Дарья Донцова - Концерт для колобка с оркестром
А что Фомин самолично сочинил их, у нас нет ни малейшего сомнения, все произведения, начиная с самых ранних, выпущенных еще при Советской власти, вышли из-под пера одного человека, стиль Леонида Фомина, его тонкий юмор, доброту и любовь ко всему живому подделать просто невозможно".
Я свернула газету. Действительно, странно. Нет, то, что Фомин хлебнул метиловый спирт, меня не удивляет. Очень часто люди, несмотря на предупреждение, покупают спиртное в сомнительных местах, их привлекает дешевизна. Но, увы, порой в бутылке оказывается отрава.
Наверное, Яна… Стоп, Яна! Это она принесла Леониду много выпивки, соседка слышала, как девушка кричала: «Папа… это я, Яна!»
Голова у меня закружилась, ну ничего не понимаю! Совершенно. Господи! За каким чертом я влезла в это дурацкое дело? Где найти Яну? Мне нужно всего ничего: узнать у нее координаты Федора, которому она задолжала нехилую сумму. Ведь именно Федя похитил мою подружку Аньку.
Внезапно кто-то дернул меня за руку.
– Привет!
– Здорово, – машинально ответила я и, опустив глаза, узнала Лизочку.
– Ты что здесь делаешь? – воскликнула я, улыбаясь.
– Клиентов папе ищу, – серьезно ответила девочка, – но сегодня очень плохо, никого нет.
И тут меня осенило.
– Лизочек, вроде твой папа всю жизнь в Козюлине провел.
– Верно, – кивнула девочка, – он всегда говорит:
«Где родился, там и пригодился, нечего по свету скакать, везде солнце одинаковое». И мама моя из Козюлина была.
– Здорово, пошли к папе, – велела я.
Назар стоял, облокотившись на капот «персика», взгляд его был усталым, под глазами – синяки.
– Ба, вот это встреча! – оживился он.
– Отвезешь меня?
– Конечно, как постоянному клиенту еще и скидку сделаю, – повеселел мужик.
Усадив меня вперед, Назар влез за руль и потер руки.
– Ну, Лизок, кто сосисок хотел? Вот сейчас Вилку прокатим и купим. Далеко ехать-то?
Последний вопрос относился ко мне.
– Скажи, Назар, тут где-то детский дом есть или был, давно, лет двадцать пять назад. Может, слышал что-то про приют?
Назар засмеялся:
– Еще как слышал. Работал у них завхозом, мама моя там рулила, заведующей была долгое время. И соседку Антонину я туда пристроил.
– Э, погоди, – перебила я его, – она же в больнице работала.
– Верно, – согласился Назар, – только Тоне деньги были нужны, вот и пахала в двух местах.
В больнице сутки отработает и потом двое отдыхает, так Тоня в приют еще устроилась и там двадцать четыре часа белкой скакала.
– Господи, как она не скончалась от переутомления, – покачала я головой.
– Хочешь жить – умей вертеться, – вздохнул Назар, – когда кушать нечего, еще не так запрыгаешь! Тоня так почти всю жизнь провела. Кстати, она меня с моей женой познакомила. Приходит как-то раз и говорит:
«Слышь, Назарик, что ты холостяком бегаешь? Непорядок! Давай я тебя с отличной девушкой сведу. Ниной ее звать, она тоже в детдоме медсестрой работает, мы с ней друг друга сменяем».
Вот так и сложилась наша семья. Тоню-то в детдоме любили, когда она оттуда ушла, о ней долго помнили. На юбилей приюта, пятьдесят лет ему исполнилось, Антонине пальто дали, премировали. Приятно очень, одна беда, не подошла одежка, – болтал Назар, – в спине морщила. Тоня его Нине принесла, передарила. На Нинуше пальто так красиво сидело! Загляденье. Воротник шикарный, ярко-рыжий, очень приметный. Пальтецо жена на плечи накинула, а Антонина и говорит:
– Вот кому впору, мне маловато. Носи, Нинуша, не побрезгуй, я его всего месяц протаскала, совсем новое.
Нина стала предлагать деньги, а Тоня ни в какую, дескать, ей за так досталось, и она за ничто отдаст.
Только Нина недолго в нем красовалась, – горько сказал Назар, – сшибла ее машина, насмерть, а пальтецо я в морге оставил, жена в нем была, когда умирала.
Лизочек начала судорожно шмыгать носом, я быстро переменила тему:
– Значит, вашу маму зовут Ольга Ивановна?
– С чего вы взяли? – изумился Назар.
– Бабушка у меня Галина Николаевна, – сообщила Лиза.
– Но она же работала заведующей детдомом.
– Да.
– Давно?
– Недавно только ушла.
– Можете меня к ней отвезти?
– Ну… а зачем?
– Спросить хочу, кто такая Ольга Ивановна, вроде она тоже приютом заведовала?
– Так и ехать не надо, – грустно ответил Назар, – вон ее дом, прямо на вокзальной площади. Белый такой, с зелеными балконами, квартира девять.
Поняв, что Назар пригорюнился из-за заработка, я вытащила кошелек и положила на торпеду деньги.
– Спасибо.
– Забери назад.
– Это за информацию.
– Я извозом зарабатываю.
– Ребенок сосисок хотел!
– Вовсе нет, что, я их не ела никогда? – ожила Лизочек. – Мы только за езду берем.
– Ладно, – кивнула я, – согласна, я никуда не поехала. Но вы меня сейчас отведете к бабушке. Пожилые люди подозрительны, постороннего человека к себе не пустят, а мне очень надо поговорить с Галиной Николаевной.
– К бабуле приведем тебя за так, – кивнул Назар, – забирай деньги, пошли.
– Хорошо, – сдалась я, сунула купюры в кошелек и спросила:
– Где у вас тут продуктовый магазин?
– Вон вывеска висит, – улыбнулся Назар. – А тебе зачем?
– Не идти же в гости с пустыми руками, – отбила я мяч, – неудобно.
Под предлогом визита я накупила много вкусных вещей: коробочку кофейного зефира в шоколаде, полкило конфет, печенье в шоколадной глазури, граммов триста сыра, сосисок, пачку масла, упаковку чая, баночку кофе и уже у самой кассы увидела, что Лизочек с легкой завистью глядит на девочку примерно своего возраста, сжимающую в руке плюшевую собачку. Я тут же выхватила похожую из проволочной корзинки, набитой игрушками.
– Это тоже бабушке? – прищурился Назар.
– Нет, – твердо ответила я, – Лизочку.
– С какой стати?
– Просто так!
Папаша с дочкой уставились на меня.
– Без повода подарков не бывает, – в конце концов сказала девочка.
Внезапно мне стало жаль ее до слез. Слов нет, Назар очень заботлив, он кормит, поит, одевает и обувает ребенка. Но отец, даже самый хороший, не заменит мать. Только женщина способна пожалеть дочку или сына, купить им подарок без всякого повода. Представители мужского пола более рациональны, это они часто говорят: «Не надо баловать детей, вырастут эгоистами».
Ох, не правда это! Любовью, игрушками и конфетами ребенка не испортить. А вот если совсем не баловать сына или дочь, из них могут вырасти холодные, равнодушные, сухие люди, которые не сумеют потом создать нормальную семью. Конечно, если дитя набезобразничало, его следует наказать, но, когда ребенок ведет себя нормально, отчего не подарить ему шоколадку или игрушку, просто так, без повода? Вернее, повод-то найдется всегда, было бы желание.
– Значит, нет праздника, нет и подарков? – улыбнулась я.
– Да, – хором ответили Лизочек и Назар.
– А если на календаре красная дата, можно подносить друг другу презенты?
– Ага, – согласились папа с дочкой, – Тогда держи! – я сунула Лизе собачку. – Сегодня первое июня, День защиты детей, можно сказать, твой профессиональный праздник.
Лизочка осторожно взяла игрушку.
– Ой, спасибо! Какая прикольная!
Назар нахмурился, потом вытащил из кармана потертый кошелек, порылся в нем и ушел, не сказав нам ни слова.
– Куда папа двинул? – удивилась Лизочек, прижимая к груди лохматую собачку.
– Не знаю, – пожала плечами я.
– Пойду поищу его, – начала было девочка, но тут Назар снова материализовался перед нами, в руках он держал круглую жестяную коробочку с изображением желтых мишек.
– На, – сказал он, протягивая дочке упаковку, – знаю, ты давно об этом мечтала, с праздником тебя, извини, забыл про детский день.
Потом Назар повернулся ко мне.
– Там вкусное печенье. Лизочек его съест, а коробочка-то железная, она останется, в ней можно потом нитки хранить, карандаши. Ладно, пошли к маме.
– Кто там? – раздалось из-за двери после того, как Назар довольно долго жал на звонок.
– Это я, – сказал он.
– Кто?
– Назар.
– Какой такой Хазар?
– Назар, мама, сын твой, Назар!
– Бабуля, – вступила в разговор Лиза, – открой, это мы пришли, я и папа.
– Тебя как зовут?
– Лизочек.
– Ага. Впрочем, такое сказать любой может, – бубнила из-за створки старушка, – давайте-ка…
– Бабуся, – прервала ее девочка, – если ты опять проверку устроить решила, то я лучше сразу скажу: в туалете у тебя висит репродукция «Утро в сосновом бору», в ванной есть красный стакан, а пенсию ты прячешь на кухне, кладешь деньги в коробочку из-под пельменей и засовываешь ее в морозильник.
Загремели многочисленные засовы, дверь чуть-чуть приоткрылась. Мы по очереди втиснулись в квартиру.
– Разве можно так громко кричать про деньги! – укорила Галина Николаевна внучку. – Это неосторожно!
