Лариса Ильина - Беги, Люба, беги!
— Смотрите — абсолютно сухой! Никакой жидкости! — воскликнул Ферапонтов.
— Но... что все это значит? — растерялась я, не поспевая вновь сотрясенной мыслью за словами и действиями.
— Воздух...
— Что? — и тут я ахнула, вдруг поняв, что он хочет сказать. — Воздушная эмболия... Боже мой! Да ведь он собирался ее убить!
Я кинулась к экрану, но, к счастью, все показания были в пределах. Видимо, Коля подоспел весьма вовремя.
— Любовь Петровна! Как он выглядел? — Описание белой шапочки, халата и марлевой повязки много времени не заняло. - И куда делся?
— Разве ты не видел никого в коридоре?
-Нет.
— А как же ты понял, что здесь что-то случилось? — все больше удивляясь, спросила я.
— Да я ваш крик еще с улицы услышал.
Оставив аппаратуру, я взглянула на окно. Жарко, оно открыто. Что ж, вполне возможно... Пока я ворочала извилинами, Ферапонтов исчез.
Мои размышления прервала подружка. Вероятно, разбуженная поднятым нами шумом, Лидка зашевелилась. Она испуганно моргала, крутя по сторонам глазами.
— Лидочка! — обрадовалась я, отметив, что в ее облике произошли явные сдвиги в лучшую сторону. — Не волнуйся, все в порядке! Просто Коля лоток на пол уронил!
Увидев меня, она немного успокоилась. Мы поговорили. Вернее, говорила я, а Лидка только подхрюкивала, так как швы на лице разговаривать не позволяли.
Прошло несколько минут, и в дверь заглянул растрепанный охранник:
— Что тут у вас? Случилось чего?
— Скажите, минут пять назад из больницы не выходил мужчина? Может, кто-нибудь из медперсонала?
— Выходил? — переспросил тот, размышляя мучительно долго. — Из персонала? He-а... Никто не выходил. Только пришел. Ну, тот парень, что привез ее... — кивнул он на Лидку. — А что?
Пока мы беседовали, в палату вошла медсестра.
— Что такое? Почему вы беспокоите больную? — Она смотрела на нас сердито до тех самых пор, пока взгляд ее не упал на капельницу. После этого он стал просто чумовым. — Господи, что вы сделали? Вы что тут, с ума сошли?
— Вы сегодня ставили ей какие-нибудь уколы? проигнорировала я ее вопрос.
— Нет, — хмурясь, отозвалась сестра.
— Тогда почему возле кровати валялся шприц?
Но медсестра возмутилась:
— Ничего там валяться не могло! Палату регулярно убирают! У нас с этим строго, не думайте... Кому надо тут шприцы разбрасывать?
Спорить я не стала. И только собралась попросить охранника разыскать Ферапонтова, как с улицы послышался возмущенный женский голос:
— Ах, паразит! Чтоб ты себе ноги переломал, бугай здоровый...
Я поспешила к окошку. Внизу около цветочной клумбы стояла 4пожилая женщина в синем рабочем халате. Уперев руки в бока, она с воодушевлением поносила неизвестного, нагло попортившего плоды ее вдохновенного труда.
— Полклумбы разметал, злыдень! Сколько цветов поломал! Да что же это делается! Совсем алкаши повзбеси-лись, сигают с окон средь бела дня!
— Простите, — обратилась к ней я, в волнении едва не вывалившись из окна на улицу, — а что случилось?
Бабулька на пару секунд умолкла, подняла голову и, увидев меня, с энтузиазмом продолжила:
— Что у вас там, в «травме», с ума посходили? Дверей нету?
— Так в чем дело?
— Да ведь от вас сиганул какой-то прямо на клумбу, все цветы загубил!
— Мужчина?
— Мужик! — кивнула женщина.
— Как он выглядел?
— Как? — изумилась чему-то она. — Да если б я его разглядела, разве б он живой от меня ушел?
— А куда он делся?
Она пожала плечами:
— Не знаю... Я далеко была, а он — шмырг! — и нету...
В полнейшем недоумении я отошла от окна. Медсестра и охранник, одинаково хмуря брови, смотрели в ожидании. Они, конечно, слышали разговор, но соображений поэтому поводу у сотрудников учреждения не было вовсе.
— Пойду на пост, — не дождавшись никаких пояснений, заявил наконец охранник и с явным облегчением удалился.
Сестра занялась озабоченно хрюкающей Лидкой. Хоть говорить та, конечно, не могла, зато слышала прекрасно.
Я отставила, чтобы не мешать, чуть подальше стул и села. Откуда взялся этот циркач? Второй этаж, конечно, не десятый, но все равно... Комплекция крепыша, мимоходом легко отправившего меня на бреющем в пространство, говорила о физической силе, но уж никак не о гимнастических способностях. Но, как бы то ни было, выпрыгнул ли он в окно или вылетел в трубу, это не объясняло главного: зачем он пытался проделать такую жуткую штуку с Лидкой? Был ли он одним из тех двоих, с кем сидела «Нефертити» пьяная в дым подруга? Пока я озабоченно терла лоб, в палате снова появился Ферапонтов.
— Нашел кого-нибудь?
Коля качнул головой:
— Нет. Никто ничего не видел, не слышал и не знает. Только вот на улице.
— Тетка в синем халате?
— Угу, — Коля глянул на меня с интересом. — Судя по следам на клумбе, приземлялся человек со знанием дела. В милицию надо звонить, — прошептал он, косясь в Лидкину сторону. — Это ж подсудное дело. Это покушение.
Кинув взгляд на спину топчущейся возле кровати медсестры, я кивнула:
— Ну-ка, выйдем...
Оказавшись в коридоре, я аккуратно прикрыла дверь в Лидкину палату:
— Видишь ли, Коля... Думаю, это бесполезно — в милицию обращаться. Потому что через полчаса здесь будет капитан Климин. И если я начну рассказывать про неизвестного доктора в маске, который пытался отправить мою подругу на тот свет, он сдаст меня в психушку. Сам говоришь, что никто никого не видел. Даже ты сам. Так что свидетель из тебя никакой, если не сказать хуже. Что мы предъявим? Сухой шприц?
— Его видела бабуля с клумбы.
— Видела, но узнать — не узнает. Она была далеко, и откуда именно он выпрыгнул, не знает. Сейчас жарко, все окна открыты.
— Но Лиду теперь нельзя здесь оставлять. Ей охрана нужна.
— Неужели ты думаешь, что после нашего рассказа ей в милиции охрану выделят?
— Нет, конечно. А домой ее еще нельзя забрать?
Я покачала головой. Несколько минут мы молча стояли посередине коридора, моргая друг на друга, и тут меня осенило.
— Коля! — всплеснула я руками. — Я знаю, что делать! Но мне надо позвонить...
— Пожалуйста, Любовь Петровна! — пресек мой рывок в ординаторскую Ферапонтов. — Звоните! — И извлек из кармана мобильный.
Разыскать Тигрина и вкратце объяснить ситуацию оказалось делом двух минут. Когда начальник охраны «Медирона» хотел, он бывал на редкость понятливым.
— Ну, если оформить ее как родственницу... — протянул он, размышляя.
На самом деле перевести Лидку в наше отделение травматологии большого труда не составляло. Трудность заключалась в другом — моей зарплаты вряд ли хватит, чтобы содержать ее там необходимое количество времени. Поэтому сейчас и потребовалось то, чем я никогда не умела пользоваться, — связи. Если Тигрин сумеет придумать что-нибудь приемлемое,то беспокоиться о Лидкиной безопасности не придется.
— Поступим так... — Голос Тигрина стал уверенным. — Ты договорись там с врачами, а я пока найду для твоей подружки место и пришлю из «Медирона» машину. Пойдет?
— Пойдет! — обрадовалась я. — Спасибо, Максим, ты меня здорово выручил!
— Ну, пока еще не выручил, — скромно отозвался Тигрин, и мы распрощались.
— Это не лучший выход, — сказал Ферапонтов, — менять одну больницу на другую...
— Коля, — успокоила я, возвращаясь в палату, — охрана в «Медироне» лучше, чем у президента. Там к Лидке никто чужой и близко подойти не сможет!
-Да? — насмешливо фыркнул он. — А кто свой и кто чужой?
В общем-то Коля был прав, но ничего лучше мне не придумать. Тут я сообразила:
— Нужно Нину Сергеевну предупредить! Коля, пожалуйста, поезжай. Только придумай что-нибудь складное. — Я подошла к окосевшей от любопытства подруге и весело подмигнула: — Собирай манатки, дорогая, меняем «люкс» на «президентский»!
Разузнав у медсестры, где искать завотделенйем, я резвым шагом припустила в указанном направлении. И только стуча в дверь его кабинета, сообразила, что забыла дать Коле Лидкин адрес. Однако тот уже уехал, следовательно, адрес ему известен. «Интересно... подумала я, — просто страшно интересно...»
Через час два санитара ловко вытащили из медироновского микроавтобуса носилки, на которых лежала Лидка, и покатили в лифт пятого корпуса. Я живо прыгала следом, ободряюще улыбаясь вертящей глазами подруге и поглядывая на часы. В палате нас уже ждала врач Мария Андреевна. Я вкратце описала ей Лидкино состояние и, сунув в руки пачку снимков, убежала.
Когда я добралась до кабинета шефа, все уже были в сборе.
— Итак, — произнес Седоватый, глянув в лежащий на столе лист, — у нас Бегункова Лия Михайловна...
Обсудив перспективы пациентки, мы дружно пришли к выводу, что больших сложностей не предвидится, и Михаил Викторович дал Березкиной соответствующее указание — готовить женщину к операции. Совсем другой оборот приняло обсуждение состояния второго пациента, с больным сердцем. Подобрать ему донора с необходимым числом факторов совместимости — будет почти чудом!
