Борис Акунин - Любовник смерти
— Не б-башку, а голову. Но как бы там ни было, сначала нужно его найти. — Эраст Петрович обвёл взглядом участников совещания. — Есть ли вопросы, прежде чем мы перейдём к дедуктированию и п-практическим мерам?
Сенька не знал, чего спрашивать, а японец, почесав жёсткий ёжик волос, задумчиво протянул:
— Са-а. Господзин, а потему “убийца”, не “убийцы”?
Эраст Петрович кивнул, признавая правомочность вопроса.
— Ты весьма убедительно изобразил, как д-действовал преступник в Хохловском переулке. Зачем ему был нужен сообщник?
— Это не аругумент, — отрезал Маса.
— Согласен. Я должен был спросить: зачем ему понадобился бы сообщник именно в этом случае, если прежде убийца отлично справлялся и сам? На Сеню в подвале напал один человек. Это раз. — Господин Неймлес снова вынул чётки, щёлкнул бусиной. — В ювелирной лавке тоже действовал одиночка, что установлено полицией. Это два. — Щёлкнула вторая бусина. — Наконец, в Ерошенковской ночлежке преступник опять-таки отлично обошёлся без чьей-либо помощи. Как ты помнишь из рассказа Сени, Синюхин говорил о преступнике “он”. Так, Семён?
— Так, — припомнил Скорик. — Синюхин ещё “зверюгой” его обозвал.
Немножко стыдно стало, что не всю правду тогда Эрасту Петровичу открыл — про клад-то смолчал.
Инженер словно подслушал это Сенькино угрызение.
— Ну а теперь, если у вас больше вопросов нет, переходим к главному — составим план розыскных м-мероприятий. И ключевое слово здесь — клад.
Скорик вздрогнул, заморгал глазами, зато сенсей нисколько не удивился, ещё и головой покивал:
— Да-да, крад.
— Поведение п-преступника, все его чудовищные деяния перестают казаться бессмысленными, если нанизать их на эту нить. — Господин Неймлес сосредоточенно посмотрел на чётки. — Логическая последовательность здесь выстраивается следующая. Каляка из ерохинских подвалов нашёл старинный клад. (Бусиной — щёлк.) Об этом узнал будущий убийца. (Второй раз — щёлк.) Он попытался вытрясти из Синюхина эту тайну, но не сумел. (Третий раз — щёлк.) Зато перед смертью каляка открыл секрет клада нашему Сене. (Четвёртый раз — щёлк. Здесь Скорик поёжился и, судя по разогревшимся щекам, даже покраснел, но Эраст Петрович на него не смотрел — говорил так, будто и без Сеньки всё знает.) Д-далее. Убийца каким-то непонятным образом выяснил, что Сене известно местонахождение сокровища. (Пятый раз — щёлк.) То есть, нам непонятно, каким образом преступник об этом узнал, но зато понятно, откуда. След, по которому господин к-кладоискатель вышел на Сеню, вёл от ювелирной лавки. (Шестой раз — щёлк.) Полагаю, что Самшитов рассказал убийце и про тебя, и про то, где тебя можно найти — подтверждением тому является некий визит в нумера мадам Борисенко. (Седьмой раз — щёлк.)
Скорик замигал — какой такой визит? Инженер и японец переглянулись, и Эраст Петрович сказал:
— Да, Сеня, да. Тебя спасло только то, что ты в тот же вечер переехал, не оставив адреса, а ещё через несколько часов мы забрали тебя к себе. На следующий день м-мадам Борисенко сообщила Масе, что ночью у тебя в комнате кто-то был. Вскрыл дверь, ничего не тронул и ушёл. Мы не стали тебе об этом говорить, потому что ты и без того был изрядно напуган.
Сенька подпёр кулаком подбородок — вроде как в задумчивости, а на самом деле, чтоб не стучали зубы. Матушка Пресвятая Богородица, лежать бы и ему прикрученным к кровати, как Ташка, если б остался тогда ночевать, решил бы, что утро вечера мудренее.
— С т-твоим исчезновением убийца на несколько дней потерял след. Но потом ты появился на Хитровке, и это сразу стало известно преступнику — не знаю, случайно или неслучайно. Откуда-то он узнал, что ты вошёл в Ерошенковскую ночлежку, и устроил засаду недалеко от выхода. Твоя неосторожность чуть не стоила тебе жизни. (Восьмой раз — щёлк.)
— Ништо, меня голыми руками не возьмёшь, — бодрясь, сказал Скорик. — Хотел он меня жизни лишить, да я скользкий, вывернулся, ещё палкой его огрел. Будет помнить.
— Если бы он хотел тебя убить, то убил бы. Сразу, — охолонил его инженер. — Он отлично умеет это делать — хоть ножом, хоть голыми руками. Нет, Сеня, ты был нужен ему живой. Он заставил бы тебя раскрыть местонахождение клада, а уже потом убил бы.
От этих слов Сенька снова подбородок подпёр, только уже не одним кулаком, а двумя.
— Потеряв твой след после убийства ювелира, убийца решил з-зайти с другой стороны. На Хитровке многие знали о твоей дружбе с мадемуазель Ташкой. Знал об этом и твой п-поклонник. (Девятый раз — щёлк.) Сначала он, видимо, пытался у неё что-то выведать, не прибегая к крайним мерам. Об этом она и шепнула тебе на ходу — хотела предупредить об опасности. Очевидно, преступник наведывался к ней и после неудачного нападения в подвале. Недаром Ташка выставила на окно нарциссы. Если я правильно помню, на языке цветов три белых нарцисса — это сигнал “беги-беги-беги”.
А ведь верно, вспомнил Скорик. Ташка же когда-то рассказывала и про белые нарциссы, и про то, что один сигнал, будучи повторенным, удваивает или утраивает силу послания, навроде восклицательного знака.
— В конце концов, — инженер посмотрел на чётки, но щёлкать больше не стал, — злодей решил взяться за девочку всерьёз.
— А она меня не выдала… — Сенька не сдержался, всхлипнул. — Да пропади он пропадом, этот клад! Лучше б Ташка сказала ему, что я обещался к ней придти — может, он бы тогда её не тронул. А я бы всё отдал, пускай он, падаль, подавится своим серебром! Это Князь, да? Или Очко? — смахнув рукавом слезы, спросил он. — Вы ведь, наверно, уже раздедуктировали?
— Нет, — разочаровал Сеньку господин Неймлес. — У меня недостаточно д-данных. Покойный каляка был слишком привержен к питию и, кажется, не умел держать язык за зубами. Раз о найденном кладе прослышали в шайке Князя, значит, могли знать и другие.
Потом наступило молчание. Скорик изо всех сил боролся с чувствительностью организма: с зубами, чтоб не клацали, с коленками, чтоб не дрожали, и со слезами, чтоб не текли. Эраст Петрович по своей дурацкой привычке ни с того ни с сего принялся марать бумагу. Обмакнул кисточку в тушечницу, намалевал на листке какую-то мудрёную загогулину. Маса внимательно следил за кисточкой. Покачал головой:
— Нехоросё.
— Сам вижу, — пробормотал инженер и закалякал снова, только быстрей. — А так?
— Ручше.
Нет, прямо малолетки какие-то, ей-богу! Тут такие дела, а они!
— Что вы хренью маетесь? — не выдержал Сенька. — Делать-то чего будем?
— Не “хренью маетесь”, а “занимаетесь ерундой”. Это раз. — Эраст Петрович склонил голову, любуясь своими каракулями. — Я не занимаюсь ерундой, а концентрирую мысль при помощи каллиграфии. Это два. Безупречно написанный иероглиф “справедливость” помог мне перейти от дедукции к п-проекции. Это три.
Скорик подумал и спросил:
— А?
Господин Неймлес вздохнул:
— Если ты чего-то недопонял или не расслышал, нужно говорить: “Простите, что?” Проекция в данном случае означает вывод аналитических умопостроений в п-практическую фазу. Итак. Благодаря твёрдости мадемуазель Ташки убийца остался ни с чем. Где и как тебя искать, ему неизвестно. Это с одной стороны хорошо, с другой стороны плохо.
— Чего ж плохого-то? — удивился Сенька.
— Преступник (предлагаю пока дать ему имя Кладоискатель) не может действовать, а стало быть, никак себя не проявит и ничем себя не выдаст. — Эраст Петрович оценивающе посмотрел на Скорика. — Можно, конечно, половить на живца, то есть нарочно подставить ему тебя, но слишком уж этот господин б-брутален. Ловля может выйти рискованной.
С этим Сенька спорить не стал. Видел он, как на живца-то ловят — на уклейку там или ещё на какую малую рыбёшку: сначала щука наживку зацапает, в хребте зубьями увязнет, и только потом уж её, хапугу, вытягивают ответ держать.
— А без живца его ловить как-нибудь можно? — осторожно поинтересовался он.
— Модзьно, — сказал сенсей. — Не на дзивца, а на мертвеца. Да, господзин? Я угадар?
Эраст Петрович нахмурился:
— Да, угадал. Но сколько раз тебе говорить: не пытайся каламбурить. Для этого ты ещё недостаточно овладел русским языком.
Сенька наморщил лоб. Выходило, что он один тут дурак, а остальные все умные.
— Какого ещё мертвеца?
— Маса имеет в виду даму по имени Смерть, — объяснил инженер. — Каким-то пока непонятным нам образом все хитровские з-злодеяния, произошедшие за последний месяц, связаны с этой особой. Равно как и все основные действующие лица: и Князь, и Очко, и прочие корифеи делового мира, и не в меру шустрый пристав, да и главная мишень Кладоискателя тоже.
Это про меня, догадался Скорик.
— Вы хотите его через Смерть поймать? Думаете, она заодно с этим гадом? — недоверчиво спросил он.
— Нет, не д-думаю. Более того, она согласилась мне помочь.
