Жан-Франсуа Паро - Дело Николя Ле Флока
— У меня не хватает слов назвать всю эту низость. Мстить умершей женщине!
— Наглости его нет предела: он написал напрямую нашей красотке, дабы обговорить с ней сумму выкупа. Красотка пожаловалась герцогу д'Эгийону, первому министру. Он провел секретную беседу с послом Англии, и тот сообщил об этих дерзких выпадах своему двору. Судя по полученному ответу, Его британское Величество не возражает, чтобы чудовище либо вывезли из его страны, либо утопили в Темзе, либо задушили; снисхождения эта чума рода человеческого не заслуживает. Альбион закроет глаза на наши действия, лишь бы все прошло в глубочайшей тайне, без явного нарушения законов английской нации. Вследствие чего Его Величество дозволил своей подруге действовать по своему усмотрению. Напуганная и растерянная, она стала предпринимать шаги и запуталась окончательно.
— Вы замешаны в этой истории, сударь? — спросил Николя.
— Со мной даже не посоветовались! Некий Мари Феликс Дормуа, обанкротившийся торговец скотом и лошадьми, наделавший долгов по ту сторону Ла Манша, предложил свои услуги, но не бесплатно. Вдобавок, в силу соглашения, заключенного с англичанами, господин д'Эгийон, озабоченный тем, чтобы понравиться подзуживающей его графине, организовал высадку на английскую землю вооруженного отряда — группы агентов из армейской службы безопасности, под руководством пехотного капитана Беранже, на деле — полицейского шпиона и осведомителя, а в прошлом наемного убийцы. Не знаю, кто рекомендовал его герцогу д'Эгийону, зато точно знаю, что герцог не счел нужным спросить моего мнения, словно я к этому делу не имею никакого касательства. Вы наверняка знаете, что семья герцога де ла Врийера, господина де Сен-Флорантен, породнилась с семьей герцога д'Эгийона.
— Если мне будет дозволено высказать свое мнение, — произнес Николя, — я бы не стал доверять англичанам. Это слишком опасно.
— Ох уж эта вечная подозрительность бретонца! Но, боюсь, вы правы. Два дня назад прибыл курьер. В Лондоне все идет не так, как предполагали. Ловушки и капканы, расставленные негодяем Морандом отверзаются под ногами наших агентов, растерявшихся под неумелым руководством Беранже. Малыми средствами большие дела не делаются. Надо срочно исправлять положение. По моему предложению король выбрал для этой миссии вас как в силу своего к вам доверия, так и чтобы, воспользовавшись подвернувшейся возможностью, убрать вас на время из Парижа, климат которого в ближайшие дни будет вам явно вреден. Итак, получите инструкции от Его Величества. Primo, во всем, что относится к вашей миссии, соблюдайте строжайшую секретность и постарайтесь исправить лондонские промахи Беранже без шума. Secundo, привезите наших недотеп из Лондона живыми и здоровыми, ибо речь идет о престиже короны и о поддержании мира. Для этого вы получите все надлежащие полномочия, а также право вести переговоры от имени одной державы с другой державой, то есть с представителями Сент-Джеймского двора. Tertio, попробуйте поговорить с Морандом; даже если вы ничего от него не добьетесь…
— Обещаю, что постараюсь выполнить все ваши поручения.
— Когда имеешь дело с таким канальей, как Моранд, обещать и выполнить — вещи совершенно разные! — улыбнулся Сартин. — Итак, слушайте меня внимательно, ибо я обязан предостеречь вас. В этом деле замешаны очень многие. У каждого из причастных лиц есть свой интерес перехватить вас, есть он и у англичан, привыкших играть на двух досках: открыто они вступят с вами в переговоры, а тайно попытаются вас убрать. Главное, помните, что в этой игре задействованы высокопоставленные особы нашего собственного королевства. Король дряхлеет, и вы, как и я, могли в этом убедиться. Молодежь, окружающая его, дарует ему развлечения… и в то же время высасывает из него последние соки. А потому будьте осторожны и обязательно возвращайтесь.
Николя, привыкнув понимать начальника с полуслова, спросил:
— Герцог де Ла Врийер извещен о доверенной мне Его Величеством миссии?
Ответом ему стало красноречивое молчание. Сартин озирался по сторонам, с тревогой глядя на влажные клубы тумана, заслонившие от них перспективу.
— В определенной степени… Смотря по тому… В общем, было высказано предложение послать в Англию специальную спасательную миссию, но вот кто ее возглавит, вы или кто-то иной, этот вопрос не обсуждали. Главное, вы можете полагаться на короля и на меня.
Встретив взгляд Николя, Сартин недвусмысленно выругался. Это означало, что министр Королевского дома не был в курсе дерзкого плана. Но на этом тайны не кончились.
— Должен сказать, — с серьезной миной продолжил Сартин, — у нас есть основания полагать, что бумаги, компрометирующие красавицу из Лувесьена[24], могут интересовать многих, не только Эгийона, но и многих других. Вы знаете о моих доверительных отношениях с Шуазелем; однако никакие отношения не могут заставить меня забыть о благе государства. Насколько мне известно, он затаился за стенами своей пагоды в Шантелу, но он всегда наготове, ибо в любую минуту обстоятельства могут сложиться в его пользу и его снова призовут ко двору. Для изгнанных членов парламентов хорошо все, что плохо для трона, обладателю которого они хотят отомстить. Такое положение порождает множество хищников, готовых поживиться за счет невиновных. Ах, и вот еще что. Знайте, госпожа Ластерье, получив задание прощупать вас, не знала истинной его подоплеки, заключавшейся в том, что Его Величество намеревался включить вас в число тщательно отобранных людей, способных хранить его секреты. Сами понимаете, в таких случаях предосторожности никогда не бывают лишними.
— Разумеется, — неуверенно произнес Николя. — Теперь, сударь, я жду точных инструкций и их материального воплощения.
— Люблю слышать подобные ответы, — внезапно повеселев, промолвил Сартин. — Людям действия не нужны пустые советы. Сегодня вы вернетесь в Париж и переночуете на улице Монмартр. Соберите вещи. Найдите предлог, оправдывающий ваше отсутствие в течение примерно двух недель. Найдите благовидный предлог, замаскируйте его так, чтобы никто не докопался до истины. Завтра в девять утра за вами прибудет одноколка. Полагаю, вас не заподозрят вас в намерении отправиться в дальнее путешествие в столь хрупком экипаже.
— Мне кажется, план не слишком удачный. В случае, если за мной следят…
— Дайте мне договорить. Экипаж отвезет вас в квартал Пале-Руаяль. Сколько раз вы мне толковали про ужасающие заторы, случающиеся там каждое утро! И вы правы: Париж — огромный город, где каждый день на улицы, площади и перекрестки выезжают шесть тысяч экипажей. Вы настаивали, чтобы я принял меры. Я внял вам, господин реформатор. На площади Людовика Великого и улице Нев-де-Пти-Шан поставлены часовые и гвардейцы, которым поручено наводить и восстанавливать порядок на улице. Ваш экипаж попадет в самую толчею, я об этом позабочусь. Рядом с вами, дверца в дверцу, остановится дорожная берлина, и вы на ходу пересядете в нее вместе со всем своим багажом, а ваше место в одноколке займет мой человек. Не знаю, каким надо быть пронырой, чтобы суметь что-нибудь разглядеть в этой сутолоке, среди карет, телег, чертыхающихся возниц, уличных уборщиков, носильщиков и портшезов.
Потирая руки, он, видимо, представил себе, какой затор он устроит.
— Черт возьми, сударь, — продолжил он, — долго вы еще будете стоять с кислой миной? В дорожной карете вы доберетесь до Кале, и там сядете на пакетбот. В Лондоне вы отправитесь на Беркли-сквер, номер 4, где получите дальнейшие указания, связанные с выполнением вашей миссии. Господи, как мне хочется, чтобы вы поскорее очутились в Лондоне!
— А как же наш посол в Англии?
— Граф де Гин? О, это еще тот фрукт!
Сартин расхохотался, и Николя поразился, как молодо выглядело его лицо, когда суровая маска придворного уступала место искреннему веселью.
— Посол, — уточнил Сартин, — совершил ряд оплошностей, затруднивших его отношения с Его Величеством. К тому же обязанности свои, требующие остроты ума и гибкости мысли, он исполняет, мягко говоря, без особого успеха. Так что вряд ли его таланты произведут на вас впечатление; его способность надувать щеки прямо пропорциональна его глупости.
Николя тотчас вспомнил слухи о постоянных скандалах между послом и его секретарем, обвинявшим своего начальника в биржевых спекуляциях и использовании конфиденциальной информации.
— Так у кого же мне получить инструкции?
— У шевалье д'Эона. Во фраке или в платье, смотря по обстоятельствам, — хихикнул Сартин.
Николя с трудом припомнил загадочную личность, игравшую в тайных интригах королевской политики роль столь же двойственную, как и ее пол. Более осведомленные, чем он, вспоминали о шантаже, связанном с неким документом, разглашение содержания коего могло иметь тяжкие последствия для англо-французских отношений. Шевалье дорого обходился своему господину, но, пребывая в постоянном центре интриг, он не запятнал себя изменой, хотя и балансировал между явным бунтарством и купленной верностью.
