Элеанор Каттон - Светила
– Боюсь, я ее не видала, – промолвила Анна.
– В августе ей исполнится девятнадцать, – продолжала дама. – Она мне дальняя родственница; я ее никогда не знала лично, но, по всем отзывам, она выглядит очень ухоженно и довольно хорошенькая. Элизабет Маккей ее зовут. Вы ее точно не встречали?
– Мне очень жаль, мэм.
– Как, говорите, называлось ваше судно – «Попутный ветер»?
– Да, так.
– А где вы сели?
– В Порт-Джексоне.
– Да, – подтвердила дама. – Все правильно. «Попутный ветер», идет из Сиднея.
– Сожалею, но на борту «Попутного ветра» не было юных девушек, – промолвила Анна, чуть сощурившись. – Была миссис Патерсон, она ехала с мужем, и еще миссис Мадер, и миссис Юверс, и миссис Кук, но я бы сказала, всем им сильно за сорок. Никто из пассажирок не сошел бы за девятнадцатилетнюю.
– Вот те на! – посетовала незнакомка, закусив губу. – Ох ты боже мой!
– Что-то не так, мэм?
– Ох, – промолвила незнакомка, пожимая Анне руку, – какая вы лапушка, что спросили. Видите ли, я здесь, в Данидине, держу пансион для молодых девушек. Несколько недель тому назад я получила письмо от мисс Маккей: она представилась, заплатила за комнату заранее и обещала, что прибудет сегодня! Вот, смотрите. – Дама извлекла откуда-то смятое письмо. – Сами видите: дата правильная.
Анна письма не взяла.
– Извините, – промолвила она, покачав головой. – Я уверена, что никакой ошибки нет.
– Ох, это я прошу прощения, – заволновалась дама. – Вы не умеете читать.
– Очень плохо умею, – покраснела Анна.
– Ну ничего, ничего, – утешила дама, заталкивая письмо обратно в рукав. – Ох, я так расстроилась из-за моей бедняжки мисс Маккей. Просто ужасно расстроилась! Что же все это значит – она обещала прибыть сегодня, на этом самом судне, – и все-таки, как вы утверждаете, на борт она вообще не поднималась? Вы в этом твердо уверены? Вы твердо уверены, что молодых девушек на корабле не было?
– Наверняка есть какое-то очень простое объяснение, – предположила Анна. – Может, она в последнюю минуту заболела. Или послала вам письмо с извинениями, а оно не дошло.
– Какая вы добрая, что меня утешаете, – растрогалась дама, снова пожимая Анне руку. – Вы ведь совершенно правы: надо бы мне образумиться и не выдумывать бог весть чего. Я просто места себе не нахожу, думая, а вдруг с ней что-то случилось.
– Уверена, все будет хорошо, – промолвила Анна.
– Ах, милое дитя, – проговорила дама, потрепав ее по руке. – До чего ж я рада свести знакомство с такой доброй, очаровательной девушкой. Меня зовут миссис Уэллс, миссис Лидия Уэллс.
– Мисс Анна Уэдерелл, – присела в реверансе Анна.
– Ай-яй-яй, как мне только не стыдно, я тут разволновалась об одной девушке, путешествующей в одиночку, в то время как разговариваю-то с другой в таком же точно положении! – промолвила миссис Уэллс, наконец-то заулыбавшись. – Как так вышло, что вы странствуете одна-одинешенька, без компаньонки, мисс Уэдерелл? Вы, наверное, помолвлены с каким-нибудь старателем!
– Я не помолвлена, – покачала головой Анна.
– Так вы, значит, к кому-то приехали! Ваш отец или другой какой-нибудь родственник уже здесь и послал за вами…
Анна покачала головой:
– Я приехала, чтобы все начать сначала.
– Ну что ж, тогда вы совершенно правильно выбрали место, – похвалила миссис Уэллс. – В этой стране все начинают с чистого листа – другого способа просто нет! Так вы совсем одна?
– Совсем одна, да.
– Какая вы храбрая, мисс Уэдерелл, – чудо какая храбрая! Мне отрадно узнать, что на корабле у вас в женском обществе недостатка не было, но теперь расскажите мне сей же миг, где вы рассчитываете остановиться здесь, в Данидине. В городе полным-полно гостиниц с весьма сомнительной репутацией. Такая хорошенькая девушка, как вы, крайне нуждается в добром совете из надежного источника.
– Спасибо вам, вы так заботливы, – поблагодарила Анна. – Я собиралась остановиться у миссис Пеннистон: туда-то я и направляюсь.
– У миссис Пеннистон! – ужаснулась дама.
– Мне ее рекомендовали, – нахмурилась Анна. – А вы, значит, не рекомендуете?
– Увы, нет, никак не могу, – посетовала миссис Уэллс. – Если бы вы только назвали любые другие меблированные комнаты в этом городе, но – только не у миссис Пеннистон! Это очень дурная женщина, мисс Уэдерелл. Очень дурная. От таких, как она, вам лучше держаться подальше.
– О, – смущенно пролепетала Анна.
– А расскажите мне, зачем вы приехали в Данидин, – попросила миссис Уэллс с подкупающей теплотою в голосе.
– Да из-за золотой лихорадки, – объяснила Анна. – Все говорят, тут, в палаточных лагерях, золота больше, чем в земле. Я подумала, а поработаю-ка на приисках.
– Вы собираетесь подыскать себе постоянное занятие – может быть, официанткой в баре?
– Я умею работать за стойкой, – заверила Анна. – И в гостинице работала. У меня в руках все спорится; кроме того, я девушка честная.
– А рекомендации у вас есть?
– Есть, мэм, и превосходные. Из гостиницы «Империя» на Юнион-стрит в Сиднее.
– Великолепно, – похвалила миссис Уэллс. Она оглядела Анну с ног до головы, улыбаясь про себя.
– Если вы не одобряете меблированные комнаты у миссис Пеннистон… – начала было Анна, но миссис Уэллс тут же ее перебила.
– О! – воскликнула она. – Я придумала отличный выход, как решить и вашу проблему, и мою – обе! Меня только что осенило! Моя мисс Маккей заранее оплатила недельный пансион, а сама не приехала и, значит, комнату не займет. Так пусть эта комната достанется вам. Поживите у меня: вы будете моей мисс Маккей до тех пор, пока мы не найдем вам работу и не поставим вас на ноги.
– Вы очень добры, миссис Уэллс, – промолвила Анна, отпрянув назад, – но я никак не могу принять такой щедрый подарок… я не могу злоупотреблять вашим великодушием.
– Ах, да полно вам! – запротестовала миссис Уэллс, подхватывая Анну под локоть. – Когда мы с вами станем подругами не разлей вода, мисс Уэдерелл, мы вспомним этот день и скажем, что нас свел вместе не иначе как счастливый случай. Я всем сердцем верю в счастливые случайности – и много во что еще. Но что это я разболталась, не унять? Вы же, наверное, с голоду умираете и просто мечтаете о горячей ванне. Пойдемте со мной. Я о вас позабочусь как дóлжно, а как только вы отдохнете, подыщу вам какую-нибудь подходящую работу.
– Я попрошайничать не привыкла, – засмущалась Анна. – Не стану я попрошайничать.
– Так вы ни о чем и не просили, – возразила Лидия Уэллс. – Что вы за милое дитя… эй, носильщик!
Подбежал курносый мальчишка.
– Позаботьтесь, чтобы багаж мисс Уэдерелл доставили по адресу: Камберленд-стрит, тридцать пять, – приказала миссис Уэллс.
Курносый мальчишка широко ухмыльнулся, обернулся к Анне, смерил ее взглядом и с карикатурной учтивостью дернул себя за вихор. Лидия Уэллс эту дерзость никак не откомментировала, но строго воззрилась на нахала, вручая ему шестипенсовик из кошелька. А затем обняла Анну за плечи и, улыбаясь, увела ее с собой.
Экзальтация в Овне
Глава, в которой обвиняемый пускается в философствования; мистер Мади одерживает верх; Лодербек произносит речь, а Карверов уличают во лжи.
Дневная сессия суда началась ровно в час.
– Мистер Стейнз, – произнес судья после того, как юноша принес присягу. – Против вас выдвинуты три обвинения: во-первых, фальсификация ежеквартального отчета за январь тысяча восемьсот шестьдесят шестого года. Вы признаете себя виновным?
– Признаю, сэр.
– Во-вторых, присвоение золота, на законном основании депонированного вашим наемным рабочим мистером Джоном Лун Цю как прибыль с золотого рудника «Аврора» и с тех пор обнаруженного в жилище, принадлежавшем покойному мистеру Кросби Уэллсу из долины Арахуры. Вы признаете себя виновным?
– Признаю, сэр.
– И наконец, невыполнение обязанностей по отношению к участкам и рудникам, требующим ежедневного поддержания и обеспечения, в период вашего отсутствия, продлившегося свыше восьми недель. Вы признаете себя виновным?
– Признаю, сэр.
– Виновен по всем статьям, – подвел итог судья, откидываясь назад. – Хорошо же. Вы можете ненадолго присесть, мистер Стейнз. В качестве защитника обвиняемого снова выступит мистер Уолтер Мади, и мистер Лоренс Брохэм – в качестве адвоката истца, при содействии мистера Роджера Хэррингтона и мистера Джона Другана, представителя магистратского суда. Мистер Брохэм, вам слово.
Как и прежде, речь Брохэма преследовала целью дискредитировать подсудимого и, как и прежде, затянулась до бесконечности. Он перечислил постатейно все неприятности и беды, порожденные отсутствием Стейнза, в частности представив вдову Уэллса трагической фигурой, напрасно обнадеженной обещанием нежданного наследства, которое она ошибочно (хотя и резонно) полагала частью имущества своего покойного супруга. Он порассуждал о том, как развращает душу богатство, и назвал подлог и хищение «преступлениями, совершаемыми хладнокровно и расчетливо». Речь Мади, когда настала его очередь, сводилась к тому, что Стейнз сознает, сколько беспокойства причинил своим продолжительным отсутствием, и готов оплатить все убытки и долги, возникшие по его вине.
