Кэролайн Роу - Утешение для изгнанника
Юсуф не представлял, что это за места. Они ехали от равнин к холмам, от холмов к горам и долинам. Пересекли множество сухих русел и несколько речек, настолько глубоких, что их едва удавалось переезжать вброд. О своем продвижении говорили друг с другом вполголоса, краткими фразами, упоминали названия городов и деревушек, о которых он никогда не слышал, земель, принадлежавших владельцам, имена которых были известны ему из нечаянно услышанных в епископском дворце или при королевском дворе разговоров между дворянами, готовящими какой-то дипломатический маневр, или солдатами, говорящими о прежних сражениях и новых походах.
На третий день Юсуф услышал, что они значительно приблизились к Теруэлю. Было жарко, остановились они только под вечер. Дорога некоторое время была вьющейся, труднопроезжей; лошади и мулы заметно ослабли, люди выглядели недовольно.
— Остановимся здесь, — негромко сказал один из торговцев.
Они въехали в рощу на холме у реки, там было прохладнее, чем на склонах, по которым поднимались. Юсуф поехал к реке отдельно от остальных, намереваясь, если получится, вымыться и дать кобыле напиться вволю. Нашел место, где они оба могли спуститься к воде, расседлал кобылу, снял пропитанную потом одежду и погрузился в поток. Замечательно освеженный вышел, надел старую сухую рубашку и растер кобылу пучком сухой травы.
— Побудь здесь, старушка, — негромко сказал он ей. — Я пойду вздремнуть поддеревья.
Босой и почти раздетый Юсуф бесшумно поднялся по склону и растянулся на ложе из опавшей хвои. Только стал засыпать, когда разговор, слишком тихий, чтобы легко его слышать, но слишком близкий, чтобы не обращать внимания, разбудил его. Он сонно поднял голову и посмотрел в сторону голосов. Никого не увидел, но звук долетал до него словно с другой стороны маленького гамака.
— Через Теруэль не поедем, — сказал один человек. — Придется снова свернуть на юг.
— Они будут недовольны.
— Они получат больше, чем условлено. Будут довольны.
— А что с мальчишкой?
— Пока что он нам не потребовался, — сказал второй. — Не понимаю, зачем ты захотел его взять.
— Нам недостает двух бойцов, — сказал первый.
— Это было бы хорошо, будь он на нашей стороне. Но я сомневаюсь в этом. Если его мать из Наварры, то я из далекого Китая. Я знаю, откуда он, как бы мальчишка ни старался это скрыть.
— Откуда?
— Из Валенсии. Нюхом чую. Как только пересечем границу, он свяжется со своими людьми, и это будет конец нашей миссии.
— Ты уверен?
— Уверен. Прислушивался к каждому его слову и все больше убеждался с каждым часом.
— Тогда оставим его позади.
— Хорошо. Сейчас?
— Нет. Когда остановимся на ночь. У меня есть снотворное, которое можно добавить ему в вино. Он проснется только завтра к полудню.
Юсуф бесшумно пополз к реке. Взял свой узел, седло, уздечку, пощелкал кобыле языком и пошел вверх по течению к недалекому изгибу. Кобыла спокойно пошла за ним. За поворотом речки оказался превосходный брод. Они переправятся здесь, пока другие отдыхают. Но сперва ему нужно было кое-что сделать.
Юсуф надел камзол, пристегнул меч и пошел по берегу к тому броду, где дорога и речка пересекались. Там стояли рядом две телеги. Он неторопливо подошел к ним.
— Где ты был? — спросил сонный стражник.
— Купался в реке, — ответил Юсуф. — Но тут жарко. Я думал, может, под телегами будет попрохладней.
— Ты спятил, — сказал стражник. — На твоем месте я бы спал под деревом, но должен оставаться здесь. Приказ.
С этими словами он сел и заснул. Его мерное дыхание перешло в легкое похрапывание; он повернул голову, прислонил ее к борту телеги и погрузился в глубокий сон.
Неторопливо подошел второй стражник. Открыл было рот, и Юсуф торопливо пробормотал:
— Тише, он спит.
— Как он заснул на посту? — негромко спросил второй.
— Может, разбудишь его перед концом смены, а потом поспишь сам? — предложил Юсуф. — У меня при себе меч. Я буду присматривать за ним и разбужу его, если что.
— Ладно, — сказал стражник. — Сам тоже не засни.
— Я купался в речке, вода холодная, напрочь разогнала сон, — прошептал Юсуф.
И остался один.
Юсуф развязал веревки, удерживающие брезент, прикрывающий товары в телеге, и осторожно приподнял его. Почти сразу же опустил, снова завязал веревки и тихо пошел к своей кобыле и вещам.
— Пошли, голубушка, — сказал он, — поедем дальше сами.
2
Понедельник, 1 июня
Ночь была холодной. Небо было безоблачным, но ветер дул прямо с гор и был настолько студеным, что Исаак решил завтракать в доме. Когда июньское солнце начало согревать двор, дом ожил. Юдифь взяла вышивание и вышла наружу. Тут появилась Ракель, взъерошенная и раздраженная.
— Откуда ты? — спросила ее мать. — У тебя такой вид, будто тебе помешали во время уборки дома.
— Из дома, мама, — ответила она. — Показывала рабочим, что делать. Если не осматривать каждый день, не будешь знать, что будет сделано или насколько плохо. — Отряхнула платье, одернула его, потом привела волосы в какой-то порядок. — Там очень ветрено. Я буду рада, когда сделают калитку, чтобы не ходить вокруг из одного дома в другой.
— Скажи, пусть сделают сейчас, — посоветовала Юдифь.
— Мама, ни в коем случае, — сказала Ракель. — Это они сделают в последнюю очередь. Тебе же не хочется, чтобы рабочие могли входить и выходить в любое время, так ведь?
— Если они сделают это быстро и вставят хороший замок, никакой проблемы не будет, — сказала Юдифь.
Хасинта принесла им питья и закусок, и они спорили об относительных достоинствах легкого доступа и уединенности, пока скверное настроение у Ракели почти не прошло.
— Возможно, ты права, мама, — сказала она. — Я поговорю с Даниелем и с бригадиром.
Тут их прервал настойчивый звон колокола у ворот.
— Я открою, — сказала Ракель. — Ибрагим, похоже, снова исчез.
— Ибрагим на рынке, — угрюмо сказала Юдифь. — Надеюсь, он понял, что нужно купить.
Однако все мелкие домашние заботы были забыты за новостью, которую пытался передать мальчик у ворот.
— Мне нужен сеньор Исаак, — сказал он. — Меня послали позвать сеньора Исаака к моему хозяину.
— Какому хозяину? — твердо спросила Ракель. — К кому должен идти сеньор Исаак?
— К сеньору Раймону, — ответил мальчик. — Я ехал быстро, как только мог, но хозяйка сказала, что вам нужно спешить.
— Папа, — позвала Ракель. — Тебя вызывают к сеньору Раймону.
— Слышу, дорогая моя. Дай мне немного поговорить с мальчиком.
— Папа, мне поехать с тобой?
— Ты можешь понадобиться, — сказал ее отец, отвел мальчика в сторону и серьезно заговорил с ним.
— Хасинта! — позвала Ракель.
— Иду сеньора, — сказала девочка, сбегая по лестнице из кухни.
— Беги, скажи моему мужу, что сеньор Раймон очень болен, что я должна ехать к нему с папой и, возможно, не вернусь к обеду, — сказала она и побежала в отцовский кабинет помочь собрать корзинку.
Они ехали быстро, как только могли, но перед домом их встретил не слуга, даже не Гильем, а жена Раймона. Марта стояла в воротах, дожидаясь их появления.
— Мой Раймон мертв, — сказала она, в голосе ее не слышалось никаких чувств. — Сеньор Исаак, говорят, вы обладаете более ясным и острым зрением, чем те, кто видит глазами. Поэтому посмотрите и скажите мне, кто повинен в его смерти. Я должна знать.
— Повинен, сеньора?
— Он умер не обычной смертью, — сказала Марта холодным, ясным голосом. — Я знаю так же, как то, что солнце жаркое, а дождь мокрый.
— Проводите нас туда, где он лежит, и мы попытаемся установить, от чего он скончался, — сказал Исаак.
3
— Я не позволяла никому выпрямить его тело или входить в комнату, чтобы прибраться в ней, — сказал Марта. — Оставила для вас все, как было.
— В комнате какой-то странный запах, — сказал Исаак. — Помимо запаха смерти. Подведи меня к нему, — обратился он к дочери.
Ракель подвела его к кровати; Исаак нагнулся и быстро провел ладонями по одеялу. Стащил его, ощупал конечности, потом тело, застывшее в искривленном положении. Закончив, выпрямил конечности.
— Умер не мирной смертью, — негромко произнес он.
— Да, папа. Простыни в большом беспорядке. Чашка с водой опрокинута. Лицо покрыто крапинками, глаза широко открыты.
— Закрой их, — вполголоса сказал врач. — Они будут беспокоить его жену и детей.
Ракель мягко закрыла глаза.
Исаак подался вперед и уловил легкие, все еще исходящие от него запахи.
— Он умер недавно. Не только еще не остыл, но я все еще ощущаю запах его дыхания.
— Как только мы поняли, что он скончался, — послышался голос от двери, — я забрала своих сыновей и вышла из комнаты. Плотно закрыла дверь и велела им стоять перед ней, строго охранять ее. Потом спустилась вниз. Остановилась на минутку, чтобы успокоиться, потом пошла к воротам, и тут подъехали вы.
