Таня Танк - Няка
И он взял курс в приемный покой ближайшей больницы.
* * *– Мамуль, как ты себя чувствуешь? – Алину тронули за плечо. – Я привезла тебе бананов.
– Галюша? – открыла глаза Корикова. – Я спала?
– Ты дрыхнешь уже 12 часов. До чего ты себя довела? – начала выговаривать ей дочь. – Торчишь здесь уже шесть дней. Рядом с мужиком, которому ты не нужна. Просто смешно!
– Ты ничего в этом не понимаешь, – слабо улыбнулась Алина.
– Это я не понимаю? – надула губки Галинка. – Разве ты забыла о том, что он бросил тебя?
– Допустим, это я бросила его… Но сейчас обстоятельства переменились. О боже! Совсем забыла! – она вскочила на ноги. – Он…? Он…?
– Жив, жив, успокойся. Пока ты дрыхла, он пришел в сознание. Конечно, пока ни бе, ни ме…
– Он жив?! Какое счастье! – и Корикова порывисто обняла дочь.
– Поехали домой. Мне нужно готовиться к ЕГЭ, а ты занята не пойми чем. И когда ты только возьмешься за ум?
– Галюш, я останусь здесь. Пока Константин Ильич окончательно не выздоровеет.
– Мама, мама! – вскричала Галинка. – Ну почему ты у меня такая глупенькая? Тебя же любой обмануть может. Ты для него просто спасательный круг, вот!
– А что в этом стыдного? Разве мы не должны спасать близких нам людей? У Константина Ильича сейчас такой период в жизни, что ему очень нужна моя помощь и поддержка. Но ведь в этом и проявляется наша любовь к ближнему.
– Ну-ну. Помогай всем и поддерживай. Тебя-то хоть раз мужики поддерживали? Что для тебя сделал твой Константин Ильич? Секс, мамуля, это еще не все…
– Молчи, молчи, как тебе не стыдно, – растерялась Корикова и тут же обняла дочь. – Господи, ты у меня совсем взрослая стала.
Простившись с Галинкой, она поспешила к Стражнецкому. Осунувшийся, бледный, но от этого не менее красивый Костик полулежал на подушках, а медсестра с ложки кормила его кашей.
– Ты начал есть, – просияла Алина. – Господи, какое счастье!
– Может, вы его тогда покормите? – повернулась к ней медсестра. – У меня так много дел…
– Конечно, конечно, – и Корикова с готовностью заняла оставленный на полсуток пост возле любимого. – Костик, милый…
– Я чуть не умер, правда? – слабым голосом спросил он.
– Правда, – у Алины по щекам заструились слезы. – Но все уже позади.
– Скорее бы меня выписали отсюда. Столько дел…
– Да господи, какие дела могут быть важнее здоровья? Не думай ни о чем. Все остальное успеется…
– Нет, не все, – у Стражнецкого на щеках выступили розовые пятна. – Я могу упустить одно наследство.
– Если оно действительно твое, ты его не упустишь. А если не твое – не желай его получить…
– Оно и мое, и не мое, – с неожиданной энергией заговорил Костик. – По закону – да, оно принадлежит другому. Но по закону совести…
– Кто оставил тебе это наследство?
– Вот именно, что эта дурочка ничего мне не оставила, – со злостью выпалил Стражнецкий. – Может, это и сократило ее дни. Все-таки бог наказывает тех, кто допускает столь чудовищную несправедливость…
– Так ты правда ее убил? – одними губами произнесла Алина.
– Любил? Господь с тобой, – засмеялся Стражнецкий. – Я никого не любил и не люблю, кроме тебя… Что-что ты сказала?
Алина тряслась как осиновый лист и не отрывала от него испытующего взгляда.
– Да что с тобой, солнце мое? – Стражнецкий взял ее за руку. – Кто кого убил? Я тебя не понимаю.
– Ты… ты… ты убил свою любовницу, – Алина сделала над собой огромное усилие, чтобы сказать эти несколько слов.
Костик весело глянул на нее и рассмеялся.
Моя любовница?
Да, да.
Она не могла быть ею по одной… нет, по двум простым причинам. Во-первых, я не люблю блондинок в теле. И во-вторых… – он сделал паузу и вновь рассмеялся. – Она была моей сестрой.
* * *Почти 25 лет назад Елену Ивановну Стражнецкую, красивую 29-летнюю инструкторшу лечебной физкультуры, отправили на повышение квалификации в Москву. Ей предстояло обучиться каким-то новомодным методикам и тут же опробовать их на больных. Но вот беда! Ей достался самый тяжелый, самый несносный пациент. Евгений Кибильдит вот уже три месяца не вставал с постели и своими причудами отравлял существование всему персоналу отделения. Судя по тому, что еще тогда, в середине 80-х, он размещался один в палате, это был не просто человек с улицы.
– Может, дадите мне кого-то другого? – взмолилась Елена после первого сеанса массажа. – Этот Кибильдит невыносим. Я ему «здрасте» – а он меня матерно.
– Не сахарная, не растаете, – отрезала завотделением. – Не забывайте, что перед вами тяжелобольной, прикованный к постели, человек.
– Но я еще не сказала вам, что он… – Стражнецкая запнулась, подбирая слова. – В общем, пока я работала с ним, он несколько раз громко испортил воздух!
– Не капризничайте, красотуля, – еще резче отвечала докторша. – Такое ощущение, что вы начисто забыли клятву Гиппократа. Освежите сегодня в памяти и завтра после конференции пять раз повторите мне наизусть!
Сцепив зубы, Стражнецкая отработала с Кибильдитом еще несколько сеансов. Несносный пациент резвился по полной. Он громко рыгал, не стесняясь, давал выход кишечным газам, сморкался в простыню, пускал слюни, после чего требовал, чтобы Елена Ивановна вымыла и побрила его. Когда голый Кибильдит, развалив живот, восседал на специальном кресле в ванной комнате, Стражнецкую чуть не выворачивало от омерзения. Но, нацепив на красивое личико нейтральную улыбку, она обрабатывала мочалкой и руками самые интимные закоулки тучного тела своего пациента. Так прошла одна неделя из двух, отведенных на практические занятия.
В понедельник Елена Ивановна ехала в клинику, как на Голгофу. Ей казалось, что еще немного, и она не стерпит этих издевательств, не сможет скрыть отвращения при очередном утробном звуке, которые, она была уверена, пациент издавал специально. Открыв дверь в палату, она вздрогнула и отступила назад: Кибильдит стоял у окна, одетый для выхода в город.
– Смелее, матрешка! Заходи! – развязно приветствовал он массажистку.
– Евгений Николаевич, но вы же не ходите…
– Как видишь, хожу и прекрасно, – улыбнулся он, и в этой улыбке не было уже ничего отталкивающего. – Надо же было как-то заставить работать этих лентяев.
– Вы получали прекрасное лечение, поэтому и пошли на поправку.
– Я пошел на поправку благодаря твоему безграничному терпению и милосердию. Все, уходим отсюда. Ты будешь очень счастлива со мной.
– В каком смысле? – оторопела Елена. – Я не могу… у меня муж и сын…
– Ерунда. Поехали ко мне.
– Но почему вы так бесцеремонно командуете мной? – впервые за все время общения с Кибильдитом вспылила Елена.
– Я решил осчастливить тебя, матрешка, – засмеялся тот. – Многие мечтали об этом, но козырная карта выпала именно тебе.
– Не вижу особенного счастья, – хмыкнула Елена.
– Это почему? Я здоров…
– У вас грыжа, остеохондроз и серьезные проблемы с кишечником.
– Я молод…
– Вам ведь уже к пятидесяти? – осмелев, язвила Елена.
– Всего сорок два. Далее: я холост…
– Неудивительно! Характер у вас не подарок. Мягко говоря.
– И самое главное – я богат, – и он торжествующе замолчал.
– И… что? – растерялась Елена. Последний довод Кибильдита поколебал ее равновесие.
– Я уже сказал: сегодня же ты поселишься в моем загородном доме в Осинках. Ты забавная матрешка.
– Но как вы не понимаете, что унижаете меня своим предложением?! Оно просто неприлично…
– Тебя унижает предложение руки и сердца, сделанное таким пупом земли, как я? – усмехнулся Кибильдит. – Не больно-то ты умна, матушка, вот что я тебе скажу.
– Предложение руки и сердца? – оторопела Елена. – Это так неожиданно, Евгений Николаевич…
– Зови меня просто – Евжеша, – и Кибильдит бесцеремонно стиснул ее в объятьях. – Если будешь задыхаться – пискни что-нибудь.
* * *Приняв предложение Кибильдита под большим нажимом с его стороны, Елена Ивановна вскоре поняла, что крупно выиграла. Из смрадного жирдяя «Евжеша» стремительно перевоплотился в любящего и заботливого мужа. Когда через три дня, проведенные в его особняке, он подарил ей «Жигули», Елена Ивановна решила, что пузо Кибильдита – столь незначительный косметический недостаток, о котором и говорить не стоит.
Дела с разводом решились на удивление быстро. Елене Ивановне даже не пришлось ездить в Эмск и объясняться с мужем. Единственное, что ее мучало – разлука с сыном. Когда она заикнулась о том, чтобы забрать Костика, Кибильдит сказал:
– Я узнавал. Твой сатрап категорически отказывается отдавать его.
– Но как же так, Евжеша? Для тебя же нет ничего невозможного.
– Я не всесилен. Пока этот вопрос решить не удалось. Но не распускай сопли: скоро у нас появится свой наследник, и ты забудешь о своем мальчишке.
Кибильдит просчитался лишь чуть-чуть. Не прошло и года с водворения Елены в Осинках, как у них родилась дочь, которую назвали Ульяной.
