Лариса Соболева - Седьмое небо в рассрочку
Тата накрасила губы яркой помадой и стала похожа на маркитантку времен Первой мировой войны. Кидая в косметичку скорую помощь для красоты, она даже напевала, потом загасила сигарету и застегнула на все пуговицы облегающий жакет. Сабрина наблюдала за ней, взявшись за голову руками, нет, для маразма мама молода, но кажется, она с ним родилась.
– Не позорься, – сделала последнюю попытку дочь. – Деньги я достала, долг отдала.
– Кто занял? – изумленно спросила Тата.
– Не занял, а дал на неопределенный срок.
– Ну, кто, кто?
– Дубенич.
– Юрка?! – Накрашенные глаза мамы стали круглыми и… глупыми. – Я просила, мне он не дал…
– Тебе никто не даст.
А у Таты полным ходом шли свои мысли, целый состав мыслей, она даже прищурилась, пропуская их через себя.
– На неопределенный срок… Значит, можно не возвращать…
– Даже не думай! – подскочила Сабрина, угрожающе погрозив матери пальцем. – Мы продадим дом, купим жилье поскромней, раздадим долги…
Нет, обе разговаривали не в партнера: Сабрина свою линию гнула, Тату интересовали лишь собственные линии:
– А с какого перепугу этот жмот расщедрился? Он же за два рубля удавится на первой перекладине. Не-а, не верю, будто Юрка дал бешеную сумму… бессрочно… А сколько процентов загнул?
– Нисколько! Услышь меня, мама!
– Странно, странно… Я поехала к Шатунову. Деньги нам пригодятся.
Сабрина ощутила себя абсолютно беспомощной, она опустилась на стул и всхлипнула.
Не раз было стыдно за мать! Сначала она перестала приводить сокурсников, потому что мама принимала самое активное участие в посиделках, бегала и прыгала, как козочка. Ребята восхищались, мол, какая у тебя мать молодая, энергичная, живая, а было стыдно. Сабрина улавливала неискренность в восторгах, ей казалось, все ее стыд заметили и пытаются нивелировать неловкость. Перестала приводить друзей, потому что Тата кокетничала и заигрывала с парнями. Позже заметила, что и мамины друзья относятся к ней снисходительно, посмеиваются и подтрунивают, а она не замечает.
– С меня довольно, – произнесла Сабрина.
Она взбежала наверх, в своей комнате нашла трубку и, выдохнув, одновременно сказав себе мысленно: «Будь что будет», – набрала номер. Он ответил сразу, будто только и ждал ее звонка.
– Я согласна, Юрий Александрович.
– Сабрина… – По голосу – так он на седьмом небе, а она стояла на земле, кажется, взмыть к облакам ей не светило. – Сегодня же приезжай… сейчас… ко мне в офис, потом… потом… Сабрина!
– Я только соберу вещи…
– К черту вещи! Бери такси и приезжай без чемоданов. Ты не пожалеешь. Никогда не пожалеешь.
Вот так просто заканчиваются все проблемы.
Итак, подозреваемые есть: Белик и брат мужа. Кричать «ура» рановато, так как ни один из них НЕ БЫЛ на вечере, когда провожали Пашку в мнимую Англию. Однако никто не отменял шпионаж. Шпиона следует искать среди преданных людей, мотив-то все равно у этих двоих. Неплохо бы к мотивам приобщить улики, но где их взять? Люди такого уровня весьма осторожны.
Поднимаясь по лестнице, Марин с жалостью поглядывал на шефа: видок у того – Бог заплакал бы, если б увидел.
– Вы кто? – Голос за дверью был пожилым, женским, прокуренным, у курящих людей он приобретает особый тембр.
– Я друг Ксении, – сказал Шатунов. – Возможно, она вам говорила обо мне, я Шатунов Леонид Федорович…
– Леонид… Ленька, что ли?
– Да, да, да! – оживился тот. – Ленька.
Щелкнули замки, распахнулась дверь. Статная старуха с узким лицом сначала изучила въедливыми глазами обоих мужчин с головы до ног, только после этого пригласила:
– Проходите.
С замирающим сердцем Шатунов переступил порог, осмотрелся в комнате, отметив: ничего не изменилось. Ну, обои другие, занавески другие, кстати, успевшие состариться, а остальное… Та же кровать, на которой он и Ксения провели свою первую ночь, до сих пор перехватывало горло от воспоминаний. Тот же чернильный прибор на столе, можно сказать, антиквариат, наверняка уже никто не помнит, как макалось перо в чернильницу и потом царапало бумагу, оставляя чернильный след. Тот же сервант, правда, потускнел. А посуда в нем не менялась, особенно запомнились рыбки на хвостиках с открытыми ртами – это рюмки и большая рыба – графин…
– Что вас привело ко мне? – спросила хозяйка.
– А с кем мы имеем честь говорить? – осведомился Марин, удивив Шатунова галантностью.
– Лариса Родионовна, тетя Ксюши по отцовской линии, – представилась она. – Родная. Присаживайтесь.
– Я ищу убийц, – поставил ее в известность Шатунов. – Точнее, этот молодой человек ищет по моему заданию. Его зовут Дмитрий. Я бывал здесь… с Ксенией…
– Знаю. Я все про вас знаю, в отличие от ее родителей, царство им небесное. Один за другим ушли за последний год.
Парня не устраивал диалог в траурном ключе, от которого пользы ноль, он позволил себе навязать свою тему:
– Извините, можно спросить? Последнее время вы не слышали от племянницы о неприятностях? Может, у нее возник конфликт…
– Конфликты у Ксюши всю жизнь были, но почему-то в нее не стреляли, – резонно заметила тетя.
– Значит, ее ничто не беспокоило?
– Ну, бывало. Когда она приезжала ко мне нервная, я не отпускала ее в таком состоянии и добивалась, чтоб рассказала, почему нервничает. Так узнала о Леве, о вас, Леонид. Я же и прикрывала ее. Это с моей помощью ваши встречи были частыми, мне приходилось умирать через день, а здоровьем бог не обидел. Когда же Ксюша уехала вынашивать и рожать Павлика, я держала ее в курсе здешних настроений. Остроумно было придумано, правда? Никому в голову не пришло, да и не могло прийти, что она уехала родить ребенка.
Да, по мнению Марина, тетка производила впечатление ведьмы, которая знает про человека всю подноготную и обмануть ее невозможно. Она достала из портсигара сигарету, он мягко забрал у нее зажигалку и поднес огонек. Старуха не поблагодарила и, наверное, правильно, молодые ей обязаны оказывать услуги.
– И последнее время у нее был завышен градус, я пристала с расспросами. Ксюша сказала, что нашла ответ на давний вопрос, который опасен сегодня, осталось совсем немного – заручиться поддержкой высших лиц. Ксения сожалела, что все открылось только теперь…
– Что открылось-то? – не выдержал Марин.
– Я задала этот же вопрос, а она замахала на меня руками и несла чушь, мол, боюсь сглазить. И это современные люди! Но после всего Ксения собиралась уйти к Леониду, может, это как-то связано с ее семейством?
– С мужем и его братом? – уточнил Марин.
– Ну да. Но не берусь утверждать.
На глаза старухи навернулись слезы, она вытерла их пальцами и была готова говорить дальше.
– Не густо, – проговорил Марин. – Как думаете, муж или его брат могли заказать Ксению Эдуардовну?
– Лева – нет, он… никакой. Непонятно, прости Господи, зачем живет человек на этом свете. А Толик… Толик на все способен. Полагаю, крови на нем достаточно, чтоб угодить на самое дно ада.
– А подруги у Ксении Эдуардовны были?
– Конечно. Хотите их навестить? Я напишу имена и как найти. Должна предупредить: Ксюша почем зря не болтала – слишком много стояло на кону, это и вы, Леонид, и сын Павлик, мать с отцом, когда были живы.
Аккуратным и красивым почерком она написала не точные адреса, а места работы и фамилии. Провожая гостей к выходу, старуха вспомнила:
– Ксения упоминала про какой-то ваш тайник, Леонид, а вот по какому случаю… я запамятовала.
– Тайник? – озадачился он. – Не было у нас тайников.
– Вы уверены? – заглянул ему в глаза Марин.
– Все, что касается Ксюши, я помню до мелочей, – бросил Шатунов. – Не было тайника.
От Шатуна никакого проку, Марин махнул рукой и повернулся к Ларисе Родионовне:
– В каком контексте упомянут тайник?
– М… – напрягла та память. – Как бы рассуждала сама с собой… э… что на всякий случай надо бы спрятать в их с Ленькой тайник какую-то вещь. Но боялась, что Леня нечаянно найдет и сгоряча натворит глупостей… Это все. Ксения странноватая была, я решила выждать, когда пройдет нервическое состояние, и взяться за нее всерьез, она бы рассказала. Я не успела.
У Шатунова до этого голова болела, а после разговора со старухой она просто раскалывалась. Спускаясь по лестнице, он пожимал плечами:
– Какой тайник? Где? Ксюша что-то напутала…
«Или он забыл», – подумалось Марину, вслух же молодой человек сказал чуточку раздраженным тоном:
– Странно, что вы не обратили внимания на последние слова старушки. Цитирую почти дословно: Ксения Эдуардовна боялась, что Леня, то есть вы, нечаянно найдет нечто в тайнике и сгоряча натворит глупостей.
– И… и что? – не догадался шеф.
– Мне думается, то, что лежит там (если, конечно, лежит), должно касаться вас. Иначе с чего это вы будете творить глупости, да еще сгоряча? Значит, там информация о людях, которые имеют непосредственное отношение к вам. А муж и брат, как я понял, не имеют.
