Джон Карр - Ньюгейтская невеста
– Милорд, – заговорил хирург, заставив супругов Роли обернуться, – вы хотели знать, нуждается ли пациентка в операции. Позвольте вас заверить, в этом нет надобности.
Колени Даруэнта ослабели от чувства облегчения. Ему пришлось последовать совету мистера Малберри и опуститься на стул.
– Значит, вы считаете ее болезнь не… серьезной?
– Безусловно, милорд, – сухо отозвался мистер Херфорд, – если только не относиться серьезно к простому несварению желудка, которое, увы, может атаковать любого из нас.
– Благодарю вас! – Даруэнт откашлялся. – А как же жар и боль?
Мистер Херфорд колебался, закатив глаза и поджав губы.
– Боль, похоже, сосредоточена здесь. – Он прижал руку к правой стороне низа живота. – Но ее нужно рассматривать в связи с другими симптомами. Если пациент и нуждается в операции, то еще неизвестной медицинской науке. – Его глаза весело блеснули. – Но мы считаем такое крайне маловероятным, милорд.
Даруэнт, будучи агностиком, вознес про себя благодарственную молитву.
– В то же время, – продолжал мистер Херфорд, – я должен признать, что некоторые симптомы меня не то что тревожат, но… озадачивают.
Даруэнт встал и поднял шляпу, которую, войдя, бросил в углу комнаты.
– Как вы думаете, ей повредит переезд в другое место?
– Конечно нет! Думаю, это пойдет ей на пользу.
– Не будете ли вы так любезны, мистер Херфорд, сопроводить ее?
– Почту за честь, милорд.
– Благодарю еще раз. – Даруэнт повысил голос: – Мистер Малберри!
– Жду ваших указаний, милорд, – отозвался адвокат, копируя манеру речи мистера Херфорда. – Но возможно, я поторопился предложить… Будьте осторожны, Дик!
– Возьмите мою коляску, – проигнорировал предупреждение Даруэнт, – и отвезите всех в дом 38 на Сент-Джеймс-сквер. Я поеду в клуб «Уайте» в наемном экипаже и вскоре к вам присоединюсь. Мои дела не должны занять много времени.
– А если леди откажется впустить нас? – спросил Малберри.
– Если она откажется впустить вас в мой дом, зовите полицию и поместите ее под арест до моего возвращения. – Повернувшись, Даруэнт вежливо поклонился остальным. – Прошу прощения за временное отсутствие, но я должен обсудить одно дело с сэром Джоном Бакстоуном.
Глава 8
Демонстрирующая денди в своей стихии
– Черт возьми, старина, вы опоздали на десять минут, упрекнул Даруэнта Джемми Флетчер. – Я тоже виноват забыл написать хирургу, который был вам нужен.
Худощавый и элегантный, Джемми стоял в дверях клуба «Уайте», неподалеку от Сент-Джеймс-стрит. В другом конце улицы, за Пэлл-Мэлл, находился старый Сент-Джеймсский дворец красного кирпича, с зубчатым парапетом на крыше и двумя узкими башнями у ворот. На широкой улице, тянущейся до Пикадилли, помещались все наиболее значительные клубы, кроме заведения Ватье.
От «Брукса» до более скромного «Шоколадного дерева», от «Гарде» до «Таверны с соломенной крышей», все они закрывали свои двери перед плебеями. Но «Уайте», где за зеленым столом проигрывались целые состояния и где генерал Скотт выиграл в вист двести тысяч фунтов, превосходил остальные.
Казалось, Джемми Флетчер почувствовал это – или вообразил, что чувствует, – когда Даруэнт огляделся вокруг.
– Не смотрите вверх! – прошептал Джемми. – Но оно там!
– Оно?
– Окно с выступом, черт побери! Знаменитый эркер над дверью! Только избранные могут сидеть у этого окна! – с завистью добавил Джемми. – Других будут сверлить взглядом, пока они не уберутся!
Даруэнт, несмотря на предупреждение, тут же посмотрел наверх.
В этот час перед заходом солнца за стеклом можно было увидеть лишь немногих «избранных». По взаимному уговору, они сидели неподвижно, как восковые фигуры, не снимая шляп, согласно клубной традиции. Их застывшие лица со стеклянными глазами смотрели на улицу, никого не замечая и не узнавая.
Джемми Флетчер ерзал от смущения.
– Черт возьми, Дик, не глазейте на них!
– Почему? Они ведь на нас глазеют, не так ли?
– Дружище, это их привилегия!
– А где сэр Джон Бакстоун? Он здесь?
– Да-да, – успокоил его Джемми, – раз уж вам так не терпится с ним подружиться. Дайте мне руку. Я провожу вас.
Мрачный интерьер клуба дополняла чопорная атмосфера накрахмаленного белья и вычищенной одежды, к которой примешивался слабый аромат стряпни и едва ощутимый запах конюшни. Уже через десять секунд Даруэнт испытал шок, причину которого толком не мог объяснить.
Какой-то мужчина, приблизительно одного с ним возраста, прошел мимо и исчез за дверью.
Человек этот отнюдь не был призраком – его сапоги достаточно громко стучали по дубовым половицам. Но в нем ощущалось нечто настолько знакомое, что Даруэнт едва не обратился к нему. Должно быть, та же мысль пришла в голову и другому мужчине – он обернулся, прежде чем исчезнуть.
Сверху доносились голоса спорящих.
– Какой смысл держать пари? – спрашивал кто-то. – Это и так ясно. Спросите каждого – какая профессия самая грязная и подлая?
– Ростовщик! – отозвалось несколько голосов.
– Мы все в долгу у них, хотя никто этого не признает. Чего ради мне заключать пари? Думаете, я настолько неопытен?
Даруэнт освободил свою руку.
– Это не голос Бакстоуна?
– Нет-нет! – заверил Джемми. – Пошли!
Он подвел своего спутника к двери в задней стене, которая вела в маленькую, редко используемую комнату.
Стены здесь были отделаны побеленными деревянными панелями, а за небольшим окном в эркере виднелся дощатый забор. На полу лежал ковер с красно-зеленым рисунком. У стены справа стоял письменный стол красного дерева, инкрустированный позолотой. За столом, спиной к двери, но частично видимый в профиль, сидел сэр Джон Бакстоун и что-то писал.
Даруэнт набрал побольше воздуха в легкие.
– Приветствую вас, мой дорогой Джек! – весело затараторил Джемми. – Надеюсь, я вам не помешал?
Бакстоун бросил на него сердитый взгляд через плечо:
– Боюсь, что помешали.
Но высокого голубоглазого молодого человека было не так легко обескуражить.
– Очень сожалею, дружище, – продолжал он своим тонким голосом, – но я должен познакомить вас с новым членом нашего клуба. Дик обожает карты – вист, пикет, экарте, макао. Короче говоря, Джек, он к вашим услугам!
Казалось, это все изменило. Бакстоун посмотрел на лежащее перед ним письмо, медленно отложил перо, попутно придавая своей румяной физиономии любезное выражение, поднялся со стула и повернулся. Однако он оставался у стола, позволяя нарушителям его уединения подойти к нему, но не делая ни шагу им навстречу, словно это был вопрос принципа.
– Почему он… – начал Бакстоун и умолк.
Даруэнту его обидчик казался точно таким же, как в Ньюгейте, – в полосатом жилете и сдвинутой на затылок шляпе, но пытающимся выглядеть дружелюбным. Было очевидно, что Бакстоун не узнает бывшего заключенного.
Когда он в прошлый раз видел Даруэнта, грязь и щетина на лице тогдашнего узника вкупе с длинными растрепанными волосами создавали жуткую маску висельника.
– Нет, вы не Луис. – Бакстоун прищурился. – На секунду мне показалось, что это он. Но разве мы не встречались раньше?
– Встречались.
– Черт возьми, так я и знал! Где же?
– Позвольте вам напомнить, – вежливо отозвался Даруэнт.
Его правая рука скользнула под серую накидку. Даруэнт извлек из внутреннего кармана плеть и хлестнул ею Бакстоуна сначала по левой, затем по правой щеке с такой силой, что хлыст свистнул в воздухе.
– Это вам напомнит.
Последовавшая пауза угрожала затянуться.
– Нет! – внезапно крикнул Джемми. Его голос напоминал женский визг. – Клянусь, Джек, он не имел это в виду! Дик провел нелегкую жизнь и редко общался с джентльменами. Он…
Ни единый мускул не дрогнул на лице Бакстоуна, хотя с его правой скулы потекла струйка крови. Однако его взгляд свидетельствовал о том, что он начал вспоминать.
– Кто этот… – Бакстоун вовремя сдержался. – Представьте его мне, Джемми.
Новый член клуба заговорил голосом, заставившим Джемми отпрянуть:
– Я маркиз Даруэнт. По праву моего титула он должен представить мне вас.
– Дик плыл в Америку на корабле с боеприпасами, когда мы воевали с американцами в двенадцатом году, – проблеял Джемми. – Корабль потонул у острова Кросстри, и спаслись только трое. Не так ли, Дик?
– Представьте его мне! – снова потребовал Даруэнт.
Джемми, запинаясь, повиновался.
Бакстоун и Даруэнт молча смотрели друг на друга. Потом Бакстоун облизнул губы, его маленькие черные глазки устремились в самый центр лба Даруэнта, а указательный палец правой руки дрогнул, словно нажимал на спусковой крючок пистолета.
– Позвоните, Джемми, – сказал он.
Шнур звонка висел возле стола, и Бакстоун легко мог до него дотянуться. Но выполнять «черную работу» было не в его привычках. Джемми метнулся к звонку.
– Передайте мои комплименты майору Шарпу, – хриплым голосом обратился Бакстоун к бесстрастному официанту, который открыл дверь, словно не замечая крови на его лице, – и попросите его прийти сюда, как только он сможет.
