Юлия Чернова - Павильон Зеленого Солнца
Эндо отметил, что за его жену инспектор так не волновался.
— Убийцу я поймала, — скромно заявила Патриция.
Ямура с Эндо одновременно шагнули к ней, схватили за руки и рявкнули:
— Как???
Патриция оглянулась на море. «Эх, жаль, отсюда не видно».
— Он болтается в лодке посреди бухты. Я слила бензин. — И она грустно добавила: — Эндо, не поверите, это Комито.
Эндо действительно не поверил.
— Комито? Не может быть!
— Сама не хотела так думать, — заторопилась Патриция. — Но…
— Комито не убийца, — отрезал Эндо.
Ямура, заинтересованный такой категоричностью, спросил:
— Ваш приятель?
— Я знаю Комито, — так же непреклонно и резко продолжал Эндо, — мы вместе воевали.
— Расскажите подробнее, — потребовал Ямура, обращаясь к Патриции. — Почему вы его заподозрили?
Патриция растерянно поглядела на Эндо.
— Но вы же сами сказали: первый, кто к нам пожалует, — убийца.
Эндо нетерпеливо отмахнулся.
— Мне и в голову не могло прийти, что сюда явится Комито. Когда последний раз созванивались, он уверял, что занят по горло. Готовится к очередной поездке.
— Выходит, я поймала не того? — ужаснулась Патриция.
Ямура пристально посмотрел на нее.
— Вы задержали Комито лишь из-за предупреждения Эндо?
Патриция, совершенно ошеломленная тем, что она, оказывается, ошиблась, начала оправдываться:
— Нет, он впрямую спросил о чайнике. Мол, слышал от профессора Шеня и хочет взглянуть.
Эндо хмуро смотрел на жену, и в его взгляде ясно читалось: «Сам виноват. Не надо было оставлять ее одну».
— Профессор Шень мог рассказать Комито о чайнике? — продолжал допытываться Ямура.
— Мог, — созналась Патриция.
Инспектор вздохнул.
— Что-нибудь еще?
— Когда я сказала, что чайник остался в городе, у Элен, Комито сразу заторопился уезжать. Собирался навестить Элен, передать ей от меня привет. Правда… — Патриция невольно запнулась, — он и до этого предупреждал, что спешит.
Эндо, постукивая по траве носком ботинка, с неудовольствием поглядывал по сторонам: «К чему этот допрос? Только время теряем. Ясно, кажется, сказал: Комито не убийца. За свои слова я отвечаю».
— Комито сразу поверил, что чайника нет в доме? — не отставал инспектор. — Сам искать не пытался?
Патриция покачала головой:
— Нет. Он еще прежде заглянул во все кухонные шкафы…
— Зачем?
— Расставлял продукты. Привез с собой целую сумку гостинцев. Я подумала, что это предлог, — прошептала Патриция; все подозрения ей уже казались бредом. — Особенно после того, как он попросил заварить чаю. Решила, хочет посмотреть на чайник.
— Это все? — мрачно спросил Ямура.
Патриция опустила глаза и ничего не ответила. Эндо сочувственно обнял вконец расстроенную жену и сердито посмотрел на инспектора.
— Оставьте ее в покое. Она не служит в полиции и не обязана быть прозорливой.
Ямура едва сдержался, чтобы не ответить, кому следовало быть прозорливым. «Или не знаете способностей вашей жены?» Вовремя вспомнил, что и сам проницательностью не отличился: Элен сбежала-таки.
Патриция схватилась за голову.
— Что я наделала! Комито торопился. Из-за меня он опоздает на совещание! Самую интересную и важную работу поручат другим. Место упокоения госпожи Ота найдет не он…
И Патриция ударилась в слезы. Эндо обозрел горизонт.
— Надо как-то вылавливать Комито, — хладнокровно заметил он.
Патриция зарыдала еще горше. Она знала, что все рыбаки в море и до вечера не вернутся. Остается ждать полицейский катер. Комито придется еще несколько часов провести в лодке. А он был так заботлив. Привез гостинцы, руку обожженную помог лечить, беспокоился. И как она отблагодарила! Вдобавок Элен осталась одна, уверенная, что все опасности позади. А вдруг убийца вздумает туда наведаться? И не станет ждать ночи?
Инспектор, вероятно, думал о том же, потому что решительно заявил:
— Я иду в домик на сваях.
Эндо согласился и сказал:
— Тогда я напрямик поднимусь к Павильону.
Патриция испуганно вздохнула, но не осмелилась возразить.
— К Павильону? — переспросил Ямура.
— Да, буду ждать там.
Только теперь Патриция сообразила, что Ямура ничего не знает о кладе. Эндо в двух словах поведал о картинках на чайнике, легенде и сделанных выводах. Патриция торжествовала: никогда еще в черных миндалевидных глазах инспектора не вспыхивало такое изумление. Ямура, бесспорно, был поражен, но — к одобрению Патриции — не позволил себе долго удивляться. И почти сразу удивление сменилось тревогой.
— Боюсь, ждать не потребуется, — негромко заметил Ямура тоном человека, исполненного самых дурных предчувствий.
Эндо взглядом спросил жену: инспектор боится упустить преступника? Или взволнован по другой причине? Ответный взгляд был более чем красноречив. Эндо впервые посмотрел на Ямуру с некоторой симпатией.
Инспектор кивком головы указал на детективов:
— Возьмите с собой на гору.
Эндо сдержал улыбку.
— От них сейчас мало толку.
Ямура оглядел обоих помощников.
— Крепко вы их.
— Подошли со спины, — чистосердечно объяснил Эндо. — Потом я их узнал.
— Вызвать подкрепление? — вслух размышлял Ямура.
— Не надо. Убийцу можно спугнуть. Почувствует опасность — затаится. А я непременно должен до него добраться. Сами управимся, вдвоем. Либо я застану его на Лисьей горе, либо вы — в домике. Только, инспектор… Мне этот человек нужен целым и невредимым.
Они понимающе переглянулись. Эндо коротко взмахнул рукой и зашагал прочь. Патриция качнулась вслед за ним, но Ямура схватил ее за рукав.
— На Лисьей горе вам делать нечего. Постарайтесь лучше выручить вашего приятеля. Как его?.. Комито.
Вспомнив о Комито, Патриция снова пришла в ужас.
— Он мне в жизни не простит! — убивалась она. — Где взять лодку?!
Неожиданно из-под автомобиля выполз один из мальчишек.
— У Синь-эй есть лодка, — деловито сообщил он.
Патриция с инспектором уставились на сорванца во все глаза.
— Дедушка Синь-эй в больнице, — пояснил мальчишка, — в море не выходит. Лодка привязана у причала.
Патриция радостно всплеснула руками. Ямура похлопал мальчишку по плечу:
— Будь добр, сбегай за Синь-эй.
Тот кивнул, но вмешалась Патриция:
— Синь-эй не сможет взять лодку без разрешения взрослых. Надо объяснить ее бабушке, что случилось.
— Ступайте и объясните, — распорядился инспектор.
Патриция с мальчишкой, взявшись за руки, помчались к деревне. Маленький рыбак снисходительно поглядывал на нее снизу вверх и замедлял бег: «Взрослая, а так плохо бегает».
Вскоре она запыхалась и перешла на шаг. Мальчишка один побежал вперед. Патриция быстро проследовала через деревню, на ходу здороваясь, от волнения не понимая обращенных к ней вопросов и отвечая только растерянными улыбками. Издалека увидела, что Синь-эй вместе с мальчишкой несутся к ней навстречу.
— Хотела прийти к вам с утра, только бабушка не пустила, — затараторила по своему обыкновению Синь-эй. — А что вам удалось узнать в монастыре? Я заснула на обратной дороге. Брату пришлось нести меня на руках, даже не помню, как оказалась дома. Просыпаюсь — уже утро, лежу за своей ширмой…
Пока Синь-эй болтала, подошли к дому. На пороге появилась монахиня. Вероятно, ее отвлекли от стирки. Монахиня стояла, вытирая с ладоней мыльную пену.
Патриция знала, что спешность известия освобождает от требований вежливости. Заговорила, чуть задыхаясь:
— Извините, вы не могли бы помочь? Один из моих друзей попал в беду. Приезжал нас навестить — на моторной лодке. Неожиданно закончился бензин.
Патриция объясняла бессвязно. Щеки ее пылали — слишком свежа была память о том, почему бензин закончился.
— Он там. — Она махнула рукой в сторону моря. — От нашего домика видно. Но у нас нет лодки. Если бы Синь-эй…
Патриция выжидающе замолчала. Монахиня плавно склонила голову.
— Разумеется, Синь-эй поможет.
— Я тоже, — принялся канючить мальчишка. — Можно, я тоже поплыву?
Патрицию только обрадовало, что Синь-эй будет не одна. Мальчик казался года на два старше и чуточку рассудительней. Монахиня знаком показала, что не возражает.
— Спроси у родителей, — велела Патриция.
— Отец с братом в море, мама в город уехала, — отбарабанил мальчишка.
Счастливо улыбнулся. Теперь он всем докажет, что давно уже не маленький. Поедет и спасет взрослого человека. После этого старший брат перестанет задирать нос.
Вместе с детьми Патриция отправилась на берег. По счастью, день выдался тихий, горизонт был чист и прозрачен, волны с еле слышным плеском набегали на песок. У деревянного причала покачивалась выкрашенная в ярко-синий цвет лодка. Дети ловко спрыгнули в нее. Патриция приготовилась отвязать веревку и тут чуть было не пожалела, что позволила ребятишкам плыть вдвоем. Каждый схватил по веслу и уверял, что грести будет именно он. Патриция предложила Синь-эй грести в одну сторону, а мальчику — в обратную.
