Дарья Донцова - Гарпия с пропеллером
Маня раскрыла рот.
– Значит, дядя Гера – не мой папа?
– Нет, конечно, он мошенник, который специально поджидал тебя у школы!
– Но откуда у него снимок?
– Выясним, – пообещала я, – лучше скажи, куда ты должна доставить деньги?
– Домой к Гере.
– Адрес говори, – велела я и стала набирать номер Дегтярева.
Очень хочется изловить этого негодяя, но отправляться к нему одной страшно. Скорей всего, в квартире сидят здоровые, дееспособные мужчины, поджидающие глупую девочку с мешком долларов.
– Когда он велел привезти деньги?
– К девяти вечера, – сердито сказала Маня, – звонил мне на мобильный, интересовался, как дела.
– А ты?
– Попросила не нервничать, мол, сижу в банке, жду.
– Хорошо, – пробормотала я, – надеюсь, Александр Михайлович не теряет сейчас времени зря!
Около половины одиннадцатого я стояла на лестнице, прижимаясь спиной к ледяной стене. Несколько милиционеров в камуфляже разместились по бокам обшарпанной деревянной двери.
– Поняла, как действовать? – тихо спросил старший из них у Маши.
Девочка кивнула.
– Тогда начали, – велел омоновец.
Маруська позвонила.
– Кто там? – донесся хриплый голос.
– Открой, дядя Гера, – выкрикнула Машка, – я деньги принесла, извини, задержалась!
Загремел замок.
– Доченька, родненькая, – запричитал мерзавец.
Но закончить фразу он не успел, в приоткрывшуюся дверь ворвались вооруженные парни. Понеслись вопли, мат, стук… Маруська подбежала ко мне и вцепилась пальцами в плечо.
– Они его не убьют?
– Нет, – спокойно ответил Дегтярев, – так, бока намнут.
– Идите, – высунулся старший, – готово.
В темной, грязной квартире отвратительно воняло, но мне было не до оскорбленного обоняния. Комната, куда я влетела, выглядела малопривлекательно. Кровать без постельного белья, стол, прикрытый газетой, драное кресло и клубки пыли на полу. У окна в инвалидном кресле сидел Гера. Я вздрогнула. Похоже, мужик и впрямь без ног.
– Ну, – резко сказал шедший следом Дегтярев, – рассказывай, в какую американскую клинику собрался? Что такую дорогую выбрал, а, голубок?
Гера испуганно забормотал:
– Это не я, ей-богу, не я…
– А кто?
– Иван Иванович.
Дегтярев скривился:
– Давай без ерунды. Знаешь, столько раз в своей жизни я слышал про Ивана Ивановича Иванова! Уже неинтересно! Ребята, тащите его в автобус!
– Ну честно, – взвыл калека, – так он назвался! Иван Иванович!
– Дальше, – потребовал полковник.
– Подошел ко мне в метро и спросил: «Хочешь штуку баксов?»
Игорь насторожился.
– Что надо делать?
Иван Иванович изложил план и дал фотографию.
– Ну-ну, – покачал головой Дегтярев, – положим, мы тебе поверили, говори телефон Ивана Ивановича.
– Не знаю.
– Адрес?
– Тоже!
– Все, ребята, – хлопнул ладонью по столу Александр Михайлович, – тащите его…
– Ну не вру я, – завопил Игорь, – не вру! Не сказал он мне свои координаты!
– Как же ты деньги передавать собирался?
– Так он сейчас придет сюда сам! Только что звонил, минут десять до того, как эти ворвались!
Полковник резко встал:
– Всем слушать меня!
В операции по взятию преступника нам с Маруськой поучаствовать не дали, заперли в ванной. Мы слышали лишь отчаянный мат, грохот и вопли:
– Не убивайте!!!
Спустя некоторое время дверь нашей темницы распахнул один из омоновцев.
– Ступайте в комнату, – без всякой улыбки велел он.
Мы с Маней, отталкивая друг друга, ринулись вперед. В комнате сохранилась прежняя расстановка сил, только на полу, между кроватью и столом, широко раскинув в разные стороны ноги, лежал мужчина.
– Знаете его? – поинтересовался Дегтярев.
– Нет! – выкрикнула Маня.
– Лица не видно, – добавила я.
– Покажи, Николай, – велел полковник.
Один из омоновцев схватил лежащего за волосы и не сдержал удивленного возгласа:
– Да он в парике.
– Эка невидаль, – поморщился Александр Михайлович, – что тут неожиданного.
Милиционеры повторили попытку. Я уставилась на украшенную усами и бородой физиономию. Глаза вроде знакомы…
– Ну-ка, – усмехнулся Дегтярев, – дерните красавца за пышную растительность.
Сначала отлетела борода, потом усы…
– Здравствуйте, – вежливо сказал Александр Михайлович, – вот приятная встреча! Вы небось еще в Америке задумали эту историю?
Мой бывший муж Гена кряхтя ответил:
– Это недоразумение. Я американский гражданин и требую приезда консула.
– Может, сюда президента пригласить? – скривился полковник. – Сейчас телеграмму в Белый дом отправлю.
Домой мы попали утром. Дегтярев прошел в мою комнату и сказал, что Генка, покривлявшись немного, признался во всем. Его дела в Америке шли совсем не так хорошо, как он рассказывал нам. Сначала он пытался работать по специальности, но в Штатах полно своих дипломированных врачей. Тогда он задумал начать бизнес. Попробовал торговать медицинскими инструментами, но прогорел, затем решил открыть издательство и тоже потерпел неудачу. Был, правда, короткий период благоденствия, когда он женился на Капитолине. Его американская жена приезжала к нам в Ложкино, мы даже подружились. Но потом Генка сорвался, начал пить, и Капитолина с ним развелась.
Последние годы Гена работал у Генри в учебном заведении лаборантом. Орнитолог считал его своим близким другом, но много платить ему не собирался. А Геннадий, как назло, влез в долги, пытаясь вновь добиться удачи на ниве бизнеса. Дом его заложен в банке, и, если он в течение марта не рассчитается с кредитором, на имущество наложат арест, и Гена окажется на улице. Мой бывший супруг сломал голову, думая о том, где раздобыть денег. Но Америка не Россия, никто из знакомых вам и копейки не даст, тут берут банковские кредиты. Однако ни одно деньгохранилище не хотело связываться с Геннадием, проводили проверку, узнавали про заложенный дом и отказывали в ссуде. Март приближался, и перспектива оказаться на улице, без средств к существованию, становилась все реальней.
И тут Генри рассказал приятелю про оранжевого гуся, который сошел с ума, летая вокруг Москвы, вернее, возле местечка с диким для англоязычного человека названием «Ложкино».
В голове Генки мигом созрел план. Капитолина, вернувшись в Юм, много рассказывала о нас, показывала фотографии. Название «Ложкино» прочно осело в памяти Генки. А еще он знал, что я теперь богата и живу как у Христа за пазухой.
– Поехали в Россию, – предложил шефу Генка, – ты купишь мне билет, а я заплачу за проживание в доме у моей бывшей жены.
– Я не брала с него ни копейки, – возмутилась я.
– Конечно, – кивнул Дегтярев, – только Генри был уверен в обратном. Тут сказалась разница в менталитете. Русский человек с распростертыми объятиями примет гостей из провинции, а американец возьмет с них за постой.
– Вот почему Генри так нахально себя вел!
– Да нет, он просто весь в орнитологии и не замечает ничего вокруг, – усмехнулся приятель. – Они прилетели, устроились. Ученый начал поиски, а Гена решил потрясти глупую бывшую жену. Правда, он уверяет, что, уже найдя «папу», решил не травмировать Машку и обратился к тебе с просьбой дать ему в долг.
– Ну был такой разговор, – протянула я, – только я отказала, потому что понимала: Гена никогда не вернет денег, а дарить ему огромную сумму я не желаю!
– Тогда он привел в действие план «Х», – вздохнул полковник.
– Где он взял фото?
– У вас из альбома вытащил.
– И что, он думал, Маня снимет деньги и никто не заметит?
– Нет, он имел на руках билет с открытой датой, собирался завтра утром отправить сумму через «Америкен экспресс» домой и сам хотел лететь следом, надеясь, что девочка до утра промолчит, а там, пока догадаются, кто автор спектакля, его и след простынет.
– Но как он сумел вывести на компьютер данные гуся? – удивилась я.
Дегтярев крякнул:
– Тут все без обмана. Птица существует на самом деле и носится между Москвой и Ложкином. К этой ситуации Геннадий непричастен. Генри все еще надеется изловить пташку. Знаешь, что меня больше всего удивляет в этой истории?
– Наивность Маши?
– Нет, Генка отлично понял, увидев первый раз девочку, что она, несмотря на внешность и возраст, совершенный ребенок, который мигом купится на подставу. Странно другое!
– Подлость Геннадия?
– Обычное дело, – отмахнулся Дегтярев, – люди из-за денег и не на такие штучки способны. Нет, меня удивляет другое.
– Ну и что же?
– Почему ты позвала меня на помощь? Отчего не стала сама распутывать историю?
– Побоялась.
– Да? – нахмурился полковник. – Отказалась от участия в расследовании криминальной истории из-за страха?
– Ага.
– Верится с трудом, – рявкнул приятель, – сдается, у тебя просто нету времени. Ну-ка, отвечай немедленно, во что ввязалась?
