Таня Танк - Няка
– Нет-нет, с головы фламинго не упадет ни одно перо, – усмехнулась Корикова. – Не все еще потеряно для него… вообще. А для меня – уже все.
– Ну, не такая ты еще и старая. Сейчас коньячку накатим за нашу верную дружбу, и ты мигом забудешь про этого кондома!
– Ты же знаешь, я не п… – Алина остановилась на полуслове. – А, впрочем, у меня, кажется, появилось настроение.
* * *– Михаил? Очень приятно познакомиться, – Корикова протянула руку мужчине в черном. – Если честно, Зина все уши мне о вас прожужжала. Но… почему вы оба так мрачно одеты?
– Алин, это не Михаил, – заговорщически ткнула ее в бок Рыкова и подмигнула Поху.
– Я что-то напутала? – смутилась Алина. – Вы извините, я была уверена, что жениха моей подруги зовут Михаил…
– Действительно, три недели назад у меня был жених и даже муж по имени Михаил. Пока я не встретила Андрея, – и Рыкова чмокнула Поха в щеку.
– Зина, – не найдя, что сказать, Корикова опустилась в кресло. – Такого я не ожидала даже от тебя…
– Может быть, ты считаешь меня безнравственной? Или, не дай бог, легкомысленной? Так знай: моя совесть чиста. Я вдова и, соответственно, имею право на личную жизнь. Согласна, что рановато, но…
– Предлагаю выпить за знакомство, – шепотом сказал Пох и разлил коньяк по рюмкам.
– Но почему вы шепчете? У вас горло болит?
– Иногда лучше шептать, чем говорить, – отвечал Андрей. – Со включенным звуком это будет так. Терпимо?
– Очень необычно… но я постараюсь привыкнуть, – Корикова едва сдержалась, чтобы не поморщиться.
Разом осушив рюмку, Алина уставилась на подругу:
– Ты вдова? Поэтому носишь этот траур?
– Нужно же соблюсти хоть минимальные приличия, – и Рыкова закинула ногу на ногу. – Скажи, эти шортики не слишком пуританские?
– Сумасшедшая, – и Корикова взорвалась смехом. – Да что же вы тут натворили, пока меня не было? Надеюсь, это не вы… ну, укокошили этого Мишу?
– Вот это другое дело, – чокнулась с подругой Рыкова: – Здоровое чувство юмора. Давайте еще по рюмке, и Андрей расскажет тебе всю нашу историю.
– Отлично, – оживилась Алина. – Хоть про чужую любовь послушаю.
– Там, где любовь – там всегда проливается кровь, – напомнила Рыкова. – Ты как, крови не боишься?
– А морковь, морковь там будет? – заливалась захмелевшая Алина.
– Кроме шуток. Путь к нашему с Андреем счастью оказался усеян трупами. И о некоторых из них тебе хорошо известно.
Корикова вздрогнула и как будто протрезвела:
– Кибильдит? Ревягина? Вам что-то удалось выяснить?
– Всё, – веско отвечал Пох.
– Я бы даже сказала: абсолютно всё, – самодовольно добавила Рыкова: – Тебе как, с Ульяны интересно или с самого начала? Ну, Андрюх, запе-вай.
* * *Максим Брусникин рос самым обычным, в меру сообразительным, в меру шаловливым, в меру послушным ребенком. Одно в нем было, не как у людей – очень смазливое личико. Когда мать шла с ним по улице, женщины пожирали его глазами.
– Какой у вас красивенький мальчик! Аленом Делоном вырастет, – то и дело слышала Мария Брусникина.
А одна тетка как-то простодушно поинтересовалась:
– У вас, наверно, муж очень красивый?
– Муж как муж, – буркнула та.
Дело в том, что Мария Брусникина была женщиной довольно заурядной внешности, а мужа у нее и вовсе не было. Закончив школу, она съездила на турбазу. А ближе к новому году стало очевидно, что в семействе ожидается прибавление. Была ругань, отец рвался призвать похабника к порядку… но оказалось, что Мария не знает о своем летнем друге ничего, кроме имени, и того факта, что он женат.
Родители опасались, что непутевая дочка продолжит в том же духе, но тихая туповатая девушка больше не дала им поводов для переживаний. Она выучилась на швею и устроилась работать на фабрику. Со временем стала брать заказы на дом. Оказалось, что у нее золотые руки. Клиентов прибывало, поэтому она все чаще привлекала к помощи сына. Уже в шесть лет Максик обводил мелом лекала и пришивал пуговицы, в восемь проложил первую ровную строчку, а в тринадцать сшил себе костюм под «варенку». Появившись в нем на школьном «огоньке», он произвел фурор.
– Продай, а? – прямо на дискотеке к нему подошел Стас из восьмого «В», один из первых модников школы.
– Не могу. Но если достанешь ткань, я тебе такой же сделаю.
– Что-что? Ты? Хочешь сказать, это не фирма?
– Не, это я сам пошил, – покраснел Брусникин. – Только не говори никому.
– Могила. Материал достану. Сколько возьмешь?
– Нисколько, – отвечал дальновидный шестиклассник. – Только если тебя будут спрашивать, почем костюм, говори – стольник.
Следом за Стасом к Максиму выстроилась очередь из желающих приобрести «вареный» комплект. Заказов было так много, что Брусникин спал по 4–5 часов в сутки и совсем забросил учебу. Зато за месяц заработал шестьсот рублей.
Вскоре после уроков его задержала учительница по химии.
– Макс, – сказала она, – я не узнаю тебя в последнее время. Ты был лучшим в параллели. И что я вижу сейчас? Как понимать твою вчерашнюю контрольную? Извини, за такое я могу поставить только «три». Что с тобой происходит?
– Да я сам не знаю, Светлана Борисовна. Но я возьму себя в руки…
– Может быть, ты влюбился? Или плохо себя чувствуешь? А, может, тебе сам предмет перестал нравиться?
– Химия мой любимый предмет, Светлана Борисовна. И ведете вы отлично. Обещаю вам взяться за ум.
– Да, возьмись, и побыстрее. Через две недели у нас районная олимпиада. Мы возлагаем на тебя большие надежды.
После этой беседы Брусникин решил брать не больше двух заказов в месяц. Этих денег ему и так будет выше крыши. К выгодной работе он вернется позднее, как закончит школу. Может, даже откроет кооператив. Заработает на машину, а потом и… Он задумался: о красивой жизни у него не было никакого представления. Он долго размышлял, на что будет тратить деньги, но идей у него так и не появилось.
Химия увлекала его все больше. Он стал своим человеком в лаборантской Светланы Борисовны, где та показывала ему интересные реакции сверх школьной программы. По другим же предметам он перебивался с тройки на четверку. Но поскольку Брусникин регулярно привозил дипломы с химических олимпиад, другие предметники не особо его доставали и даже завышали оценки.
В одиннадцатом классе он занял первое место на областной олимпиаде, а затем – и на всероссийской. Это означало автоматическое зачисление в столичный вуз. Так в 17 лет Максим отправился в Москву. Но гранит науки он грыз совсем недолго.
Как-то на улице к нему подошла худощавая ярко накрашенная женщина.
– Отличная фактура, – сказала она ему. – Не хотите подработать? Я из модельного агентства «Винтаж».
– А что нужно будет делать? – заинтересовался Брусникин.
– Работа бывает разная. Дефиле, рекламные ролики, фотосессии для глянца… У нас часто бывают заказы на ваш типаж.
С деньгами у Максима было неважно. Он хоть и получал повышенную стипендию, но этого было явно недостаточно для жизни в столице. Поэтому он явился в модельное агентство. Его внешность привела всех в восторг.
– Потрясающе! – восхищалась арт-директор и по совместительству модель Надин. – Волосы оставим длинными, только чуть смоделируем. Вы знаете, у нас как раз пришел заказ на рекламу конфет «Амадей».
Вскоре на экраны вышел первый ролик с участием Максима. С голым торсом он лежал на шелковых простынях, делая вид, что спит. В комнату входила блондинка с коробкой конфет и будила его поцелуем. Он надкусывал одну из конфет, перелетал на несколько веков назад и вот уже в бархатном камзоле бурно музицировал за клавесином в окружении свечей. В финале блондинка многозначительно шептала: «Амадей… Гениально».
Это было время, когда фэшн-бизнес в России только расцветал. Мужчин-моделей традиционно не хватало, поэтому Брусникин был нарасхват. Длинные глянцевые волосы, почти черные горящие глаза и худощавое, но гармоничное телосложение – с такими данными он вскоре стал самым востребованным манекенщиком в Москве. Он перемещался со съемки на дефиле, с дефиле на примерку, с примерки на фотопробы. Он стал завсегдатаем вечеринок, презентаций и вернисажей. Внимания было хоть отбавляй.
Как-то после показа в честь визита Педрини к нему подкатил холеный мужчина хорошо за сорок. На лацкане его итальянского пиджака «в талию» алела бутоньерка, а шея была задрапирована в шелковое кашне. Брусникин не сразу уяснил, что от него нужно. А когда понял…
– Ну зачем же ты так с Игорем Моисеевичем? – смеялась в раздевалке Надин, натягивая колготки прямо на голое тело. – Совершенно безобидный гомосек. Щедрый, кстати. Он только что с Юрочкой из «Авантажа» расстался, сейчас ищет новую любовь.
– Терпеть не могу извращенцев, – возмущенно отвечал Максим. – Это не для меня.
– А что тогда для тебя? Почему ни с кем не мутишь? Может, тебе либидо проверить?
