Елена Ярошенко - Карающий ангел
Так-так, разговор наконец принял интересный оборот! Скорее всего, братец Нафанаил, обещавший поделиться с Соней чужими деньгами, бессовестно обделил его. Уж не собираются ли они по-родственному пощипать состояние лже-Мишеля?
Обойденных наследством становится все больше, но Соне с матушкой в нашем Клубе не место!
— Я была вынуждена приехать в Москву, чтобы помочь сыночку в делах! — продолжала миссис Десни, жеманно обмахиваясь надкусанным пирожком. — Мне нелегко было оставить свою торговлю в Лондоне на чужих людей, но только очень эгоистичная мать предпочтет собственное благополучие благополучию своего ребенка!
Интересное заявление в устах женщины, продавшей старшего сына, чтобы обзавестись лавкой… Кажется, у нас с ней разное представление о благополучии детей!
Тема сыновьего благополучия навела любящую матушку на еще один важный аспект проблемы — женитьбы Варсонофия и поиска для него достойной невесты.
— Конечно, мальчику давно пора подумать о браке, — щебетала миссис Десни. — Настоящему таланту нужна спутница, способная пойти ради него на определенные жертвы. Пробиваться самому очень трудно… И потом, мужчина все-таки не должен быть один.
Я со своей стороны заверила ее, что, если Варсонофий навсегда останется холостяком, это будет настоящая социальная катастрофа.
— Но я сама хотела бы по достоинству оценить невесту, прежде чем благословить его брак, — ответила заботливая мать, искоса поглядывая на Марусю. — Я должна быть уверена, что соискательница руки моего сына будет достойна такого мужа. Знаете ли, есть определенная категория женщин, которые становятся для мужа скорее обузой, чем спутницей жизни…
Похоже, слепая материнская любовь подсказывала миссис Десни дикие идеи, что ее убогий Соня — настоящее сокровище и большой подарок для каждой невесты.
Мой же черствый рассудок утверждал, что скорее дражайший Варсонофий превратится в обузу, если не сказать, в булыжник на шее любой женщины, согласившейся сдуру связать судьбу с этим сокровищем…
— Вот когда судьба моего дорогого сыночка будет устроена, я смогу подумать и о себе. На собственной жизни тоже нельзя ставить крест. Привлекательной женщине никогда не поздно встретить свою любовь.
Неожиданный поворот. Неужели миссис прибыла из туманного Лондона на родину, чтобы приискать подходящего жениха?
Но нет, оказалось, жених уже найден и ждет не дождется возможности воссоединиться с русской красавицей. Миссис Десни даже предъявила нам фотографию некоего господина с мощной английской челюстью, щеточкой усов, колючими глазками и большими залысинами.
— Мой дорогой друг, я бы сказала, интимный друг, — миссис Десни сделала многозначительную паузу. — Мистер Волпи, человек глубокой порядочности и необыкновенных душевных качеств. Только благодаря его заинтересованной помощи я спокойна за свою лавку, оставшуюся без хозяйского глаза…
Пить кофе мы перешли в гостиную. Миссис Десни извлекла откуда-то позолоченную пудреницу, щедро украшенную россыпью крупных стекляшек, и изящно припудрила свой огромный лиловый носище.
Утомительный вечер подходил к концу. Варсонофий сиял от гордости, представив нам свою английскую матушку, а матушке, в свою очередь, — собственных светских знакомых.
Теперь я уже не сомневалась, что мамаша Десни — не тот монстр, который организовал охоту за состоянием графини Терской. Но в этом стоило убедиться, ведь ничего нельзя оставлять на волю случая…
Уходя, миссис Десни попросила меня и впредь не отказывать ее сыночку в покровительстве, которое я с такой щедростью расточаю… Я пообещала помочь Варсонофию в случае нужды.
Что ж, если нашего пиита посадят в тюрьму, я сдержу слово и принесу ему пару яблок и калачик…
Глава 15
Новые документы в синей папке. — Диспозиция сражения с доктором Шёненбергом. — Я симулирую тяжелую болезнь. — «А ну как у бедной барышни пальчик на курке дрогнет?» — Добрый и злой гении. — Мужчина, способный вложить в свои действия столько души… — «Вы хотите, чтобы я сам подписал себе приговор!» — Два покушения на врача и их случайная жертва. — «Бедная бабушка! Она была такой славной». — Четыре рюмки валерьянки и графин коньяка.
Следующим пунктом в планах нашего Клуба стояла беседа с врачом старой графини и получение от почтенного эскулапа достоверных показаний об обстоятельствах смерти старушки.
С утра все участники акции собрались у меня. Михаил принес большой конверт с собственноручно записанным подробным рассказом обо всех обстоятельствах подмены настоящего Михаила Хорватова на подставного, с приложением всех имеющихся у него документов, включая нотариально заверенный перевод выписки из истории болезни, выданной ему в английском лазарете.
Присовокупив все документы к нашему собранию и спрятав синюю папку в сейф, мы приступили к обсуждению диспозиции сегодняшнего сражения с врачом.
Было решено, что мужчины спрячутся в дальней комнате и будут сидеть там, пока я не дам условный сигнал — дерну шнур сонетки для вызова слуг. Тогда придет их черед выступить на сцену.
Маруся же все время будет рядом — она встретит доктора, проводит его в мою спальню, войдет вместе с ним, задавая участливые вопросы, и останется возле моей постели.
Я в нежном белом пеньюаре улеглась в кровать, кашляя, как чахоточная больная в последней стадии — требовалось время, чтобы войти в образ.
Шура была отправлена к доктору с запиской от меня и устным указанием слезно просить его о визите к не в шутку занемогшей барыне самых честных правил.
Андрей и Михаил заняли свой пост в комнате для прислуги, куда я сердобольно отправила сигары и графинчик с коньяком, чтобы мужчины могли скрасить ожидание и сохранить кураж.
Через сорок минут в моем доме появился доктор Шёненберг, лечивший дам из московского «хорошего общества», в том числе и покойную графиню Терскую.
— Здравствуйте, доктор! — Маруся, согласно плану, любезно встретила Шёненберга. — Спасибо, спасибо вам, что вы так быстро пришли по нашему вызову!
— Это мой долг, мадемуазель!
Я была уверена, что, получив записку от меня, доктор Шёненберг прямо-таки бегом побежит исполнять свой долг! Моя кредитоспособность ни у кого не вызывала сомнения, вдова Лиховеева-Ростовцева — это вам не вдова Здравомыслова, которой можно и отказать, презрев всякие рассуждения о долге…
— Счастлив видеть вас, мадемуазель Мари! Мы ведь не встречались с того печального дня, я говорю о похоронах графини… Прошу простить, что напомнил вам об этом горьком событии. Вы великолепно выглядите, мадемуазель Мари, приятно смотреть на юную даму, олицетворяющую представления о здоровой, цветущей девице…
— Но вот моя подруга мадам Ростовцева что-то плоха…
— Не тревожьтесь, голубушка, посмотрим, полечим. Все будет хорошо!
Маруся провела доктора ко мне. Я тут же затряслась в приступах мучительного кашля.
Для меня кашель был воистину мучительным во всех отношениях, попробуйте-ка извлечь столько хрипов из здоровых легких!
— Здравствуйте, здравствуйте, Елена Сергеевна! Да, голубчик, кашель-то суховат. Хорошо, что вы меня пригласили. Что-то вы, голубчик, расклеились… Не следим, не следим за здоровьем, милочка моя! Такая современная, широко мыслящая дама, известная своим радикализмом, и такое пренебрежительное отношение к себе самой! Как же можно было довести себя до болезни, голубчик? Раньше, раньше нужно было за мной послать, при первых же симптомах…
(Он просто милашка! Надеюсь, множество его бывших больных, благополучно оказавшихся на том свете, молятся там за его здоровье.)
— Ох, доктор, одна дама, которой я покровительствую, попыталась обратиться к врачу при первых симптомах, так знаете, что ей ответил этот черствый медик? Что он — известный врач, очередь к нему расписана на полгода вперед и пусть она себе идет со своими симптомами восвояси…
