Лариса Соболева - Седьмое небо в рассрочку
– Привезу, о чем речь!
Марин поднес к уху звонившую трубку и, пока Рожкин устраивался в салоне авто, переговорил по телефону. Бухнувшись на сиденье водителя, он с минуту сидел, не двигаясь.
– Что-то случилось? – поинтересовался Рожкин.
– Дочку шефа похитили. – В сердцах Марин ударил ладонями по рулю. – А я просил спрятать ее! Но на дочь у Шатуна не хватило времени, или он обижен на нее…
– Извечный конфликт: отцы и дети. Неразрешимая проблема. Мне кажется, тебе следует допросить мужа Ксении и его брата. Тебе, а не полиции.
– Да? Под каким соусом?
– Под тем, который есть. Убийц не упоминай, обходи эти слова, они негативно действуют на народ. Мол, шефа после событий в Пухове преследуют всяческие необычности: то нападение в аэропорту, то похищают дочь средь бела дня, он вынужден принять меры. А ты, как его доверенное лицо, ведешь расследование по этим фактам. Они не посмеют тебе отказать в приеме, вот увидишь.
В половине одиннадцатого ночи на террасе появился солидный и пожилой мужчина с густыми седыми волосами, зачесанными назад, с «татарской» бородкой на подбородке, в роговых очках и кейсом в руке, Люка поняла: он. Рыбак рыбака, как говорится, видит издалека, по приметам и он угадал, кто есть молодая женщина у стены, двинул к ней, лавируя между столиками с немногочисленными посетителями.
– Вы… – остановившись, произнес он.
– Меня зовут Люка. Садитесь.
Он волновался, кейс поставил на колени, потом опустил его вниз и выжидающе вонзился в девицу глазами. А в общем, это холеный, откормленный, одетый в первоклассный костюм тип. Если б на террасе они были одни, вряд ли Люка не поддалась бы искушению пришить его столовым ножом.
– Вы, я вижу, принесли деньги, которые нам задолжали? – с сарказмом спросила она.
– Нет, я…
– Нет? – прищурилась она. – Предупреждаю: вы на мушке…
– Догадываюсь.
– …убить меня, как убили Гектора, не получится…
– Я не убивал его! – панически зашипел мужчина, он без «мушек» жутко боялся молодую женщину, патологически боялся. – Я не мог его убить, понимаете?
– Нет, – с ненавистью сказала Люка.
– Я адвокат! Моя фамилия Кукин, я веду дела вашего клиента, а также моего и договаривался с Гектором, а потом… Да, я, я должен был привезти деньги в парк. И привез! Но Гектор… он уже был… Что прикажете мне делать, что? Я убежал… Не надо было! Но я испугался! Гектора застрелили буквально перед моим приходом… а у меня кейс с большой суммой… Я сам не рад, что ввязался… Мотива у меня нет, понимаете вы или нет?
Кукин сглотнул, у него пересохли губы, к тому же подергивались, как глаза от тика, а с висков стекал пот. Трус. Трус способен на все, тем не менее он пришел на встречу – что бы это значило? Мотива у него нет? А бабки?
– Докажите, что вы адвокат, – сказала Люка.
– Сейчас… Вот… мое удостоверение. Посмотрите.
Нутро Люки категорично отторгало потного и до омерзения противного Кукина, сдавалось, к нему прикасаться нельзя, ибо тотчас заразишься неизлечимым вирусом. Но она взяла из его холеной руки удостоверение, прочла каждую букву и не обнаружила, к чему придраться. Только и у нее есть парочка запасных паспортов – там тоже все гуд и вери вел. Она дала ему понять, что ксива ее не устроила:
– Чем еще докажете?
– Ну, вы… Мой водитель!
– Водитель? – насторожилась Люка. – И что?
– Он подтвердит. Он свидетель… видел Гектора в машине…
– Ладно, считайте, я вам поверила. Когда мы получим деньги?
Черта с два она поверила! Но если из ста процентов хотя бы парочку можно кинуть на то, что деньги удастся забрать мирно, стоит использовать и слабый шанс.
– Когда скажете! – обрадовался Кукин. – То есть… через два-три дня, наш общий клиент не хранит деньги дома. Простите, а как насчет второго заказа? Он же не выполнен.
– Расплатитесь сначала за первый, – отрубила Люка, поднимаясь со стула. – Звоните на номер Гектора. И поторопитесь. До свидания.
Она оставила деньги за чай с пирожным и удалилась. Едва зашла за угол ресторана, рванула бегом и, забравшись в джип, сказала Илье:
– Фух, получилось. Надеюсь! Едем за ним… Вон он идет!
На следующий день утром Зойка с опаской вошла в здание МВД. Марину она не доверяла, а отрицательный имидж полиции, которую все неформалы не любят, сам по себе настраивал на враждебную волну. Она уже представляла себя в образе героини, осмелившейся вступить в схватку с полицией, – вот обзавидуются все! А пока громыхала ботинками по коридорам и с любопытством водила глазищами по сторонам.
– Что, Зойка, боишься? – ухмыльнулся Марин, взяв ее за плечи, она его руку тут же сбросила. – Не бойся, в обезьянник тебя не посадят, хотя надо.
– За что? – надулась Зоя.
– За то, что на кладбищах нарушаете покой.
– А может, покойникам нравится, когда мы там, не так скучно лежать, – съехидничала девочка. – Ты бы у них сначала спросил, как им без нас.
– Ах ты языкатая. Заходи.
Он открыл перед малявкой дверь, она вошла и стала у стены, пока Марин с Рожкиным разговаривали.
– Извини, я сообщил начальству о похищении, – поставил его в известность Рожкин, – и о нападении в аэропорту. Связь с убийством в Пухове очевидна, какая связь с Умброй – еще неясно.
– Прямая, – фыркнул Марин.
– Ладно, меры приняты, посмотрим, как развернутся события. Зоя, иди сюда, а то стоишь как бедная родственница. Садись, – выдвинул он стул и положил на стол альбом. – Посмотри фотки.
– Какие меры? – не унимался Марин. – Я хочу знать. А то эти товарищи шустрые, завтра моего шефа выкрадут, как я жить буду?
– Под наблюдение берут и дом Шатунова, и Сабрины. Телефоны будут на прослушке всех фигурантов…
– Это попутные меры. Лимоны готовят?
– Конечно. Смастерим, упакуем и уложим.
Тем временем Зойка бегло пролистнула альбом, подняла голову, окликнув спорщиков:
– Эй, вы! А что от меня вам надо?
– Тебе знаком этот альбом, Зоя? – присел рядом Рожкин.
– Ну! Это альбом Умбры.
– Смотри, вот… – Теперь он принялся листать альбом, указывая на пустые страницы. – И вот… И вот… Здесь были фотографии, но их вынули. И как! Порвали конвертики. Значит, торопились и не вынимали, а выдирали. Что на этих фотках, которых сейчас нет, было?
– А я помню! – Она подперла ладонью щеку, снова листала альбом. – Я ваще не люблю фотки смотреть. На фиг они нужны?
– Скажи, другие готы бывали у Умбры чаще, чем ты?
– Хм, конечно. За ним хвостом ходил Торн.
– Торн? – повторил Рожкин. – Красиво. Что означает?
– Терновник. Шипы и розы. Обратную сторону красоты. И Эш с ним дружил. Эш – зола, прах, то, что остается после огня.
– Как интересно… – протянул Рожкин.
– Врете, – уличила его Зойка, – вам неинтересно, вы нас считаете придурками. Что еще?
– Как нам увидеться с Торном и Эшем?
– Могу позвонить им. Можем поехать.
– Давай то и другое сделаем, угу?
Торн, худенький юноша в черной рубашке и черных брюках свободного кроя, который не стесняет движения, с хохолком на голове по типу ирокеза, быстро въехал, каких фото не хватает:
– Здесь были фотки с Анубисом.
– А у тебя нет фотографий Анубиса? – спросил Рожкин.
– Кажется, есть парочка.
– Неси, Торн. Обещаю вернуть завтра же.
Юноша принес два снимка, на одной крупным планом он и Анубис, на второй – группа подростков, среди них тот же Анубис. Рожкин сунул фото в папку и задал еще вопрос Торну:
– Не знаешь, есть на теле Анубиса особые приметы?
– Тату на плече…
– Нет, нет, я имею в виду шрамы, родимые пятна…
– Шрам есть, – вспомнил Торн. – Шрам на руке от мизинца к запястью, он когда-то гвоздем распорол.
– Минуточку… – Рожкин живо связался с патологоанатомом. – Скажи, у трупа из Пухова на ребре ладони имеется шрам?.. Угу. Спасибо. Ну что, Торн? Съездишь со мной в морг? Шрам на трупе нужно опознать.
– А то! – заблестели глазенки у юноши.
– Кайф! – застонала Зойка, закатив глаза к потолку, ведь пробраться в морг готу все равно что к президенту в спальню. – А мне можно?
– Нельзя! – рявкнул Марин. – Тоже мне, экскурсию нашла! А ну-ка, марш в машину.
Зойку он сдал с рук на руки сестре, предоставлять девочку самой себе нельзя, как и доверять ей. От приглашения зайти отказался, пообещал завтра зайти. Наскоро попрощавшись, ринулся вниз под децибелы с пятого этажа. Внизу он достал лист с печатным текстом и прикрепил его на входную дверь скотчем.
– Ну? Что в полиции? – поднялся навстречу Марину Шатунов.
– Похитители звонили? – кинул тот встречный вопрос, оглядев мрачные лица в гостиной, ставшей местом сбора потерпевших и сочувствующих.
Болтун – находка для шпиона, а где гарантия, что шпиков здесь нет? Как показывает практика, враг может прятаться под любой личиной, например, бывшей жены. Она же мечтает приоткрыть кошелек шефа, это видно невооруженным глазом. Ей выгодны катаклизмы, ведущие к инфаркту или инсульту, не будет Шатунова – дочь получит половину папиного добра.
