Королевы бандитов - Шрофф Парини

– Так вот, дети сказали, что они никогда не ложатся спать раньше десяти. И что кошмары прошлой ночью никому из них не снились.

– А вы говорили с Сонни? – спросила Салони. – Могу вам сообщить, что парень покуривает, да так, что порой собственный нос найти не может, не то что во времени сориентироваться. На свадьбе Равала он…

Однако ПСП Сушму Синху не интересовала свадьба Равала – она хлопнула ладонью по столу, и Салони мгновенно закрыла рот, клацнув зубами от усердия.

– Но ведь дети быстро забывают, что им снилось, – подала голос Гита.

Сушма Синха, ПСП, пронзила ее взглядом:

– У вас есть дети?

– У меня… э-э… нет.

– Почему?

– Она поддерживает демографический баланс, – ответила за Гиту Салони. – А вы?

ПСП Сушме Синхе вопрос не понравился, несмотря на преувеличенно любезное выражение лица Салони, сопутствовавшее агрессивной интонации (а может, именно по этой причине). Синха повернулась к Гите:

– А не потому ли у вас нет детей, что ваш муж таинственным образом исчез пять лет назад?

«Божечки, – потрясенно подумала Гита, – Сушма Синха, ПСП, определенно не знает, что такое хобби и не привыкла гонять чаи во дворе участка».

– Как вы… – начала она, но Салони рассмеялась, не дав ей закончить:

– Ой, знаете, мой старшенький однажды во сне, как лунатик, добрел до кухни, съел пакет чипсов и улегся досыпать прямо там! А наутро он ничего не помнил. Представляете, мальчишка обожает снеки. Нормально пообедать его не заставишь, зато весь день что-нибудь хомячит то здесь, то там. Но, разумеется, радость материнства… Вы понимаете, о чем я? Понимаете же, да? Вы – мать?

– Вообще-то это вас не касается, но в данный момент я сосредоточена на карьере. – Эти слова прозвучали так быстро и без запинки, как будто Сушма Синха, ПСП, произносила их уже тысячу раз в одном и том же порядке. – У меня еще уйма времени впереди на то, чтобы обзавестись детьми. Я молодая.

– Да-да, – покивала Салони. – Безусловно. Карьера – дело важное. Особенно для женщин. Знаете, мы ведь тоже работаем. Участвуем в программе…

– Группового кредитования, я в курсе. Что вам известно о Самире Воре?

Гита вытаращила глаза, но в следующую секунду прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы призвать себя к порядку, и тщательно изобразила на лице то, что, по ее задумке, должно было выглядеть как подобающая смесь невинности и недоумения:

– О Самире? Он, знаете ли, был пьяницей.

Салони вздохнула:

– И к сожалению, пьянство его убило.

Синха принялась что-то с неодобрительным видом записывать в красной папке, а Гита наклонилась к Салони и прошипела:

– К сожалению?!

– Смерть Самира Воры действительно объясняется злоупотреблением алкоголем. Прошлым вечером, в тот период, когда произошла вторая смерть, некоторые жители вашей деревни тоже злоупотребляли… как вы сказали?.. «снейками». – На этот раз Сушма Синха, ПСП, намеренно произнесла английское слово snacks с утрированным гуджаратским акцентом (что показалось Гите капельку оскорбительным), и получилось больше похоже на snakes, в результате чего «закуски-снеки» превратились в «змей».

Гита старалась сидеть прямо, но стул был слишком неудобный. Ткань сари скользила на пластиковом сиденье, выпрямиться не удавалось, приходилось горбиться, и со стороны это наверняка выглядело как проявление чувства вины на допросе. «Каким образом Салони удается ровно держать спину?» – недоумевала Гита.

– Ума не приложу, откуда только берутся подобные «снеки» в штате, где продажа подобных «снеков» запрещена законом. Чудеса, да и только, – развела руками Синха.

На этот раз даже многоречивая Салони смолчала и поджала губы, а Гита попыталась изобразить небрежное пожатие плечами, соображая, как защитить Карема:

– Насколько я слышала, они берутся отсюда, из Кохры.

Арестант в этот момент так разорался, настаивая на своей невиновности вообще во всем, что Сушме Синхе, ПСП, пришлось наклониться к Гите поближе, потому что она не расслышала:

– Что-что?

Из участка у нее за спиной вышел посыльный с подносом, уставленным бутылками с газировкой «Самз Ап». Сушма Синха его окликнула, попросив одну, но он беспечно продолжил путь к камере предварительного заключения, не обратив на ПСП никакого внимания. Салони закашлялась, чтобы скрыть смешок.

– Я слышала, тут, в Кохре, есть бандит. Он называет себя Бада-Бхай и…

– Да, я знакома с Чинту, – перебила Гиту женщина-коп. – Мы за ним наблюдаем. Но он ловкий тип. Знает, чьи лепешки маслом поливать.

Не было смысла уточнять, что лепешки, которые Бада-Бхай исправно поливает маслом, пекут как раз в этом полицейском участке.

– Ладно, если вы не можете арестовать его за… снеки, – Гите опять пришлось перекрикивать шумного арестанта, – тогда накажите за собак!

– А? – не расслышала Синха.

– За собак! Со-бак!

– Что?..

В это самый момент офицеры, которые вели допрос, устроили перерыв на газировку, их жертва замолчала, так что следующее слово, выкрикнутое Гитой, прозвучало в полнейшей тишине:

– Кутте!

Все, кто был во дворе, уставились на нее.

Произошло досадное недоразумение: слово «кутте», буквально означающее «собаки», имеет второе значение «сволочи». Так что каждый услышавший Гиту должен был прийти к выводу, что она обругала Сушму Синху, ПСП, прямо в лицо и заодно ее сослуживцев, старших офицеров.

– Ой, не вы! Не она! – заверила Гита скептически воззрившихся на нее полицейских. – Я говорю: суки и кобели… Нет-нет, я о самых обычных собачках! – Для надежности она опустила руку, чтобы показать примерный собачий рост. – На четырех лапах.

– При чем тут собаки? – спросила Сушма Синха, ПСП.

– Бада-Бхай жестоко обращается с собаками. Он разбавляет свой товар метанолом, а потом тестирует его на бродячих псах. Некоторые от этого слепнут.

– Правда? – Сушма Синха, ПСП, пожала плечами. – Чтобы его закрыть, нам понадобится что-нибудь посерьезнее. За жестокое обращение с животными полагается всего лишь штраф – десять рупий. – Она помолчала и добавила: – Если, конечно, речь идет не о коровах. А откуда вы вообще об этом узнали?

– Я… я случайно это увидела, и он начал мне угрожать. – Гиту несло. – Поэтому я и не пришла к вам раньше. Потому что была напугана.

– Угу, – непринужденно кивнула ПСП Сушма Синха, – вы обе кажетесь напуганными донельзя. А теперь давайте вернемся к покойнику. К Даршану Варешу.

– Да-да, – поддержала Салони. – А что с ним не так?

– Любопытно, что его смерть никого, похоже, не расстроила. Особенно его жену. И его свояченицу. Они, конечно, ревут весь день, но в перерывах шепчутся о каких-то серьгах и о сикхе.

– Но это же объяснимо. Ведь Даршан напал на Прию, – ляпнула Гита.

– А вы откуда знаете? – Вопрос ПСП Сушмы Синхи прозвучал резко, как удар палкой.

– Я не знаю… вы сами сказали… я просто предположила… где-то услышала…

– Мне что, нужное подчеркнуть? – Глаза ПСП Сушмы Синхи победоносно блеснули, и она встала из-за стола. – Одну минуточку.

– Да чтоб тебя, Гита! – прошипела Салони, когда они остались одни. – Я тебе что сказала? Не наболтай лишнего. Дерьмо собачье!

– Черт, – пробормотала Гита. – Черт-черт-черт. – От этого не полегчало, пришлось переключиться на «кабадди, кабадди, кабадди».

Тем временем ПСП Сушма Синха с сознанием собственной важности устремилась к старшему офицеру, а тот наблюдал за ее приближением, как мать смотрит на бегущего к ней неугомонного ребенка, когда у нее нет времени на удовлетворение его капризов. ПСП Сушма Синха заговорила. Старший офицер помотал головой. Она заговорила настойчивее. Его легкая досада превратилась в раздражение.

– Да зачем тебе это надо? Давай заканчивай с ними здесь.

– Сэр, я считаю, что их все-таки нужно разделить и взять показания у каждой по отдельности.

– Бэй яар, опять за свое? Это ж надо быть такой занудой! Тебе что, мало тех двух леди, которых ты тут всю ночь мурыжили? Сколько можно задавать бедняжкам одни и те же вопросы?