KnigaRead.com/

Ирина Глебова - Кровная добыча

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ирина Глебова, "Кровная добыча" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Напомните обстоятельства!

– Некий инцидент с дракой и поножовщиной в «Мавритании», редкий случай, когда в ваши дела вмешалась полиция.

– Господин Кандауров! – тут же обрадованно узнал Жаткин. – Помнится, вы тогда навестили меня вместе с господином полицмейстером! Умнейший человек Викентий Павлович и такой приятный. Кажется, ваш родственник?

– Близкий родственник, – кивнул Митя.

– Лизетта, – загремел Жаткин, – неси вино по такому случаю, выпью с земляком.

Они сели тут же, на сцене, за столом, подтянулись еще несколько артистов. Жаткин стал рассказывать о том, каким успехом пользовался собранный им театр-варьете в Харькове летом минувшего года, как валом валили туда офицеры с дамами. И когда Добровольческая армия уходила из Харькова, он решил уйти в ее тылы.

– Театр на колесах, балаган! Это казалось так романтично!

Поначалу и правда его передвижной театр-варьете пользовался успехом. Он дал ему название в честь своего любимого «Театра-Буфф», расположенного в харьковском саду Тиволи…

– Я больше любил ваш малый театр в саду «Бавария», – не удержался Митя. – Часто ходил туда на спектакли.

– Днем или по ночам? – игриво прищурился Жаткин.

– Днем и вечерами.

– Еще бы, вы серьезный молодой человек. Но многие ваши ровесники предпочитали ночные «фарсы» и «кабаре»…

В общем, варьете на колесах осело сначала в Новочеркасске, потом в Екатеринодаре, потом, когда фронт приблизился, переехало сюда, в Новороссийск. Здесь тоже поначалу была и популярность, и публика. Но недолго. Город стал наводняться беженцами. Еще до того, как сюда стали отходить боевые части, появились горлопаны-офицеры, устраивающие митинги, господа с семьями, слугами, вещами, быстро теряющие спесь, более простые люди, заполняющие железнодорожный вокзал, парки, скверы, любое жилье. С беженцами пришли болезни, и самая страшная – тиф. Для больных отвели бараки, но они были переполнены. Людям было не до театра, а тем более такого развеселого, как варьете. Но Жаткин не сдавался, представления игрались раз в два-три дня даже перед десятком зрителей. Часто даже не за деньги, а за продукты. Артисты и сами добывали себе пропитание.

– Даже ваш прославленный родственник господин Петрусенко ничего бы тут не смог сделать, – развел руками Виктор Васильевич. – В этом городе спекулируют все! И мальчишки, и барышни, и офицеры. И мы тоже понемногу, жить-то надо.

Но жить так больше антрепренер не хотел и признался в этом земляку:

– Не вижу перспектив, вот что я вам скажу. Не обижайтесь, господин офицер, но армия, в которой вы состоите и которая была такой мощной, развалилась. Куда с ней идти? В Крым? Его тоже не удержат. Да многие и не поедут в Крым, а сразу в Константинополь, а то и в Африку. Даже если б мы захотели – кто возьмет на борт каких-то артистов! Но я, признаюсь вам, и сам не хочу. А хочу я вернуться в родной Харьков. Просто мечтаю!

Жаткин пристально посмотрел на собеседника, лукаво склонил голову:

– А вы, господин Кандауров? Не хотите вернуться? Господин Петрусенко ведь там остался? Он мудрый человек.

Митя задумчиво молчал, и Жаткин пожал плечами:

– Говорят, у красных не в чести легкий жанр. Ну, так будем ставить другие пьесы, там тоже могут быть и танцы, и песни. Поскромнее, конечно…

В штабе до Дмитрия никому не было дела. Начальник канцелярии указал ему на занимающие угол комнаты коробки и ящики, сказал:

– Завтра это погрузим на «Капитан Сакен», здесь еще не все готово. На сегодня все.

И Митя пошел домой, все убыстряя шаг, чувствуя, как радость наполняет сердце. Было только слегка за полдень. «Заскочу умыться, привести себя в порядок, и… к ним». В последний момент поправил сам себя, хотя, конечно, подумал «к ней». Но только он хлопнул дверью, из своей комнаты выглянул Уржумов, позвал:

– Заходи.

Этого Митя не ожидал. Подумал с досадой: «Что-то он сегодня рано…» Но отказываться не было причины, и он зашел в комнату Виктора. Не был здесь со дня вселения – по утрам и вечерам они встречались в столовой. Потому сразу увидел два новых чемодана.

– Ты говорил, весь багаж уже на пароходе, – кивнул на них.

– А-а, это… – Виктор быстро глянул на товарища, усмехнулся. – Добавлю к тем. Я что хотел тебя спросить… Я вчера вернулся уже ночью, а ты вечером был дома. Как там наши соседи, видел их?

«Почему спрашивает? Что-то подозревает?» – насторожился Митя, но Уржумов быстро продолжил:

– Барышня эта, Елена, как она тебе? Что в ней такое особенное, что зацепило меня и не отпускает? Я ведь девиц всяких видал, но она… В другое время ухаживал бы за ней по-благородному, да нет времени. Совсем не осталось! Я же ей сказал, что готов вывезти ее и братца в Константинополь, а оттуда – в Европу.

– И что она? – вставил наконец слово Митя, потому что Уржумов говорил быстро, лихорадочно, словно сам с собой.

– Она, – искривил губы, – благодарит за участие. «Мы с братом еще не решили, хотим ли уезжать». Какого черта! Ведь давали же деру от красных, это ясно! А я думаю, она высматривает себе покровителя получше. Я что, какой-то подпоручик… Ничего, приручу, вот увидишь!

Митя хотел ответить ему резко, но, пока подыскивал слова, Уржумов нырнул под кровать, вытащил оттуда свой саквояж. Был он вместительный, кожаный, обшитый медными скобами, с двумя замками. Виктор всегда держал его при себе, но здесь, в Новороссийске, Митя не видел, чтоб он носил саквояж по улицам. Да и то – вырвут из рук, убегут, по голове стукнут – это нынче сплошь и рядом. Он даже думал, что Уржумов свой любимый сундучок пристроил с чемоданами на корабле. Ан нет, здесь саквояж. И Виктор, вытащив из внутреннего кармана ключ, отпирает замки, роется в нем, заслонив всем телом от Мити…

– Смотри!

Раскрыл ладонь, и изящно изогнутая вещица поразила золотым блеском. Это был женский браслет прекрасной ювелирной работы: в окружении стебельков трав и цветов изгибалась ящерица – сверкнули изумрудные глазки и лепестки-бриллианты.

– Чистое золото! А бриллианты? Ни одна женщина не откажется от такой красоты. – Голос у Виктора дрогнул, зазвучал вдруг мягко, ласково. – Подарю ей, не пожалею, хотя это целое состояние! И ведь как совпало, даже гравировка словно для нее. «Елена Лукашова»!

Он перевернул браслет, на брюшке ящерицы тонкой вязью сплетались буквы Е и Л. «Ева Либерсон, – мысленно констатировал Дмитрий. – Никаких сомнений». У него не изменилось выражение лица, не дрогнули зрачки. Все-таки сколько раз видел он следователя Петрусенко в деле, кое-чему научился. Спросил доверчиво:

– Семейная реликвия?

– Точно, – не раздумывая, ответил Уржумов, – что-то вроде этого. Со стороны матери.

Наклонившись и снова копаясь в саквояже, Виктор, насмешливо ухмыляясь, думал: «Тоже мне, потомок знаменитого сыщика! Говорил, что помогал ему сложные дела распутывать! Наивный дурачок…»

Особенно не скрывая, он вытряхнул колье из длинного сафьянового футляра, положил туда браслет, спрятал под пальто во внутренний карман.

– Вернусь часа через два, приду к ней и подарю, – проговорил уже снова быстро, торопливо. – Сейчас некогда, дела, нельзя упускать время. А вечером мы с ней все решим, обязательно!

Вновь закрыл саквояж на оба замка, спрятал под кровать, а чемоданы прихватил. Выпустив впереди себя Дмитрия, тщательно запер дверь комнаты. И умчался по своим делам.

Митя вернулся в свою комнату, сел у окна, глядя на крыльцо соседнего дома. Надо было кое-что обдумать. «Но быстро, – приказал сам себе. – Времени и в самом деле мало». Он почти физически ощущал, как ускоряется бег времени, как часовая стрелка мчит по циферблату, нагоняя секундную, как временная воронка втягивает со свистом песчинки песочных часов!.. Надо принимать решение, особенно сейчас, когда странное обстоятельство вдруг раскрылось перед ним. Браслет – он сразу узнал его. Он ведь сам брал показания у ювелира Моисея Карловича Браверманна, подробно описывал с его слов кольца, колье, браслеты, серьги, диадемы – все, что банда Хлыста сначала «изымала», а потом просто грабила. Вот эту самую вещицу – браслет – старик-ювелир описал с особенной тщательностью, потому что сам лично изготавливал его в подарок дочери. И гравировку сделал – первые буквы имени и фамилии своей замужней дочери: Е и Л. Потому что ту звали Ева Либерсон. По словам Моисея Карловича, браслет очень понравился тому молодому человеку, который выдавал себя за сотрудника милиции, и тот нагло забрал его себе. Как браслет оказался у Виктора Уржумова? Если бы он сказал, что купил его по случаю, – это звучало бы правдоподобно. Но он подтвердил: семейная реликвия. Прихвастнул? Да, Уржумов любит набивать себе цену. А ведь Викентий Павлович и он, Дмитрий, позже узнали, что «молодой человек», забравший браслет, – это некий советник Хлыста по кличке Скула. Таинственно исчезнувший Скула…

Митя вскочил, прошелся по комнате от стены до стены…Что-то мелькнуло в уме, сверкнуло, как бриллианты на браслете… Вот, сейчас, он вспомнит, поймет, поймает за кончик эту мысль, ассоциацию!.. Как сказал Виктор Елене? «У меня студенческое прозвище Эскулап»… Но это же Скула! Вот так так! Кто там у бандитов знает о древнеримском боге врачевания Эскулапе? Вот они и переделали в знакомое «Скула». А мы головы ломали, что за Скула…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*