в постели.
— Ел он или пил незадолго до того, как ему стало хуже?
— Да, — ответил Пау. — Выпил одну из ваших успокоительных микстур, чтобы уменьшить боль.
— Где эта микстура?
— Возле окна, — ответил Пау.
— Я дала ему ее, — сказала Марта. — Это та самая микстура, которую вы дали ему, чтобы он лучше спал. Накануне ночью он спал очень мало, и я боялась, что если не будет спать, то умрет от изнурения. Он принимал эту микстуру несколько раз безо всяких дурных последствий.
— Тогда это не может быть та же микстура, — пробормотал Исаак. — Разве он принимал что-то другое примерно в это же время. Ракель, в комнате есть стол?
— Да, папа, — ответила его дочь. — Возле окна.
— Хорошо, — сказал Исаак. — Ракель, будь добра, принеси мне чашку, из которой он пил.
— Чашка уже на столе, — негромко ответила она. — Почти наполовину полная.
В комнате стояла тишина, слышался лишь легкий шелест дыхания и одежды, который живые не могли сдерживать полностью. Время от времени Исаак негромко давал Ракели указания, та, приносила воду, чистые чашки и свечу, чтобы нагреть несколько капель раствора. Наконец Исаак повернулся к остальным.
— Кто был сегодня в доме? — спросил он.
— Все, — ответил Пау. — Кроме Гильема. Он уехал три дня назад в Барселону. Сказал, по какому-то делу.
— Тогда, если можно, я бы хотел поговорить со всеми, кто был здесь, — мягко сказал он. — Это поможет мне точно установить, в какое время происходили эти события.
— В микстуре, которую я дал вашему мужу, оказались две смертоносных травы, — сказал Исаак, обращаясь к Марте. — Кто готовил ее?
Почти все домашние, за исключением нескольких слуг, собрались в столовой вокруг стола.
— Готовила я.
Ясный голос с легкой дрожью, принадлежащий молодой женщине.
— Кто вы?
— Я Сибилла, родственница Франсески, жены Хайме Манета.
— Можно спросить, как вы сегодня оказались здесь?
— Пришла навестить сеньору Марту — и ее мужа. — Голос ее слегка дрогнул. Она откашлялась и взяла себя в руки. — Я принесла сушеных фруктов от сеньоры Хуаны с наилучшими пожеланиями сеньору Раймону. Боюсь, что все здесь давно ждали моего ухода, но я осталась на тот случай, если смогу сделать что-то полезное.
— Сеньора Сибилла, никто не хочет вашего ухода, — сказал Пау.
— Скажите, сеньора, — спросил Исаак, — почему микстуру готовили вы, а не кто-то с кухни?
— Но, сеньор Исаак, — сказала Марта, — вы сами говорили…
— Какую причину вы назвали, сеньора Сибилла? — мягко спросил врач.
— На кухне не хватает людей, — ответила та, — там только кухарка и одна горничная — кухонная служанка, кажется, больна.
— Больна ее мать, она уехала к ней, — сказала Марта.
— Можете точно сказать, что делали, когда готовили микстуру?
— Взяла маленький пакетик с травой — в тазу других не было — положила его в чашку и залила кипятком. Дала настояться, пока жидкость не потемнела, и от нее не пошел сильный запах, как мне было сказано. Потом вынула траву и отдала ее кухарке.
— Подносили вы чашку к носу, чтобы понюхать?
— С какой стати ей это делать? — спросил Пау.
— Из любопытства, — ответил Исаак. — Из интереса. На ее месте я бы понюхал.
— Да, понюхала, — сказала Сибилла. — После того как отдала траву кухарке, я дала чашку Пау… сеньору Пау…
— Был он вместе с вами в кухне?
— Нет, — ответила Сибилла. — Он, кажется, стоял в дверях. Кухарка дала ему кувшин холодной воды из погреба, и он понес его отцу.
— Нет, — сказал Роже Бернар. — Я дежурил вместе с ним. Воду нес я.
— Моя дочь принесет вам чашку настоя, которую сеньор Пау отнес сеньору Раймону. — Ракель встала и бесшумно вышла из комнаты. — Он будет не совсем тем же, уже остывшим, но я прошу вас понюхать его и сказать, тот ли у него запах.
— Конечно, — сказала Сибилла. — И, если хотите, попробую на вкус.
— В этом нет необходимости. Достаточно запаха.
— Принесла, папа, — сказала Ракель.
— Налей немного в новую чашку и дай понюхать сеньоре Сибилле.
Ракель нашла в шкафу чистую чашку и налила в нее немного жидкости. Поставила ее на стол перед Сибиллой.
Сибилла взяла ее, взболтала жидкость и понюхала. Поставила на место.
— Уфф, — произнесла она. — Это не тот настой, который я готовила для сеньора Раймона. У него отвратительный мускусный запах. Противный, такой не захочешь пробовать на вкус.
— Извини, папа, я дала ей не ту чашку, — сказала Ракель. — Минутку. — Принесла из шкафа другую. — Понюхайте эту.
— Это тот самый, — сказала Сибилла. — Пахнет травами. — Умолкла, пораженная новой мыслью. — В первой был тот настой, который пил сеньор Раймон?
— Да, — ответил Исаак. — Кухарка здесь?
— Я приведу ее, — сказал Роже Бернард.
Кухарка вошла в запахах чеснока и специй.
— В чем дело, сеньора? — спросила она.
— Это я хотел спросить вас кое о чем, — мягко сказал Исаак. — О пакетике с травами, которые сеньора Сибилла настаивала для сеньора Раймона. Походил он на другие пакетики, которые я оставил ему?
— Откуда мне знать? — ответила кухарка с дрожью раздражения в голосе. — Хозяйка запретила мне прикасаться к ним. Они хранились в этой комнате, я их и в глаза не видела.
— Находились они под запором?
— Должны были находиться, — ответил Пау. — Но ключ был на кольце вместе с остальными — от погреба, от кладовой, от бельевой. Всех хранилищ. И боюсь, при нынешнем положении вещей, в том числе нехватки рук, кольцо легко переходило от одного к другому. Мы не думали, тем более при том… при том, что сегодня здесь не все.
— Не могли бы вы принести мне тот пакетик? — спросил Исаак. — Тот, который отдала вам сеньора Сибилла?
— Нет, конечно, — ответила кухарка. — Я велела Хустине выбросить его на мусорную кучу. С какой стати мне его хранить?
— Нет, конечно, — негромко сказал Исаак, словно разговаривая сам с собой. — С какой стати? А Хустина та служанка, которая помогает вам на кухне?
— Когда может найти время, — раздраженно ответила кухарка.
— Спасибо. Сеньор Роже Бернард, — сказал Исаак, — может быть, вы сможете найти Хустину и спросить ее о местонахождении этих трав?
— Конечно, — ответил Роже Бернард.
Роже Бернард вернулся через пять-десять минут, в руке у него была тарелочка, на ней лежал сырой, испачканный пакетик бурого цвета.
— Вот он, сеньор Исаак. К счастью, он валялся наверху мусорной кучи, на нем было лишь чуть-чуть кухонных отбросов. Я стряхнул их. Надеюсь, правильно сделал.
— Конечно. Думаю, ваши кухонные отбросы такие же, как у всех остальных, — сказал врач. — Ракель, взгляни, кажется ли он знакомым.
Ракель взяла тарелочку и взглянула на пакетик. Перевернула его кончиком пальца и осмотрела другую сторону.
— Похож на наши, папа, — сказала она. — Хасинта делала такие с нашими обычными лекарствами. Она складывает их, как конверт, потом аккуратно зашивает на том месте, где ставится сургучная печать, и оставляет длинную нитку, чтобы пакетик можно было вытащить, когда настой готов.
— Дай-ка его мне, — сказал Исаак. Понюхал пакетик, положил снова на тарелочку и бережно развернул. Потер между пальцами влажные листики и сломанные стебли, при этом нюхая их. Наконец достал платок, вытер руки и повернулся к остальным.
— Если сеньора Сибилла использовала этот пакетик, в нем нет никаких вредных веществ, — сказал он.
— Тогда как же он мог причинить вред сеньору Раймону? И почему он так пахнул? — спросила Сибилла.
— Я бы хотел спросить эту Хустину, не видела ли она чего-нибудь, — сказал Исаак.
— Хустина так расстроилась, что слегла, — сказала кухарка. — А теперь можно мне вернуться к стряпне? Бедной хозяйке и ее ребятам нужно есть, что бы ни случилось.
