Наталья Александрова - Страсти ниже плинтуса
Какой ему нужен был список?
Ну, он-то, похоже, вышел из игры, судя по тому, как с ним обошлись спецназовцы, он ко мне больше не будет вязаться. Ему бы собственную шкуру спасти! Но теперь вместо него на мою несчастную голову свалился папочка... только его мне не хватало! И он тоже выспрашивает меня о том, что произошло в квартире Сергея, что я там видела, что я оттуда могла унести...
Да ничего я не унесла, кроме этой дурацкой сумки!
Я в остервенении потрясла Оксанину сумку. Из нее выпала скомканная квитанция, та самая квитанция из химчистки, благодаря которой я узнала имя погибшей женщины и ее адрес. На квитанцию наркоманы не позарились, они забрали кошелек и косметичку.
Я расправила злополучный листок и еще раз перечитала: квитанция подтверждала, что дубленка турецкого производства принята в химическую чистку у Сережкиной О.Л., дальше приводился адрес Оксаны.
Если всем этим людям, включая моего замечательного папочку, нужно что-то, что было у Оксаны, пусть они это ищут в ее квартире, на проспекте Римского-Корсакова!
Но они наверняка перерыли ту квартиру, перевернули ее вверх дном и не нашли то, что искали. Потому что иначе они не вязались бы ко мне.
Скорее всего, интересующая их вещь сгорела вместе с самой Оксаной, с Сергеем и его квартирой. Ведь единственная вещь, которая уцелела после того пожара, — вот эта сумка, а в сумке не осталось ничего, кроме ключа от квартиры и этой дурацкой квитанции. Однако похоже, что эти люди и мой, с позволения сказать, папочка так не считают.
Я еще раз взглянула на квитанцию.
Наверху, над фамилией и адресом заказчицы, было отпечатано название фирмы — «ООО «Клинекс», и короткий рекламный текст:
«Чище не бывает! Химчистка за двадцать четыре часа! Ваши вещи будут как новые!»
Химчистка за двадцать четыре часа. Оксана сдала дубленку десятого июля, а пожар случился восемнадцатого.
Фирма «Клинекс» чистит вещи за двадцать четыре часа. Почему же Оксана за неделю не получила дубленку? Что она — раздумала получать свою вещь? Ей стало не до того? Ее не интересовала дубленка в преддверии страшной смерти в пламени? Но она не ясновидящая, она не знала, какая ужасная судьба ее ожидает! И какая женщина бросит в химчистке приличную дубленку? Раз уж она вспомнила о ней в жаркую летнюю пору и не поленилась сдать ее в чистку, сходила бы на следующий день и забрала обратно!
У меня мелькнула дикая мысль. Что, если она не хотела забирать дубленку из химчистки, потому что там она хранилась надежнее, чем у нее дома? Но дубленка — не такая уж огромная ценность, чтобы так беспокоиться о ее сохранности. Если только... если только там не спрятано еще что-то. Что-то, из-за чего носятся по городу десятки вооруженных агентов неизвестных спецслужб, следят друг за другом, хватают людей на улице, не дают прохода мне... что-то, из-за чего, возможно, погибли сама Оксана, и Сергей, и Артем — так, кажется, звали мужчину, убитого чуть ли не на моих глазах в саду «Олимпия»...
— Кирилл не возвращался? — спросила как всегда кстати появившаяся свекровь.
Я вздрогнула от неожиданности и покачала головой.
— Вот, зашла проведать... — бормотала свекровь, — в библиотеке народу мало...
Я ее не слушала, я решила, что следует немедленно разобраться с дубленкой. Я вскочила, спрятала квитанцию и бросилась прочь из квартиры.
Свекровь проводила меня взглядом, в котором смешалась привычная мне неприязнь с чем-то новым...
Только на лестнице я поняла, что это было за новое выражение.
Это был страх. Свекровь была здорово напугана.
Впрочем, это неудивительно после того, что ей пришлось пережить — ведь та сцена в комнате над гаражом могла обломать и не такого человека, как Вера Анатольевна. Еще она понять не могла, куда подевался ее обожаемый Кирюша. Разумеется, моим словам про девицу она не придала значения. Решила, что я злопыхаю. Но материнское сердце было неспокойно.
На лестнице я задумалась — что делать с парнем, который ждет меня во дворе на детской площадке. Очень не хотелось вести его за собой в химчистку. Вдруг в дубленке я и вправду найду что-то важное?
Я замешкалась на первом этаже у ящиков с газетами, и тут открылась дверь ближайшей квартиры и показалась баба Зина.
— Татьяна! — удивилась она. — А ты чегой-то не на работе? Уволилась, что ли?
— Угу, — я мотнула головой.
Тут из-за бабы Зины показалась Варвара Степановна из квартиры напротив, потом Леонида Сергеевна с пятого этажа. Все три старухи были мне прекрасно известны. Они меня привечали из-за того, что работаю в аптеке. Баба Зина рассказывала мне все сплетни, Варвара угощала ягодами с собственного дачного участка, а интеллигентная старушенция Леонида Сергеевна советовалась насчет рекламируемых по телевизору дорогих лекарств. Пару раз я открыла ей глаза и отговорила зря тратить деньги.
Старухи были очень разные и близко не дружили. Объединяло их одно сильное чувство: все трое терпеть не могли мою свекровь.
Сегодня у всех троих вид был встревоженный.
— Сидит и сидит! — громким шепотом вещала баба Зина. — Я за ним уже два часа наблюдаю. Сидит и не уходит, и пива ни разу не отхлебнул. Чего тогда сидеть, если пива не пьешь?
— Вы о ком? — спросила я, уже зная ответ.
— Вон там, видишь, на детской площадке парень сидит? — показала Варвара Степановна. — Мы так думаем, что это наводчик. Смотрит, кто из дома уходит, и квартиру ограбит...
— Да ну? — усомнилась я.
— Что тут нукать-то? — рассердилась баба Зина. — Дело ясное! В третьем подъезде на прошлой неделе квартирку обчистили? Обчистили! В угловом на втором этаже телевизор и пылесос вынесли? Вынесли! У нас в семнадцатой квартире третьего дня женщина пришла счетчик проверить, а после хватились — шкатулочка с золотишком-то и тю-тю!
— Насчет шкатулочки сомнения есть, — тут же вставила Леонида Сергеевна, — уж очень там у них мальчишка шебутной. Как бы он золотые вещи не покрал...
— Все равно этот — наводчик! — припечатала баба Зина. — Я уж и участкового вызвала, с минуты на минуту будет!
— Правильное решение! — одобрила я. — Наше оружие — бдительность!
Я поглядела на старух с нежностью — очень кстати они затеяли проверку. Этак я под шумок смогу улизнуть.
Показался участковый, и баба Зина выскочила ему навстречу. Издалека было не слышно, видно только, как бабка быстро шевелит губами. Участковый Семен Семеныч — крупный дядька с багровым лицом по причине неумеренного потребления спиртных напитков — дело свое все же знал. Он отер потный лоб и большими шагами направился к детской площадке. Баба Зина припустила за ним. Мои старушенции вылетели из подъезда и устремились в ту же сторону, чтобы не пропустить интересное зрелище. Я подождала немного, пока старухи не окружили скамейку и не поднялся там гвалт, потом быстренько проскользнула вдоль дома и свернула за угол. Будем надеяться, что у парня в джинсе нет напарника.
На улице царила не характерная для нашего города влажная, душная жара. К счастью, внутри химчистки фирмы «Клинекс» работал кондиционер. Кроме кондиционера, здесь работала приемщица, женщина лет тридцати, с измученным выражением лица.
Причина этого выражения стала мне ясна буквально через секунду.
Перед приемщицей сидела толстая ярко-рыжая тетка в белом хлопчатобумажном костюме, чуть не лопавшемся на ее необъятных телесах, увешанная золотом, как новогодняя елка игрушками. Мне кажется, в такую жару носить на себе центнер золота мог только извращенец или самоубийца. Рыжая тетка выговаривала приемщице, визгливым, как стеклорез, голосом:
— Клиент всегда прав! Если я сказала, что на моей шубе были перламутровые пуговицы, значит, так оно и есть!
— Но дама! — пыталась обороняться служащая. — Вы же видите, здесь пуговицы костяные... что же я, по-вашему, отпорола одни и пришила другие?
— Ничего не знаю! — визжала тетка. — Должны быть перламутровые! Отпорете эти и пришьете мои! Что за безобразие — приносишь с одними пуговицами, отдают с другими! Чтобы сегодня же пришили перламутровые!
