Александр Прилепский - Последнее дело «ВАЛЕТОВ»
— Недавно они и на Грачёвке появились, — внёс свою лепту в разговор Оливье. — Мне повар рассказывал, что в пивной у полковницы ставки принимают.
— Тут дело не в одном участке, — продолжал настаивать Сонцов. — Вопрос этот требует решения в целом, как в городе, так и в ближайших сёлах Московского уезда.
— Верно! — пробасил Колюбакин. — По всем сразу ударить надо!
Ругаться со всей городской, а заодно и уездной полицией в планы Лавровского не входило. Неожиданно на помощь ему пришёл Николай Сергеевич Пейч:
— Нет, господа, вы не правы. Напечатает Алексей Васильевич статью. Наживет себе врагов. А проку-то? Вы всерьёз полагаете, что полиция завтра же переловит всех букмекеров? Сколько уже лет её ругают за незаконную торговлю водкой, процветающую в харчевнях и чайных? Который год подряд требуют очистить город от беспаспортных бродяг, зарегистрировать всех проституток? А воз и ныне там!
— Красиво вы говорите, Николай Сергеевич, — ехидно улыбнулся Сонцов, недолюбливающий Пейча. — Но делать-то, по-вашему, что с букмекерами?
— Ничего.
— Как это ничего? — Приезжев от возмущения даже подпрыгнул, чуть рюмку не опрокинул. — Тогда беговое общество совсем обнищает.
— Вы меня, Павел Павлович, не так поняли. Я, действительно считаю, что с самими букмекерами нам делать ничего не надо. А вот игроков от них переманивать необходимо. Согласитесь, сегодня наш тотализатор малопривлекателен для публики. Ставка на победителя — вот и всё, что мы ей предлагаем. Сорвать хороший куш игрок может, только если придёт «тёмная лошадка». А американцы у себя на ипподромах недавно ввели «дубль» — надо угадать победителей в двух заездах подряд.
— Любопытно, весьма любопытно, — заинтересовался молодой Николай Коноплин. — Допустим, что в первом заезде два фаворита, а во втором три… А ведь выдача, в любом случае значительно увеличится! Думаю, заинтересуются играющие «дублем» — пойдут в тотализатор.
Приезжеву предложение Пейча очень понравилось:
— Да, «дубль» вводить надо. Но полностью решить финансовые вопросы мы сможем только тогда, когда построим широкую общую дорожку.
Эта дорожка, по которой можно запускать сразу по шесть — восемь лошадей, была его давней и заветной мечтой.
— А где денег взять? Опять в долги влезть? — недовольно поморщился прижимистый Стахович. — Сорок тысяч рублей сумма немалая. На одних процентах разоримся.
Завязался жаркий и. как всегда, долгий спор о беговых делах. Колюбакин подозвал Оливье:
— А сообрази, Люсьен, ещё пару бутылок холодненькой.
— Один момент. Думаю, что провизию с рынка уже привезли. Что кушать будете?
— Полагаюсь на твой вкус, братец. Он у тебя отменный.
Стало понятно, что затянувшийся завтрак непременно перейдёт в обед. Малинин склонился к Лавровскому и прошептал:
— Я ухожу — мне в сыскное надо. Ты остаешься?
— Нет. Пожалуй, и я пойду — дел на сегодня много.
Глава 17. НЕКОРОНОВАННЫЙ КОРОЛЬ
У подъезда «Эрмитажа» их поджидал Семён Гирин:
— На бегах узнал, что вы у Оливье завтракаете. В Люблино поедем?
— Нет. Аристарх Матвеевич просил повременить, — сказал Лавровский. — Да и в городе дел полно — столько всяких новостей. А у тебя как?
— И у меня новенькое есть, — довольно улыбнулся извозчик.
— Неужто выяснил, на какой даче Гехт отсиживается? — предположил Малинин.
— Нет… Немчура хитрый. Он Ваську Калугина в самом начале Московской улицы отпустил. Пешком пройтись ему, видите ли, захотелось. Про Гехта не узнал. А вот Коська Жданов кое-что интересное рассказал. Про «Щебнева».
— Упрямый ты, Семён, — осуждающе покачал головой Лавровский. — Тебе же велели — не лезь к Коське, вспугнёшь раньше времени.
— А я и не лез — он сам. Как контрамарки у меня увидел, так сразу стал в приятели набиваться. Пообещал подыскать выгодного постоянного седока. А ты, просит, подскажи верную лошадку, в накладе не останешься. Сколько, спрашиваю, поставить хочешь? Сто рублей отвечает, а то и все полтораста.
Семён усомнился, что у Коськи имеются такие деньжищи, но тот побожился: «Сейчас и взаправду нет, а завтра — послезавтра будут, Иван Васильевич, обещал рассчитаться».
— Значит Иван Васильевич, — задумчиво сказал Лавровский. — И «Щебнев» тоже Иван Васильевич. Похоже Коська, действительно, связан с мошенниками.
— Я попробую договориться в сыскном, чтобы установили за ним наружное наблюдение, — предложил Малинин. — Муравьёв вчера обещал содействие.
— Попробуй, — одобрил Алексей. — Но не особо надейся. У сыщиков сейчас из-за выставки и без нас хлопот полон рот. Ладно, бери Семёна, и летите в сыскное. А я в окружной суд. Только сперва заскочу к «трём китам московским».
Из-за раннего времени извозчиков на стоянке возле «Эрмитажа» не оказалось. Оно и к лучшему, подумал Алексей. По Цветному бульвару он вышел на Самотёчную площадь, где находилась ближайшая извозчицкая биржа. Здесь у него был свой надёжный человек по прозвищу «Птичка».
Пастухов, обучавший Лавровского азам репортёрства, сказал ему о Птичке: «Знает много, да не каждому расскажет. Подход нужен».
— Лексей Василич! — обрадовался извозчик. — Садись. Я тебя на своей птичке вмиг домчу куда прикажешь.
Алексей не торгуясь, как любили обыкновенно делать москвичи, сел в пролётку и распорядился:
— К трём китам.
Птичка занимался извозом не первый год, поэтому сразу понял, что ехать надо к Красным воротам, возле которых живут «три кита московских» — первейшие миллионщики Алексеев, Хлудов и Борисовский.
— Ты на Грачёвке часто бываешь? — поинтересовался репортёр.
— Раньше бывал. А теперь ни за какие коврижки не поеду.
— Пошаливают?
— Да пошаливают, Лексей Василич, нынче везде. На энтот случай у меня припас имеется.
— Кастет?
— Не… Шкворень. Он сподручнее. В случае чего, отмахаюсь. Другое плохо — податью нашего брата извозчика на Грачёвке обложили.
— Околоточный или пристав?
— Не… Щёголь. Он там нынешней весной, окромя птичек божьих, всё к рукам прибрал. И пивные, и меблирашки, и дома публичные. Теперь вот и до нас добрался. Хочешь ездить по Грачёвке — плати целковый в день. А мне целковые и самому нужны — птичек кормить. Ведь у меня их уже пять штук.
— Пять лошадей?! Да ты просто богач!
— Каких лошадей?! Детей. А лошадь только одна, вот эта самая — птичка.
Оба рассмеялись.
Возле Сретенки их остановил городовой.
— В участок захотел? — начальственно рыкнул он. — Почему седок полостью не пристёгнут? Ведомо ли тебе, образина, что за подобные нарушения, соответственно с распоряжением его превосходительства московского обер-полицмейстера.
Обычно в таких случаях Лавровский показывал свой корреспондентский билет и, взяв вину на себя, просил извозчика не наказывать. Как правило, всегда расходились миром. Но вот откровенного хамства он не любил. Судя по возрасту и новенькой форме парень этот без году неделя, как переведён из полицейского резерва в городовые. Как говорится, молодой да ранний. Не поучи такого своевременно уму-разуму вырастет настоящий держиморда. Придётся поучить.
— Господин городовой, — дружелюбно улыбаясь, начал Лавровский, — разве на занятиях в полицейском резерве вам не говорили, что при общении с обывателями прежде всего следует представиться?
— А ты, что ещё за человек будешь? Документ какой имеется?
По-хорошему не понял, подумал Алексей, сам виноват. И уже без улыбки, доставая бумагу, полученную в канцелярии генерал-губернатора, продолжил:
— Человек я казённый. И документ есть. Читай!
Прочитав, городовой побледнел:
— Ваше… ваше… Извините, не знаю как титуловать — в документе ваши чин и должность не прописаны.
— А их тебе и знать не следует. И фамилию мою забудь. Понял?
— П-понял.
— Что?! Отвечай, как по уставу положено.
— Так точно!
— Кто такой? Представься.
— Орлов Михаил.
— Что?! Ты в кабаке или на царёвой службе?!
— Так точно! На службе. Городовой 3-го разряда 2-го участка Сретенской части Орлов.
— Что же ты, Орлов, полицию позоришь? Ведёшь себя как башибузук турецкий.
— Виноват.
— «Инструкцию городовым Московской городской полиции» знаешь?
— Так точно! На занятиях по изучению должностных инструкций имел всегда высший балл.
— Проверим сейчас.
Четверть часа гонял Алексей городового по «Инструкции», благо недавно, готовя статью для газеты, читал её. Задавал самые каверзные вопросы. Остался доволен:
— Вижу, знаешь. Да толку мало. Как же так получается?
— Виноват, — потупился городовой. — Бес попутал.
— Доложишь участковому приставу, майору Капени, что доверенное лицо генерал-губернатора негласно инспектирующее территорию вашего участка сделало тебе замечание.
