Курт Воннегут - Вербное воскресенье
Обзор книги Курт Воннегут - Вербное воскресенье
Детство, юность, война, плен, радость брака и отцовства, катастрофа, новый взлет — воспоминания, которые писатель тасует, точно колоду карт, легко и почти небрежно. И на фоне всех этих зарисовок из его жизни четко проступает терзавший Воннегута всю жизнь «проклятый вопрос» — что спасает человека от одиночества и дарит смысл жизни?..
Курт Воннегут
ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
автобиографический коллаж
Моим родственникам из рода Сен-Андре, где бы они ни жили.
Кому достался за́мок?
ВСТУПЛЕНИЕ
ПЕРВАЯ ПОПРАВКА
«Дорогой мистер Маккарти» — Письмо КВ председателю школьного совета города Дрейк, в котором сожгли книгу Воннегута.
«Немыслимый абсурд» — статья КВ для журнала «Нью-Йорк таймс», посвященная запрету его книг школьным комитетом города Айленд-Триз.
«Закон Божий» — речь КВ на благотворительном вечере Американского союза гражданских свобод в Сэндс-Пойнт.
«Дорогой Феликс» — письмо КВ русскому другу о преследованиях писателей в СССР.
КОРНИ
«Доклад о предках Курта Воннегута-мл., сочиненный старинным другом его семьи» — академический труд покойного Джона Рауха из Индианаполиса.
КАК Я ПОТЕРЯЛ НЕВИННОСТЬ
«Что мне нравилось в Корнелле» — речь КВ в Итаке на ежегодном банкете в честь газеты «Корнелл дейли сан».
«Как я потерял невинность» — эссе КВ для шведской газеты «Афтонбладет».
«Мне стыдно» — выступление КВ в Вашингтоне на марше за ядерное разоружение.
ОТСТОЙ
«О литературном стиле» — эссе КВ для кампании поощрения чтения, организованной «Международной бумажной компанией».
АВТОИНТЕРВЬЮ (ИНТЕРВЬЮ С САМИМ СОБОЙ)
Ответы КВ на собственные вопросы для журнала «Пэрис ревю».
ЗНАКОМЦЫ
«Кому в Америке жить хорошо» — статья КВ для «Политикс тудэй», посвященная Уильяму Ф. Бакли.
«Что-то случилось» — отзыв КВ о втором романе Джозефа Хеллера для «Книжного обозрения „Нью-Йорк таймс“».
«Рокки Грациано американских писателей» — речь КВ на банкете в Актерском клубе в честь Ирвина Шоу.
«Лучшее от Боба и Рэя» — предисловие к сборнику произведений блестящих комиков Боба Эллиота и Рэя Гулдинга.
Джеймс Т. Фаррелл — речь КВ, произнесенная на похоронах Фаррелла в Нью-Йорке.
ДРУЗЬЯ ДЕТСТВА
«Лавина Лайон» — прощальные слова, сказанные КВ на похоронах старинной подруги в Лексингтоне.
«Выпуск 1957-го» — песня Дона и Гарольда Ридов из кантри-квартета «Братья Статлер».
«Макаронная фабрика» — речь КВ на открытии новой библиотеки в Университете Коннектикута.
МАРК ТВЕН
«Марк Твен» — речь КВ на столетии со дня постройки очаровательного дома Марка Твена в Хартфорде, штат Коннектикут.
ПИСЬМЕННЫЕ ШУТКИ
«Как устроены шутки» — напутствие КВ выпускникам колледжа во Фридонии.
СТЫД
РЕЛИГИЯ
«Не надо скорбеть» — речь, написанная прапрадедом КВ, Клеменсом Воннегутом, для чтения на его похоронах.
«Размышления атеиста» — напутствие КВ выпускникам колледжа Хобарта и Уильяма Смитов.
«Уильям Эллери Ченнинг» — речь КВ на двухсотлетии со дня рождения великого унитарианского священника, церковь Первого прихода.
НЕПРИСТОЙНОСТЬ
«Большая космическая ебля» — рассказ КВ.
ДЕТИ
«Страх и ненависть в Морристауне, Нью-Джерси» — речь КВ на собрании Ассоциации психического здоровья штата Нью-Джерси.
«Дорогой мистер X.» — письмо официантки Нанетт Воннегут недовольному посетителю ресторана.
НЕПОНЯТЫЙ ДЖОНАТАН СВИФТ
«Джонатан Свифт» — забракованное предисловие к новому изданию «Путешествий Гулливера».
ДЖЕКИЛЛ И ХАЙД НА НОВЫЙ ЛАД
«Профессор химии» — музыкальная комедия по мотивам «Доктора Джекилла и мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона.
ПОКЛОННИК НАЦИСТОВ, ОПРАВДАННЫЙ В УБЫТОК
«Луи-Фердинанд Селин» — предисловие КВ к трем последним романам противоречивого французского писателя.
НАЦИСТСКИЙ ГОРОД, ОПЛАКАННЫЙ С ПРИБЫЛЬЮ
«Снова о Дрездене» — предисловие к новому изданию «Бойни номер пять».
СЕКСУАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
«Цветы на стене» — песня Лью Девитта из группы «Братья Статлер».
В СТОЛИЦЕ МИРА
«Вербное воскресенье» — проповедь, прочитанная КВ в церкви Святого Климента, что в Нью-Йорке.
ВСТУПЛЕНИЕ
Эта книга — великое творение американского гения. Я трудился над ней шесть лет подряд. Я рычал и бился головой о батарею. Я истоптал холлы всех нью-йоркских гостиниц, думая об этой книге, я рыдал и голыми руками ломал мебель и старинные часы.
Это блестящий новый литературный жанр — книга сочетает неукротимую мощь серьезного романа и зубодробительную актуальность военной журналистики — почти забытой в наше время, хотя… Кто знает, кто знает. Я также вплел в повествование яркую бесшабашность мюзикла, убийственный хук рассказа, легкий аромат личной переписки, литавры американской истории и напряженные нотки детектива.
Книга эта настолько глубокая и мощная, что напоминает мне эксперименты моего брата с радио. Он собрал передатчик собственной конструкции, подключил к нему телеграфный ключ и включил установку. Затем он позвонил нашему двоюродному брату Ричарду, который жил в паре миль от нас, и сказал, чтобы тот включил свой приемник и покрутил настройки — вдруг на какой-нибудь частоте тому удастся расслышать сигналы моего брата. Им обоим было по пятнадцать лет.
Бернард выстукивал легко узнаваемые сообщения одно за другим. Сигнал «SOS». Дело было в Индианаполисе, крупнейшем городе мира, лежащем вдали от морских трасс.
Ричард перезвонил ему. Он был поражен — сказал, что сигналы Бернарда были отчетливо слышны по всем частотам, они заглушали новости, музыку и все, что в этот момент пытались передавать нормальные радиостанции.
Эта книга, несомненно, является шедевром небывалого масштаба, и, как новое явление, как полномасштабная атака на человеческие чувства, она требует введения нового понятия. Я предлагаю термин «лажа». Во времена моей юности мы определяли это слово как «два фунта дерьма в однофунтовой сумке».
Я не против того, чтобы другие книги, попроще этой, но сочетающие выдумку и факты, тоже называть «лажей». «Книжное обозрение „Нью-Йорк таймс“» могло бы завести третью категорию для бестселлеров, что, по-моему, давно пора сделать. Если бы для «лаж» составляли отдельный список, их авторам более не пришлось бы выдавать себя за обычных романистов, историков и тому подобное.
Но, пока этот счастливый день не наступил, я, на правах действительно великого автора, настаиваю, что эта книга должна попасть в разделы как документальной, так и художественной прозы. То же и с Пулитцеровской премией: эта книга должна стать полным кавалером, победив в категориях романистики, драматургии, истории, биографической прозы и журналистики. Поживем — увидим.
