Валерия Вербинина - Сапфировая королева
– Розалия, осмотри его вещички! – распорядился хозяин.
Королева борделей завладела коричневым чемоданом и принялась деловито выбрасывать из него содержимое. Валевский тяжело дышал, но с пола подниматься не торопился. Он отлично знал, куда попал, и понимал, что так просто его теперь не отпустят.
И вообще, несмотря на свою неприязнь к баронессе Корф, Леон неожиданно ощутил, что предпочел бы сейчас находиться в ее обществе. Не говоря уже о том, что баронесса куда более достойный противник, она бы никогда не позволила себе обойтись с ним грубо или уничижительно.
– Вы зря стараетесь, – бросил Валевский, не сдержавшись. – Я не крал этих украшений!
Хилькевич приподнял одну бровь и повернулся к Вань Ли.
– Он плинес мне кольцо, – мрачно уронил тот. Теперь стало заметно, что два зуба у Вань Ли выбиты, так что букву «р» он теперь не выговаривал не потому, что стремился походить на китайца, а потому, что просто не мог.
– Где кольцо? – спросил Хилькевич у Леона.
– У меня в кармане. Я…
Граф Лукашевский за воротник вздернул Валевского на ноги, похлопал по его карманам, нашел кольцо и протянул хозяину дома.
– Кольцо женское, – заметил Хилькевич, тщательно осмотрев его. – Кстати, в списке пропавших украшений фигурирует кольцо с большим сапфиром. – Король дна хищно оскалился.
– Это кольцо из Вены, – огрызнулся Валевский. – Я сам его носил одно время, и оно вовсе не женское.
– Ну да, пальцы-то у тебя тонкие, – усмехнулся Хилькевич. – Берегись, парень! Ты мог обмануть Вань Ли, нацепив на свою руку колечко, но не меня.
Розалия, которая закончила осмотр вещей, теперь ощупывала швы чемодана, пытаясь найти тайник. Валевский отвернулся, брезгливо выпятив губу.
– Где парюра? – грозно вопросил Хилькевич.
– Говори, когда тебя спрашивают, – угрожающе просипел Пятируков, видя, что Валевский не торопится отвечать.
– У меня ее нет, – спокойно промолвил тот.
– И ты ее не крал, по твоим словам, – усмехнулся Хилькевич. – Почему же тогда баронесса Корф приехала в наш город искать тебя и украшения, а?
Валевский пожал плечами:
– Потому что у полиции неверные сведения. Я не имею отношения к этому делу.
Хилькевич покосился на Розалию. Та покачала головой, показывая, что в чемодане никаких тайников нет.
– Где ты спрятал украшения? – мягко, но настойчиво спросил Хилькевич.
– Как я мог спрятать то, чего у меня нет? – вспылил поляк.
В комнате повисло напряженное молчание.
– Мне известно, что ты отличный вор, – сказал наконец хозяин, не переставая зорко наблюдать за Валевским. – Интересно, останешься ли ты таким, если я велю переломать тебе пальцы?
И Вань Ли невольно затрепетал, хотя угроза относилась вовсе не к нему. Однако Валевский не зря выше всех ставил Наполеона – присутствия духа ему было не занимать.
– Можете сразу отрезать мне руки, да и голову заодно, – заявил поляк, глядя прямо в лицо Хилькевичу. – Только это все равно ничего не изменит, потому что если я не брал украшений, я их не брал. И точка!
– И как же ты можешь доказать? – осведомился хозяин дома.
Валевский пожал плечами.
– Не знаю. А как можно доказать, что я не делал чего-то? Вот вы, вы можете доказать, что сами их не крали, например?
Улыбка тронула сжатые губы хозяина.
– Виссарион Сергеевич, – вмешался граф, – можно я за него возьмусь?
– Нельзя, – рыкнул хозяин.
– На словах-то он храбрый, как все поляки, – проворчал Пятируков, – а если его как следует прижать…
– Не стоит, – отозвался Хилькевич. – Тем более что парень нам еще пригодится.
Валевский насторожился. Это было что-то новое, и оно ему крайне не понравилось.
– Ты мне кое-что должен, – пояснил Хилькевич, заметив его вопросительный взгляд.
– Я? – удивился вор. – Я даже не работал в вашем городе!
С его точки зрения, два украденных кошелька (один из которых он к тому же вернул) никак нельзя было считать работой.
– Может быть, – равнодушно уронил король дна. – Но дело не в том. Из-за тебя у меня большие потери: мой склад в порту подожгли, ссудные кассы начали трясти, в ночлежках обыски, Груздь арестован, а заведения Розалии пришлось временно прикрыть.
– Вот именно! – вскинулась владычица борделей. – Надо было сразу же его отдать приезжей дамочке, и дело с концом! Тогда мы бы не потеряли столько денег!
Хилькевич задумчиво почесал бровь.
– Не думаю, что это возместило бы расходы, которые я понес, – объявил он с некоторым сожалением в голосе. – Нет, у меня есть мысль получше. Говорят, ты спец по сейфам?
Обычно на такие вопросы Валевский отвечал: «Да, и самый лучший», что, в сущности, было правдой. Однако сейчас, уловив, куда дует ветер, лишь нехотя пробормотал, что да, он работает с сейфами, но…
– Никаких «но», – оборвал его Хилькевич. – Стало быть, ты поможешь мне избавить одного человека от денег, которые ему все равно не принесут никакой пользы, а твой долг мне вполне покроют. Кроме того, – добавил король дна, – когда дело будет окончено, можешь отправляться на все четыре стороны. Держать тебя я не буду.
Валевский посмотрел на озадаченное лицо Розалии, покосился на Пятирукова, на Лукашевского, на оторопевшего Вань Ли… Подручные Хилькевича явно были смущены таким неожиданным оборотом дела.
– То есть я сделаю для вас работу и вы меня отпустите? – уточнил Валевский.
– Совершенно верно, – кивнул Хилькевич.
И тут до слуха всех присутствующих донесся громкий стук в дверь.
Вань Ли пожелтел и стал как никогда похож на истинного китайца, Розалия открыла рот, Лукашевский потянулся к пистолету. Пятируков взглядом спросил у своего друга, что им делать.
– Открой дверь, – мрачно скомандовал Хилькевич.
– А если явилась полиция? – пролепетала Розалия. – С обыском? Что, если они пришли нас арестовать? Виссарион!
«Господи, какая жалкая шантрапа, – с отвращением подумал Валевский. – Корчат из себя повелителей жизни, угрожают средневековыми пытками, а обычный стук в дверь способен напугать их до судорог». И он мечтательно помыслил, как было бы хорошо, если бы в дом ворвалась Амалия Корф со своими людьми и арестовала всю шайку.
Меж тем повелитель жизни Пятируков сошел по ступеням и подошел к двери.
– Кто там? – спросил он, стараясь говорить уверенно, но вышло хрипло и неубедительно.
– Да я, я! – донесся с той стороны раздраженный голос Жоржа. – Стучу, стучу, а никто не идет… Куда вы все пропали? Открывай, в самом деле!
Успокоившись, Пятируков отворил дверь и впустил сутенера в дом.
– Какого черта вы держали меня на пороге? – спросил Жорж. Судя по полному отсутствию рифм, сутенер был не на шутку рассержен.
– Да мы только сейчас тебя услышали, – сконфуженно объяснил вор. – Коршун куда-то отлучился, наверное, а двери открывать – его обязанность.
Жорж подошел к зеркалу, убедился, что его прическа не растрепалась, поправил галстук и только затем двинулся наверх.
– Взяли поляка, однако? – спросил он у Пятирукова.
– Ага, – подтвердил старый вор. – А ты где был?
– Ходил узнавать про завтрашний бал, меня Виссарион послал, – пожал плечами Жорж. – Поймал Стремглавова, знакомого репортера, он мне все и выложил. По его словам, затевается нечто грандиозное и одиозное. Цветы и птиц везут из-за всех границ. Будет благотворительная лотерея, представление и еще какие-то развлечения. Весь город там соберется, а кто не придет, наверное, от зависти умрет. Будут генералы и советники, молодые дамы и сплетники, полицмейстер и брандмейстер, аристократия и прочая шатия-братия, словом, множество лиц и рож. Правда, не знаю все ж, зачем это нужно Виссариону…
«Ничего, скоро узнаешь», – подумал Пятируков. И, как выяснилось, оказался прав.
Когда они вошли в комнату, Хилькевич как раз заканчивал объяснять что-то поляку.
– И набит кредитными билетами, – донеслись до Жоржа последние слова.
После чего холодные глаза обратились на сутенера.
– Это ты стучал? – неприязненно спросил Хилькевич.
– Я, – ответил Жорж. – Бал назначен на завтрашний вечер. Цветы…
– Всякая ерунда меня не интересует, – оборвал его хозяин дома. – Де Ланжере тоже там будет?
– Со всей своей семьей, – с некоторым удивлением отозвался Жорж. – И со второй семьей… которая ничуть не хуже первой, робко замечу в скобках.
– Ну, вот и благоприятный момент, – улыбнулся Хилькевич.
Валевский нахмурился.
– То есть вы хотите, чтобы я ограбил полицмейстера? – спросил он.
– Да, – спокойно ответил Хилькевич. – Сукин сын получил от меня в свое время… чересчур много, скажем так. А поскольку он перестал защищать мои интересы, я хочу вернуть деньги. Вместе со всем, что находится в его несгораемом шкафу.
Валевский посмотрел на его непроницаемое лицо, перевел взгляд на Розалию, которая вытирала лоб платком, на Вань Ли… Китаец едва заметно качнул головой, и Валевский тотчас же опустил глаза.
