Инна Павлова - Объявляю убийце голодовку
— Постой, постой, — запротестовала я. — Какое наследство? Какие деньги? Я же все оставляла Алле!
— А Виктор знал о завещании? — вопросом на вопрос ответил Игорь.
— Вот оно что, — понимающе кивнула я.
— Да уж. Мы не в Америке, мало кто вообще задумывается о завещании. Так что конкурентов Виктор не видел. Теперь пусть перед судом оправдывается.
— Но если Витюша на меня не успел покуситься, его не за что судить?
— Как сказать. Попытку совершения убийства мы, скорее всего, докажем.
Я вздохнула:
— Жалко. Мне кажется, он сам себя наказал. И без девушки остался, и без гроша. Ты не мог бы ему чем-нибудь помочь?
— С чего бы это? — насторожился Игорь. — Ты все еще к нему неравнодушна?
— Избави бог, — отмахнулась я. — Мне его просто жаль. Никчемный он человечишка. Но знаешь, мне все-таки кажется, на убийство у него духу бы не хватило. Это он от отчаяния придумал такой идиотский план, а на самом деле…
— На самом деле как раз такие никчемные и убивают. И грабят и насилуют. — Резкость в голосе Игоря мне показалась подозрительной, и я осторожно погладила его по руке.
— Ты прав, я больше не стану вмешиваться. Только знай, что Виктор может в крайнем случае рассчитывать на мою жалость, но никак не на уважение и тем более не на теплые чувства.
— Ладно, — смягчился обличитель. — Да ему так и так много не дадут. На него ведь давили. И как раз ему реально угрожали смертью.
Я быстренько сменила тему, пока Игорь опять не расстроился, и заговорила о Наташе. С ней ничего не прояснилось. А кроме того, был ведь еще и мой первый покойник, правда оказавшийся трупом со второго раза. А еще была красотка-комета, которая привела меня к косметичке, а еще…
— Горгиппия Тупякова и свекровь этой самой кометы, — продолжил перечень Игорь. — Так, что ли?
— Так. Их-то всех зачем поубивали?
— Давай не будем валить в общую кучу, — предложил Игорь, — суп отдельно, мухи отдельно. И не надо смешивать смерть от естественных причин, смерть от несчастного случая, а также заказные убийства.
— А кто погиб случайно? — удивилась я.
— Светлана Кулькова. Ты назвала ее кометой, — пояснил Игорь. — Под машину она попала случайно. Покушались вообще-то на тебя, а не повезло ей. Но ты не вздумай угрызаться совестью. Очередной прокол, о котором постеснялся упомянуть Олег, на его совести. А ее свекровь, как и твоя знакомая профессорша, умерла без чьего бы то ни было вмешательства. Разве что по недосмотру. Учитывая состояние бесплатной медицины вообще и ситуации в конкретном учреждении в частности.
— Быть того не может, — закипятилась я. — Пусть даже Светлану сбили случайно. Но свою свекровь она заказала! Я слышала ее разговор с любовником!
— Танюша, что бы там ни говорили, это не может быть конкретным признанием в убийстве. Ты просто интерпретировала услышанное, как тебе хотелось. Вспомни их разговор, и ты наверняка со мной согласишься.
Я задумалась. Наверное, я и впрямь слишком вольно трактовала долетевшие обрывки разговора. Но разве их можно понять по-другому?
Игорь открыл было рот, но к нам опять ворвались. Медсестра на сей раз была другая — повыше ростом и, в отличие от скандальной стервы, светловолосая. Но, как и ее предшественница, при виде молодого и красивого мужчины, обнимающего почему-то не ее саму, умиляться не стала.
— Вам укол, а вам на перевязку, — безапелляционно заявила она, всем своим видом демонстрируя неодобрение.
Я прикинула, как буду себя чувствовать после инъекции, и вздрогнула. Игорь послушно умотал на перевязку, и спасти меня было некому. Хотя не уверена, что он бы мог мне чем-нибудь помочь. Не лупить же ему блондинку!
— У вас что, одни практикантки работают? — небрежно осведомилась я, поворачиваясь на живот и задирая рубашку.
— Это почему? — удивилась девушка.
— Да уколы делать не умеют, — пожала я плечами. — Хотя, возможно, я слишком многого хочу от персонала задрипанной больницы. Зарплата маленькая, больных как грязи, где профессионалов-то набраться?
— Не дергайтесь, больная, — сквозь зубы процедила оскорбленная до глубины души медсестра. — У нас, между прочим, не районная, а ведомственная больница. И персонал высококвалифицированный. А если всякие капризные дамочки выпендриваются, так и нечего им тут делать. Флиртовать удобней в другом месте!
— А вы меня не учите, где и чем мне заниматься, — разозлилась я. — Делайте, что вам положено, и уходите!
— Уже, между прочим, сделала! — высокомерно заявила девица и, хлопнув дверью, покинула помещение.
Надо же, а я ничего и не почувствовала! Что, собственно, и требовалось.
Причины ускоренной выписки я так и не узнала. Не исключено, что состояние вздрюченного персонала пагубно отразилось на обслуживании других пациентов, а может, место понадобилось действительно тяжелобольному милицейскому чину. Во всяком случае, уже вечером мы с Игорем находились в его просторной, не по-холостяцки уютной квартире на Пресне.
— Так на чем же мы остановились? — Я уже привычно устроилась у Игоря на коленях и обняла за шею.
— Ты сказала, что я самый потрясающий на свете мужчина. — Голубые глаза смеялись, но в них притаилось едва заметное нетерпеливое ожидание.
— Правда? — обрадовалась я. — А мне казалось, что я еще не успела тебе этого сказать. Хотя собиралась. Ты самый замечательный, самый умный, самый красивый и самый сильный мужчина на свете.
— Ты действительно так считаешь? — Если бы я не встречалась с этим человеком в других ситуациях и не знала, что имею дело с майором ФСБ, недавно перешагнувшим тридцатипятилетний рубеж, непременно бы решила, что имею дело с робким и неискушенным юношей.
— Конечно. И, как это ни ужасно, именно так я и подумала, увидев тебя в первый раз.
Теперь не было необходимости лгать самой себе. Не уверена, что думала я именно так, но то, что «кардиолог» запал мне в душу, это точно. Потому я на него, наверное, и злилась. Ну не входило в мои планы терять голову, и все тут. Тем более от человека, в которого с моей же подачи вцепилась лучшая подруга. Дело прошлое, но теперь я понимаю, какого сваляла дурака. И понимаю, почему Алка меня возненавидела. А в том, что это так, я уверена. Она первая почувствовала, что мы с Игорем неспроста из кожи лезем, стараясь продемонстрировать отвращение друг к другу. В общем, ей предпочли меня. А у меня, по ее понятиям, и так все было для более чем счастливой жизни. Влюбленность Игоря стала последней каплей.
— Не обижайся, — тихо заметил любимый, — но ты тоже виновата. Привыкла быть сильной, брала на себя ответственность и не хотела понимать, что захребетники никогда ничего не дают взамен. Ни любви, ни понимания, ни заботы.
— Ладно, — отмахнулась я. — Не будем о печальном.
Что толку рвать на себе волосы? Я же не идиотка, и теперь, взглянув на вещи объективно, понимаю, что корни в моем детстве. Когда меня, так нуждавшуюся в понимании и защите, отец фактически предоставил самой себе. Я старалась быть хорошей и, главное, большой, чтобы завоевать его любовь. Ведь взрослых не бросают… А потом стремление брать на себя все больше и ожидать от людей все меньше совсем исказило мое отношение к окружающему миру. Теперь с этим покончено. Я люблю, я любима, и я знаю, что мне не надо ничего делать, чтобы удержать человека, вставшего рядом в трудную минуту. Любят просто так, а не за что-то. Даже самых лучших из мужчин и женщин.
— Расскажи мне про остальных погибших. Что там было с Кульковой-старшей и Горгиппией?
— Они умерли сами по себе, — пожал плечами Игорь. — На них никто не покушался. И список содержал фамилии всех пациентов хирургического отделения за последние несколько лет. Их взяли, чтобы еще раз проверить, нет ли накладок, убедиться, что зацепок не найдет никакая комиссия.
— Кто принес и потерял дискету?
Вообще-то я уже и так догадалась, но хотела услышать подтверждение. Дискету уронил Аллочкин любовник. Это к его посещениям подружка готовилась загодя, тщательно вылизывая квартиру. И это ему на глаза попались мои заметки, из которых он сделал вывод, что я, хотя и копаю в неверном направлении, отступать не собираюсь, а следовательно, меня надо остановить, пока я и впрямь не раскопала что-нибудь существенное.
— А какие все-таки дела были у Светланы Кульковой с косметичкой? И почему мадам так перепугалась, если не поставляла бандитам клиентов?
— Ирена Геннадиевна действительно оказывала некоторым людям дополнительные, так сказать, услуги. Она… помогала закосить от армии.
Я открыла рот, а вот закрыть его забыла. Теперь еще и армия! Голова просто отказывается соображать.
— Да нет, не то, что ты подумала. Наши бандиты к этому ее частному бизнесу никаким боком. Она просто снабжала желающих настойкой собственного изготовления, попив которую парень мог смело сдавать анализы. В армию его не брали даже поваром. Состояние почек подразумевало длительное лечение и полную непригодность к строевой службе. Причем, попив микстурку пару недель, потенциальный призывник ложился в больницу, и объективное обследование подтверждало первоначальные результаты. От воинской службы гражданин освобождался окончательно и бесповоротно.
