Фиделис Морган - Тщеславная мачеха
Элпью подобрала ноги и закрыла глаза.
Где-то залаяла собака.
Элпью повернулась еще немного и прислонила голову к двери, чтобы солнце не попадало на шею. И на минуту задремала.
– Ты все сделал не так… – Элпью улыбнулась. Леди Прюд распекает на кухне Уэкленда. – Ты должен был позволить мне разобраться с ней.
– Но она же моя плоть и кровь.
– Да что ты говоришь! – Леди Прюд презрительно рассмеялась. – Об этом надо было думать много лет назад. А не теперь, когда она вернулась и стала преследовать тебя.
– Я был молод…
– Тогда мы все были молоды, сударь. А теперь, если не хочешь для себя неприятностей, позволь мне положить этому конец раз и навсегда. Ты виделся с ней?
– Нет. Договоренность такова: я оставляю письма в исповедальне приходской церкви.
– Почему ты не попытался поговорить с ней?
– Потому что она встретится со мной, только если я «покажу ей преступную суку»!
Звучный хлопок эхом прокатился по кухне. Похоже, лорду Уэкленду дали пощечину.
– Вчера вечером она промахнулась. – Леди Прюд говорила хриплым шепотом. – Нам повезло, что умерла только эта сирота. На ее месте мог оказаться любой.
– Хочешь сказать, что это могла быть ты?
– Уверена, тебя это не огорчило бы. – Леди Прюд всхлипнула и молчала так долго, что Элпью подумала, не покинула ли она кухню. – Не упрекай меня только потому, что ты сделал то, что сделал. Тебе следовало прислушаться к велению своего сердца, а не прожить жизнь, обвиняя меня за свое безудержное честолюбие, жалкий поваренок! Будь проклят тот день, когда я обратила на тебя внимание.
Послышался шум потасовки.
Господи! Да они никак сцепились? Элпью так и подмывало заглянуть за дверь, но она решила, что безопаснее остаться на месте.
– Хорошо, – проговорил лорд Уэкленд. – Делай что хочешь.
– Я заманю ее сюда. Положись на меня. Исповедальня. Я напишу ей.
Из-за прогулки по парку щеки графини горели. Она проскользнула в главную дверь и стала подниматься по лестнице; прохладные каменные ступени несли благословенную прохладу после уличной жары.
Графиня постучала в дверь Вирджинии и вошла. Девушка сидела перед зеркалом, разглядывая свое отражение… Увидев графиню, она застонала.
– Опять вы! Ну почему вы не оставите меня в покое?
– Потому что твоя мать доверила тебя моему попечению. – Графиня присела на край кровати. – В свете ужасных событий прошлого вечера я хотела узнать, не желаешь ли ты покинуть замок.
– Я уже сказала, что никуда не хочу уходить. – Вирджиния открыла баночку белил и, понюхав их, начала накладывать на лицо. – Не понимаю, чего вы никак не угомонитесь с этим фарсом. Моя мачеха не собирается вам платить, потому что вы не можете вернуться в Лондон, не рискуя жизнью – вас сочтут предательницей-якобиткой из Сен-Жермена. – Откинувшись на стуле и обозрев результат своих манипуляций, она стерла белила носовым платком. – На вашем месте я постаралась бы обосноваться здесь и наслаждаться жизнью.
– И тебе не хочется увидеть отца?
– Жена обвела его вокруг пальца. Поразительно, чего только мужчина не сделает ради женщины. Он отпустил меня. Позвольте напомнить: поскольку вам никогда не заплатят, вы не обязаны присматривать за мной, разве что пожелаете заниматься этим из добрых побуждений. – Вирджиния усмехнулась, оторвала листок испанских румян и начала натирать щеки.
– Значит, ты довольна своим пребыванием здесь? – Графиня была озадачена не только собственными тревогами, но и изменчивым характером девицы. – Мне казалось, ты ненавидишь Францию. Послушай, Вирджиния, а если я предложу тебе возможность вернуться назад…
– Нет, это ты послушай, старая карга! – закричала девушка. – Да, я сказала, что ненавижу Францию. Но это было до того, как я оказалась здесь. Теперь я вижу, что это самое цивилизованное место в мире и здесь я наконец-то избавлена от прихотей мегеры, женившей на себе моего отца. Если бы я еще избавилась и от твоего назойливого внимания, траченная молью карьеристка!
Графиня молча встала с кровати и покинула комнату.
Преодолевая извилистый путь на чердак, леди Анастасия чувствовала, как становится все жарче и жарче. Она развернула веер. Какой отвратительный, эгоистичный, ужасный ребенок! И какой коварной оказалась эта улыбчивая, располагающая к себе миссис Фрэнклин-Грин. Графиня в отчаянии перебирала вопросы, мучившие ее: где взять денег, чтобы вернуться домой? Как им попасть в Англию, чтобы там их не приняли за якобитских шпионов? Как выжить?
Графиня надеялась, что ее комната не раскалилась, как печка. Леди Анастасия хотела немного отдохнуть перед ночным побегом.
Если Вирджиния намерена остаться, то более приличного места, чем замок, и пожелать трудно. Свою часть сделки графиня выполнила, и всего лишь за стоимость своего путешествия сюда. Вирджиния права. Ее мачеха не заплатила и явно не собиралась платить графине.
Когда леди Анастасия, перебирая в голове эти мысли, поднялась до середины лестницы, ведущей в мансарду, дверь Уиппингемов открылась и оттуда вышла Люси. Возбужденная, она тащила за собой битком набитую сумку.
Обернувшись и увидев графиню, она пинком затолкнула сумку в комнату, закрыла дверь и привалилась к ней.
– Какая встреча, графиня! Как дела?
Удивленная таким сердечным приветствием, графиня постояла, обмахиваясь веером.
– Очень жарко. – Поднявшись на последнюю ступеньку, она подумала, что же такое прячет Люси. – Я все же удивлена смертью бедной девочки.
– Не говорите об этом. – Люси схватила графиню за локоть и зашептала: – Это была ошибка. На ее месте мог оказаться любой из нас. С ядом всегда так: никогда не знаешь, откуда он возьмется и кому попадет. – Она огляделась, желая убедиться, что вокруг никого нет. – Дело не кончено. Держите ухо востро.
– Я так и сделаю. – Графиня вырвала руку из цепких пальцев Люси. – Если меня не прикончит жара.
– Хотите прилечь? – Убрав руки за спину, Люси взялась за дверную ручку и улыбнулась.
– Надеюсь. – Графине пришлось бочком пробираться мимо Люси Уиппингем, поскольку та не посторонилась.
Войдя к себе, графиня выглянула в коридор – якобы для того, чтобы помахать Люси Уиппингем, – но дверь потом до конца не закрыла. Когда дверь Люси снова открылась и послышался шорох, графиня прильнула к щелке, наблюдая, как леди Уиппингем тащит тяжелую сумку вниз по лестнице.
Элпью сидела на своей кровати в душной спальне прислуги. Какое облегчение знать, что ей уже больше не придется спать здесь. После того как она выполнила утренние поручения, ей позволили четверть часа отдохнуть. Потом начнется бурная деятельность, предваряющая подачу ужина.
Закрытые ставни-жалюзи в длинной комнате спасали от яркого дневного солнца. Один или два человека спали на узких низеньких кроватях. Ранняя или поздняя смена, решила Элпью. Она тихо собрала свои немногочисленные пожитки, приготовившись к ночному уходу. Осмотрела свои туфли. Они прекрасно подходили для работы в жаркой кухне, но совершенно не годились для ходьбы по канавам и полям. Элпью вытащила из-под кровати ботинки – вот это больше соответствует ночному путешествию. Элпью начала переобуваться, но когда надела второй ботинок, пальцы во что-то уперлись. Наверное, старый чулок, – подумала она, сунув в ботинок руку. К своему изумлению, Элпью нащупала мешочек с деньгами.
– Который час? – спросила с соседней кровати мадемуазель Смит. – Элпью осторожно вынула мешочек и спрятала его в кулаке. – Я не проспала? – Мадемуазель Смит подняла голову с подушки. – Мне нужно вернуться на кухню к четырем часам.
Элпью подошла к окну и посмотрела на часы.
– Вам лучше поторопиться. – Она непринужденно опустила руку в карман и, разжав пальцы, оставила там мешочек. – У вас всего три минуты.
– Mon Dieu! [33] Если я опоздаю в апартаменты королевы, никто и не заметит. – Девушка вскочила с кровати и быстро обулась. – Но маркиз – другое дело. Типичный француз. Так неистовствует, когда я опаздываю.
– Как маркиз принял вчерашнюю новость?…
– Не продолжайте, – оборвала ее мадемуазель Смит. – С маркизом мы это дело не обсуждаем.
– Я думала…
– Не думайте. И не навлекайте на меня неприятности. У меня их и без того хватает.
Когда она ушла, Элпью забралась на одну из винтовых лестниц, где ее не могли увидеть, и достала из кармана мешочек-кошелек. Пересчитала монеты. Английские. Их осталось меньше, чем было в момент ограбления, но кошелек, без сомнения, принадлежал графине. Тот самый, который под страхом смерти выманили у них бандиты в масках по дороге в Сен-Жермен.
Графиня деловито укладывала в маленькую сумку те немногие веши, которые собиралась взять с собой.
Она спустится к ужину, чтобы все выглядело естественно. Сошлется на легкие боли в животе и откажется от еды.
