Дворцовый переполох - Боуэн Риз

— Садись, — Уиффи похлопал по расстеленному коврику рядом с собой. — Мама Марисы собрала нам кое-какую снедь из «Фортнума».

Я устроилась рядом с ними. У этой компании угощение было куда роскошнее нашего, но мне кусок в горло не шел — ни холодный фазан, ни лестерширский пирог со свининой, ни стилтоновский сыр, — потому что мне не давала покоя одна мысль: люди, от которых я хотела сбежать, будут жить со мной под одной крышей.

Мы поехали дальше. «Армстронг-сиддлей» катил впереди нас с Тристаном. Я ломала голову: может, это древнее кельтское чутье, которое у меня в крови, предупредило об опасности, едва появилась эта тройка?

До чего все это было нелепо! Всех их я знала большую часть своей жизни. Ты преувеличиваешь, сказала я себе. Происшествия этой недели были случайностями, совпадениями. Я сама приписала им некий зловещий смысл, потому что в нашей ванной оказался труп и потому что я вырвана из привычной стихии. А теперь меня ждут несколько дней отдыха и беззаботного веселья, и я постараюсь позабыть то, что случилось с бедным Бинки и со мной.

Мощный автомобиль Уиффи скрылся впереди. Мы не спеша катили по тенистым проселкам. Наконец Тристан сбросил скорость и показал:

— Вон там, за деревьями, Эйнсли. Помнишь?

Я взглянула туда, куда уводила очаровательная длинная аллея, обсаженная платанами. В конце ее высился обветшалый тюдоровский особняк из красного и белого кирпича. На меня нахлынули счастливые воспоминания. По этой аллее я каталась на приземистом толстом пони по кличке Салют. А сэр Хьюберт соорудил для меня домик на дереве.

— Понимаю, почему ты так любишь это место, — сказала я. — Здесь царило такое счастье.

Мы поехали дальше, и вскоре впереди показался другой дом, не менее очаровательный. Это и был Фарлоуз, имение Маунтджоев — изящное здание в георгианском стиле, с балюстрадой, украшенной мраморными статуями. Такие же статуи в классическом стиле стояли вдоль подъездной аллеи.

— Впечатляющее зрелище, верно? — сказал Тристан. — Судя по всему, военное дело — доходное. Война ведь всегда где-нибудь да идет. Тебе не кажется, что даже у статуй, и то воинственный вид? Выглядят еще более грозно, чем карающий ангел у вас дома.

Мы миновали декоративное озеро, посреди которого били фонтаны, и остановились перед мраморной лестницей у парадного входа. Навстречу уже спешили слуги в ливреях. Со словами: «Милости просим, миледи», — они взяли и внесли в дом мой багаж. На крыльце меня встретил дворецкий.

— Добрый день, миледи. Позвольте выразить вам свое сочувствие. Я прочитал в газетах о печальной участи его светлости. Если вы желаете выпить чаю, леди Маунтджой ждет вас в длинной галерее.

Я вернулась в мир, правила которого хорошо знала. Дворецкий проводил меня в длинную галерею, где Уиффи и его спутницы вместе с Имоджен Маунтджой уже вовсю лакомились домашней сдобой. Старшее поколение, держась вместе, разместилось в сторонке. Среди них я узнала родителей Уиффи. Леди Маунтджой поднялась мне навстречу.

— Дорогая, как хорошо, что вы приехали, невзирая на обстоятельства. Мы все так сочувствуем вашему бедному брату. Что за несчастье! Будем надеяться, все быстро уладится. Идемте, вас ждут Имоджен и наши американские гости.

Имоджен изобразила восторг.

— Джорджи, как мило, что ты приехала, — сказала она.

Мы чмокнули воздух около щечки друг друга. Я огляделась, ожидая увидеть миссис Симпсон, но американцы оказались какими-то мистером и миссис Уилтон Дж. Вайнбергер.

— Я так понимаю, ваш брат — тот самый герцог, о котором пишут все газеты, — сказал мистер Вайнбергер, пожимая мне руку.

— А это наши соседи, полковник Бантри-Биндж и миссис Бантри-Биндж, — сказала леди Маунтджой, поспешно увлекая меня от американца, пока тот не учинил мне допрос, и представила другой паре.

Почему-то лицо жены полковника показалось мне знакомым. Я почувствовала, как к щекам прилила краска. Неужели меня здесь разоблачат?

Полковник пожал мне руку.

— Здравствуйте, — сердечно сказал он.

Миссис Бантри-Биндж тоже взяла меня за руку.

— Счастлива с вами познакомиться, ваша светлость, — сказала она с легким поклоном. Глаза ее были опущены, так что я не поняла, признала она во мне горничную или нет. Если и да, она явно не собиралась меня выдавать, чтобы я не выдала ее. Я постояла с ними рядом, послушала про то, как прекрасна здесь сельская местность, и как Уилли огорчен, что не попадет на охоту. Потом, к счастью, подоспела Имоджен и потащила меня смотреть фотографии ее недавней поездки во Флоренцию.

— Это что, все наши кавалеры для танцев? — шепотом спросила я у нее. — Уиффи и Тристан?

Имоджен скорчила гримаску.

— Да, тоска берет. Но мамочка сказала, что прием не для молодежи, а для принца и его приятелей. Правда, обещала постараться и к завтрашнему балу раздобыть хотя бы парочку кавалеров помоложе, не старичья. Уиффи неплохой танцор, но Тристан непременно оттопчет нам все ноги. Он просто безнадежен. Помню, как я на него злилась, когда его привозили поиграть с нами. Вечно ломал игрушки, или падал с дерева, или втягивал нас в какую-нибудь неприятность.

— Имоджен, почему бы тебе не проводить друзей в их комнаты, — подсказала леди Маунтджой. — Уверена, вам, молодежи, есть о чем посекретничать.

— Прекрасная мысль. Ну, пошли.

Имоджен повела нас вверх по лестнице, шагая по ступенькам размашисто, совсем не так, как полагается настоящей леди.

— Все что угодно, лишь бы подальше от этих зануд, — сказала она, глянув вниз через перила на повороте лестницы. — Благодарение небу, что сейчас не охотничий сезон, не то бы этот Уилтон покалечил нам лошадей. Пока все как-то уныло, вы не находите? То есть я надеялась, хоть принц Уэльский появится, но у него, похоже, другой интерес.

— «Другой интерес» явится со своим супругом, — заявила Белинда, смеясь.

— Неужели? — с интересом спросила Мариса.

— Именно. Таскает беднягу за собой, как собачонку на поводке.

Мариса поморщилась.

— Не позволяйте мне пить слишком много, не то я выставлю себя дурой перед его королевским высочеством. Вы же знаете, со мной бывает.

Мы очутились на верхней площадке лестницы — грандиозном сооружении с мраморными бюстами в нишах и величественным коридором, который тянулся в обе стороны, вправо и влево.

— Тебе сюда, Джорджи, — объявила Имоджен. — Тебе как важной персоне предназначены покои рядом с его высочеством. Ну а нам этажом выше, там комнаты поменьше и попроще.

— Надеюсь, кое-кого из гостей тоже разместят на этом этаже, — шепнула мне Белинда, — не то они всю ночь будут шастать вверх-вниз по лестнице.

— Думаю, до этого еще не дошло, — предположила Имоджен. — Но скажу вам по секрету, что некоей супружеской паре и правда отвели комнаты на этом этаже, только по другую сторону от парадной лестницы, так что кое-кому придется проделывать долгий путь, шлепать по холодному мраморному полу и морозить ножки. — Она хихикнула. — Джорджи, если ночью услышишь визг, так и знай — виной холодный мрамор.

Моя комната располагалась в дальнем конце коридора. Она оказалась просто чудесной, с большим эркером и видом на озеро и парк. Вещи мои были уже распакованы и разложены.

— Ты привезла с собой горничную, или прислать тебе одну из наших, чтобы помогла переодеться? — спросила Имоджен.

— Моя осталась в Шотландии, но я уже научилась обходиться сама, — ответила я.

— В самом деле? Какая ты молодчина.

— Моя горничная приедет поездом попозже, — сказала Белинда. — Могу тебе ее одолжить, если захочешь.

Я чувствовала, что между нами возникло и не исчезает напряжение, но не знала, только ли от меня оно исходит. Белинда вела себя не так дружелюбно и раскованно, как обычно.

— Ну, в таком случае переодевайся, а я провожу остальных в их скромные обиталища наверху, — сказала Имоджен. — Коктейли подают в семь. Но сначала отдохни как следует. — Уже на пороге она обернулась. — Да, рядом с твоей комнатой — малая лестница, она прямиком выводит в длинную галерею, где и будут коктейли.