Дарья Донцова - Гарпия с пропеллером
Почему же мы живем с алкоголиками? Не знаю, как другие, а лично я поначалу была полна педагогического энтузиазма: ничего, я его перевоспитаю, отобью охоту к возлияниям. И потом, ему одному будет плохо, еще погибнет! Понадобилось довольно много времени, прежде чем ко мне пришло понимание: переделать пьяницу невозможно, и он великолепно проживет и без меня. Просто найдет себе другую дуру, готовую содержать муженька. Я-то выскочила из западни, лишь слегка помяв перья, но многие так и не решаются на это из чувства долга. Дорогие мои, помните, что долг платежом опасен, и уносите поскорей ноги от пьяниц, им лучшая жена – бутылка. И потом, ребенку-то за что такие муки?
Я купила пиво, поллитровку водки, батон белого хлеба, граммов триста дешевой, воняющей чесноком колбасы и вернулась к Приходько.
Увидев «продуктовый заказ», Ростислав чрезвычайно оживился.
– Выпьешь со мной? – потирая руки, спросил он.
Я достала тысячу рублей, помахала купюрой перед носом опустившегося мужика:
– Хочешь заработать?
Приходько вздохнул и, жадно поглядывая на бутылку, сказал правду:
– Деньги завсегда нужны, только свадьбу тебе могу снять, если фотоаппарат мне дашь. Мой, того, в общем, украли его у меня.
– Снимки не нужны.
– Чего тогда? Давай налью.
Но я очень хорошо понимала, с кем имею дело. Сейчас глотнет и мигом захрапит.
– Нет, и выпивку, и деньги получишь после того, как ответишь на мои вопросы.
Будь на месте Ростислава нормальный человек, я никогда не стала бы беседовать с ним в таком тоне, но Приходько не воспримет мои вежливые просьбы. Тут нужно хамить и рявкать, одновременно показывая бутылку и деньги.
– Давай спрашивай, – тут же согласился алкоголик.
Вот вам и основной аргумент, почему нельзя жить с пьяницей. Такой за бутылку согласится на все, даже на убийство.
– С чего ты решил, будто Милена умерла?
– Так приходила баба, вся в слезах, эх, денег жаль, сейчас бы пригодились.
– Ну-ка, изложи ситуацию по порядку.
– Дай пивка хлебну!
– Сначала деньги, потом стулья, – отрезала я, – колись, рыбка моя!
Ростислав когда-то хорошо зарабатывал. Фотограф он был первоклассный, снимки печатались в разных изданиях, а еще имелись заказы, частенько приглашали снимать дни рождения, свадьбы. Приходько кривлялся, ходил лишь к знаменитостям и заламывал за услуги непомерные деньги. Женщины около него не удерживались. Правда, в те времена Ростислав пил не так сильно, не мучился от похмелья, имел машину и дачу. Недостатка в бабах, мечтавших прибрать к рукам обеспеченного холостяка, не было. Но, прожив с ним пару недель, женщины убегали. У Ростислава тяжелый характер: он ревнив, вечно всем недоволен, терпеть не может, когда с ним спорят, и очень злится, если любовница высказывает по какому-нибудь вопросу собственное мнение. Он и в те годы не отказывал себе в удовольствии выпить. Дольше всех, почти год, около него продержалась Милена. Приходько даже начал подумывать о свадьбе, когда случилось несчастье. Несмотря на вздорный характер, фотограф был по-детски доверчив. Милене он верил, как себе, и считал ее почти женой. Именно поэтому поручил любовнице съездить во Львов и получить там причитающуюся ему большую сумму. Дело в том, что иногда Ростислав делал порнофотографии. Ничего отвратительного и грязного! Он создавал нежные, эротические снимки. Естественно, Приходько не торговал ими в подземных переходах. У него было несколько постоянных клиентов, богатых мужчин, которые заказывали сессии. Ростислав нанимал нужных девиц, а потом отвозил снимки клиентам. Один из них жил во Львове, и Приходько никак не мог к нему выбраться. Вот и попросил Милену скатать в Западную Украину. Она охотно согласилась.
До Львова она добралась без приключений, получила немалые деньги, а вот назад не вернулась.
Встревоженный Ростислав принялся звонить в аэропорт, узнал, что рейс благополучно прибыл, и растерялся. Ну куда подевалась Милена? Истина выяснилась через несколько дней. К Приходько приехала женщина, молодая, но некрасивая, какая-то блеклая, и, вытирая глаза платком, сообщила:
– Мила погибла в автокатастрофе, разбилась, когда ехала из аэропорта в Москву.
– Как? – закричал Ростислав.
– Мы ее уже похоронили, – ответила незнакомка, – на Сомовском кладбище.
– Но почему… мне не сообщили? – только и сумел пробормотать Ростислав.
Она пояснила:
– Милена, моя сестра, очень скрытная была. Небось ничего вам о родственниках не рассказывала, и мы не знали о вас. А вчера случайно, разбирая ее сумку, наткнулись на записную книжку, адресов там мало, вот решили ее друзей оповестить. Вы съездите на кладбище, поклонитесь.
У Ростислава запульсировала в висках боль.
– А денег в сумочке не было?
Девушка покачала головой:
– Совсем немного, рублей пятьдесят.
– Где это Сомовское кладбище?
– За МКАД, село Кропотово.
– Что же не в Москве ее похоронили?
– У нас там место, – пояснила сестра Милены, – могила родственников.
После ее ухода Ростислав заметался по квартире. Милена никогда ничего о себе не говорила, сказала только, что сирота. Ростислав ни разу не был у нее в гостях. Первое время после знакомства они ходили в рестораны. Милена оказалась не из тех, которые, оттопырив нижнюю губу, ноют:
– Теперь вези меня домой, в местечко Гадюкино, сто километров не доезжая до Китая!
Нет, она, выходя из очередного кабака, мило улыбаясь, говорила:
– В моем районе уже не московское время, ты поймай такси, я сама доберусь.
Первый раз Ростислав, услыхав эту фразу, решил проявить галантность и воскликнул:
– Ну что ты! Разве можно! Естественно, я доставлю тебя до подъезда.
Но Милена усмехнулась:
– Не глупи! Ты мне нравишься, я совсем не хочу, чтобы ты убежал, поняв, что тебе придется возить меня на край света. Можешь заплатить шоферу, буду очень благодарна.
Ростислав пришел в полный восторг от такой некапризной дамы и больше не делал попыток довезти ее до дома. А потом Милена переехала к Приходько, обронив между делом:
– Пустила на свою жилплощадь родственников. Представь, какой ужас! Квартира у них сгорела, и денег никаких!
Все, больше она никогда не упоминала о родных, только сказала походя:
– Родители мои давно умерли.
Ростислав, кстати, был очень доволен, что ему на жизненном пути попалась сирота. Он был уже один раз женат на Люсе Макеевой, у которой имелся полный набор: мать, отец, бабушка, сестра и собачка Жулька. Поэтому хорошо знал, как могут осложнить жизнь милые, желающие добра родственники. От одних их советов с ума сойдешь. Разведясь с Люсей, Ростислав часто повторял классическую фразу: «Жениться надо на сироте».
Говорил он это с улыбкой, а потом, вздыхая, добавлял: «Только где же ее найти?»
И вот сейчас господь послал ему идеальную спутницу. Еще Ростислава устраивало, что у Милены не было подруг. Она не висела часами на телефоне, не бегала по магазинам и не грузила спутника служебными проблемами. Впрочем, никаких подробностей о месте работы Милы Приходько тоже не знал. Будущая жена сообщила, что является журналисткой на вольных хлебах, в штате не состоит, а просто пишет статьи для разных изданий.
И вот теперь, после ее смерти, выяснилось, что у Милены есть сестра.
Ростислав съездил на Сомовское кладбище, нашел у самой ограды холмик, засыпанный пожухлыми букетами, увидел табличку с фамилией Титаренко, фотографию Милены, выпил бутылку водки за помин ее души и… впал в запой. «Отгудев» месяц, он пришел в себя, огляделся вокруг, познакомился с новой пассией. Жизнь потекла дальше. К Милене на могилу Ростислав больше никогда не ходил.
– Женой она мне не была, – оправдывался он сейчас, – обязательств никаких я не брал, да и сестра у нее есть, небось следит за могилой. Эх, жаль деньги пропали! Сейчас бы они мне пригодились, сумма была приличная, в долларах! Я все думал, кто ее спер? Менты, которые тело нашли, или сестричка родная?
Я спустилась на улицу и, вытащив из кармана куртки сигареты, пошла к машине. Приходько видел могилу Милены? И погибла она пять лет назад? Интересно, каким образом Милена ухитрилась воскреснуть и ограбить несчастного Олега? Сдается мне, хитроумная девица сама организовала собственную кончину, чтобы не отдавать тугрики. А роль сестры исполняла какая-нибудь очередная ее знакомая, которой бойкая Мила наплела с три короба.
Я влезла в «Пежо» и включила радио. «Ты знаешь, мама, – понесся заунывный напев, – он такой, он не такой, как все…»
Я поежилась, голос был въедливый, настырный. Он такой, он не такой… Вот и Милена такая, да не такая. И могилку себе подготовила! Ладно, сейчас уже поздно, завтра съезжу на Сомовское кладбище, найду это захоронение, а там посмотрим, может… И тут ожил мобильный. Ожидая, что это Маруська или Кеша, я схватила трубку. Но услышала совсем незнакомый баритон:
