Татьяна Романова - Сизые зрачки зла
Полный мрак, и лишь в круге света – обольстительная нагая красавица. Вот она вытащила из волос последнюю шпильку, и волна черных как смоль кудрей хлынула ей на плечи. Пряди скользят по белой коже, закрывают упоительно гибкую спину. С этим невозможно смириться! Закрыть такую красоту!
Кокетка прекрасно понимает, какой пытке подвергает человека, жадно взирающего на нее из темноты. Она шаловливо качает головой и грозит ему пальцем.
– Не сразу!
Человек глотает слюну, ведь обольстительница повернулась к нему лицом. Колышется масса черных кудрей, мелькает круглая грудь с острым соском. Сладкая пытка продолжается, он хочет эту дивную женщину, до безумия, до боли, но, замерев в темноте, не делает даже попытки приблизиться к ней.
– Нельзя! – говорит она.
Длинные белые пальцы сжали костяную щетку, и тонкая рука взлетела к макушке. На безымянном пальце этой руки нет кольца – пресловутого знака, что у женщины есть хозяин. Щетка скользит по черному покрывалу волос, а мужчина следит за рукой обольстительницы. Это так интригующе! Белоснежная рука свободна. Кто возьмет ее, кто станет хозяином этой красоты?
Низкий головой смешок возбужденной женщины стал последней каплей, и человек рванулся из тьмы. Он протянул руку, и белые пальцы оказались в его ладони. Вот она награда! Но женщина вырвала руку и теперь с криками бежит прочь:
– Нет, не твое!.. Ты недостоин!
Как это так недостоин?! С чего она решила, что может оскорблять его? Человек несется вслед. Вот уже совсем рядом летящая масса черных волос. Или это колышется множество змей, раскрывших крохотные алые пасти? Но ярость мстителя так сильна, что ему уже не до змей: он должен рассчитаться с обидчицей. Еще мгновение и кулак раскроит ее затылок. Человек размахивается, однако встречный удар сбивает его с ног. Он падает, но не чувствует земли, а летит в черную пропасть! Ужас разрывает ему сердце, человек пытается ухватиться за шершавые каменные стены… и просыпается.
Это был лишь сон! Человек вдруг видит, что его руки мелко дрожат. Он пугается: никогда такого с ним раньше не случалось. Он что болен? Вскочив с постели, он подходит к окну и рывком распахивает его створку. Дерзкая прохлада апрельской ночи врывается в комнату. Человек глубоко дышит и постепенно перестает дрожать, руки его ровно лежат на подоконнике, и ужас отступает. Он подходит к зеркалу и сквозь предрассветный сумрак вглядывается свое лицо. Никаких признаков болезни. Он успокаивается.
– Ну, это мы еще посмотрим, кто чего достоин, – тихо говорит он своему отражению.
Высокий гнедой жеребец Марфы еле плелся по раскисшей тропе, а вороная кобыла Ночка, выбранная Верой для себя, послушно двигалась по его следу. Поездка оказалась напрасной: земля была еще совсем сырой, и с сев пришлось отложить. Выехав на поле, девушки уже не смогли повернуть обратно и медленно перебирались по тропе на другую сторону, надеясь выбраться на дорогу по краю перелеска.
– Все, здесь потверже, – обернувшись, крикнула Марфа.
Действительно, ее конь пошел быстрее, а за ним и Верина кобыла выбралась на плотный участок тропинки. Еще через пару минут они оказались на опушке перелеска, узкой полосой разделявшего два больших поля.
– Куда дальше? – поинтересовалась Вера.
– Поедем налево по краю опушки, потом через второе поле, а там уже и дорога.
– Ну, поезжай, а я за тобой.
Марфа поскакала вперед. На опушке прошлогодняя трава крепко оплела корнями влажную землю, и копыта лошадей здесь не проваливались. Держа дистанцию, Вера прикидывала, что же теперь делать с севом. Она не ожидала, что Марфа так резко остановится, и поняла, что что-то не так, только когда Ночка резко шарахнулась вправо, и замерла сбоку от коня Марфы. Вера увидела то, что послужило причиной заминки: в кустах у тропы, скалил клыки волк. То ли он ослабел от голода, то ли обнаглел, не встречая отпора, но волк никуда бежать не собирался, а наоборот, тихо рычал.
Марфа потянулась за ножом, но тут впавшая в первобытный ужас Ночка, не разбирая дороги, рванулась в лес. Раздавшийся слева треск веток сообщил и о бегстве волка. Это еще сильнее напугало лошадь, и она добавила прыти. Пытаясь остановить ее, Вера изо всех сил натянула поводья, но лошадь стала неуправляемой. Что делать? Всадница закричала:
– Стоять! Стоять!
Бедная Ночка, похоже, вспомнила, что на ее спине сидит человек, она резко остановилась, и Вера, не удержав равновесия, слетела с седла. Наверное, она на несколько мгновений потеряла сознание, поскольку, открыв глаза, очень удивилась. Она лежала на холодной и мокрой земле, а прямо перед ее глазами высилась приплюснутая пирамида из покрытых пожелтевшей травой валунов. Это походило на крохотный языческий курган. Вера встала на четвереньки и потрясла головой. Пирамида не исчезла. Девушка поднялась на ноги и огляделась. Скорее всего, лошадь сбросила ее где-то в середине перелеска. Слева слышался голос Марфы, та звала ее. Вера откликнулась. Ночки видно не было. Оставалось только дождаться помощницу и попробовать выбраться из чащи на ее коне. Вера побрела к пирамиде и, добравшись до нее, присела на прохладные валуны. Все ее тело болело, видать, при падении она сильно ушиблась. Вера бессильно склонила голову и вдруг поняла, что смотрит на доску: потемневшая от времени, та чернела между носками ее заляпанных грязью сапог.
– Что это?
Вера отгребла в сторону рыхлую, влажную землю и поняла, что рядом – тоже дерево. Войдя в азарт, она принялась сбрасывать землю обеими ногами и откопала вторую доску, лежащую параллельно первой. Это уже смахивало на крышку погреба, над которой сложили каменную пирамиду. Но кто и когда это сделал, и что хранилось в этом лесном схроне?
– Слава Богу, вы не пострадали! – услышала она радостный голос Марфы, та протискивалась к Вере сквозь кусты, ведя за собой виновницу происшедшего – Ночку. Увидев странные движения хозяйки, Марфа замерла.
– Я нашла здесь что-то необычное, – крикнула ей Вера, сбрасывая верхние камни пирамиды. – Оставь коней, пожалуйста, и помоги мне.
Заинтригованная Марфа подошла ближе. Вера уже расчистила площадку перед пирамидой, а теперь сбрасывала камни, стараясь кидать их как можно дальше. Марфа стала рядом. В две руки они откидывали камни пока последний валун наконец-то не шлепнулся в кусты. Под камнями земли не оказалось, они скрывали толстые черные доски, сбитые в квадратную то ли дверцу, то ли крышку. С одной стороны к ней были прибиты черные железные петли, а с другой – заржавевшая от времени скоба.
– Что там? – Марфа произнесла вслух то, о чем подумали обе.
– Может, пастухи здесь погреб сделали?
– Так здесь всегда хлеб сеяли, скот никогда не пасли.
– Это при твоем отце, а до него?
– До него – я не знаю, – чистосердечно призналась Марфа и предложила: – Ну что, может, откроем?
– Давай вместе, – согласилась Вера. Они одновременно дернули за скобу. Крышка поднялась, открыв уходящий в темноту глубокий лаз. На локоть ниже поверхности земли маячила первая ступень лестницы. Смотреть в эту черную глубину было страшновато, а уж лезть вниз тем более. Вера почувствовала, как затряслись руки. Проклятая контузия давала себя знать.
– Нужно бы факел сделать, – нерешительно предложила Марфа.
Она достала из кармана клубок пеньковой бечевки, отмотала большой кусок и накрутила бечевку на выломанную из ближайшего орехового куста палку. Ей пришлось повозиться, высекая огонь, но бечевка на самодельном факеле все же занялась.
– Ну, я пошла, а вы уж здесь пока оставайтесь, – попросила Марфа, направляясь к лазу. – В случае чего – за помощью съездите.
– Ну, как же ты одна туда полезешь? А если там ужас какой-нибудь?
– Так все равно кто-то наверху должен остаться, для страховки.
Марфа осторожно поставила ногу на ступень, Дерево оказалось крепким, и она осмелела. Девушка встала на следующую ступеньку, а потом начала спускаться. Вера ждала, затаив дыхание. Наконец Марфа крикнула:
– Все, я стою на дне, только это не погреб, здесь как будто комната и коридоры в разные стороны.
– Я иду к тебе, – решила Вера.
Поняв, что если сейчас не сможет перебороть свой страх, то потом умрет от стыда, она поставила ногу на первую ступень, потом на вторую. Доски под ее ногами оказались крепкими и сухими, и ужас постепенно растаял, как туман под весенним солнцем. Вера одолела спуск и стала на твердый пол рядом с Марфой. Оглядевшись, она поняла, что ее помощница совершенно права: пещера смахивала на вестибюль, откуда расходятся три коридора.
– Марфа, так это же шахта! Я сама их не видела, но знаю, что в них добывают уголь и руду.
– А здесь что?
– Если бы здесь что-то добывали, то твой отец и ты, наверняка, знали бы об этом. Скорее всего, здесь вели добычу раньше. Но чего? Моему прадеду это имение пожаловали из казны за его геройство в войне с турками. Бабушка как-то обмолвилась, что Солита отошла короне после смерти последнего представителя графского рода. Получается, что этой шахтой не пользовались лет пятьдесят или более.
