Галина Гордиенко - Сюрприз под занавес
Если честно, Маша так и не поняла, зачем вору понадобилось громить Динкину спальню. Или он пар спускал?
Лелька, в отличие от нее, ничуть не нервничала. Просто спросила:
—Никто не хочет признаться, что сделал попытку украсть эскизы?
Маша едва не подпрыгнула от изумления: это еще что за финт?! И не одна она недоумевала. Все переглядывались. Лелька так странно выделила голосом «сделал попытку».
Наталья привстала и с места выкрикнула:
—Только попытку? Разве кражи не было?
—Только попытку. Кража не состоялась. Правда, не по вине вора.
—Сознавайся, гад, а то на наживку раздергаю, — зарычала со своего места Маша.
В гостиной повисла напряженная тишина. Гости с большим подозрением оглядывали друг друга.
Софи печально вздыхала и делала вид, что читает. Вера Антоновна стояла, прислонившись к косяку, и скептически посмеивалась. И про блюдо серебряное в своих руках забыла.
Маша с горечью констатировала:
—В несознанку ушел. Партизан, чтоб его! Давай, Лелька, дожимай эту сволочь.
Лелька кивнула.
—Придется. Хотя… даю еще один шанс.
—Ха-ха! — довольно кротко высказала свое мнение Маша.
—Честно говорю — я знаю вора. И если он не захочет повиниться сам, открою имя. Пока же, чтобы не считал — я его просто пугаю — изложу некоторые факты. Думаю, вор их оценит.
Лелька помолчала. Остальные ждали. Лишь Наталья вскочила, ее глаза горели, руки рефлекторно то сжимались, то разжимались.
Маша мысленно даже посочувствовала ей. Она-то уже догадывалась, кто вор. И не понимала, чего глупая Вобла тянет, на что надеется.
Лелька спокойно сказала:
—Первое — все мы знаем: кража произошла перед завтраком. Потому что еще утром эскизы висели на месте.
—Точно,— угрюмо подтвердила Вера Антоновна.
—Второе — сразу после завтрака Динка пошла в свою комнату, она обещала Софи наклеить свои акварели на картон и подарить. А когда зашла, кое-кто уже занимался этим. Показал Динке готовые работы и потом помогал клеить. Наверное, до доброте сердечной.
Маша мертво вцепилась в столешницу и закричала:
—Я поняла! Этот гад спрятал Левитана под Динкиными работами! Я сейчас их все прощупаю! Он… она элементарно заклеила их! Может, они висят на своих же местах! Здесь!
Теперь не одна Наталья стояла, остальные тоже повскакивали с мест. Вера Антоновна уронила поднос. Софи — книгу. Лелька укоризненно воскликнула:
—Да нет же, Маша! Почему ты всегда спешишь?
Маша растерянно пролепетала:
—Нет? Почему нет?
—Потому что Динкины работы постоянно рассматривают, слишком рискованно их использовать, — терпеливо объяснила Лелька. — Софи, например, выбирала из них уже позже, могла заподозрить неладное: холст под листом обычной бумаги отлично бы прощупывался.
—Тогда… тогда при чем…— Маша едва не плакала.
Лелька ободряюще улыбнулась ей и заявила:
—А ведь ты мой главный свидетель!
—Я?!
—Да. Именно ты видела в тот же день пропавшие эскизы.
—Я… я вообще никогда их не видела, клянусь,— испуганно запротестовала Маша.
Она в жизни себя так отвратительно не чувствовала! Особенно когда поймала недружелюбные, подозрительные взгляды Веры Антоновны и Элечки.
Маша побледнела: а она-то всегда считала Лельку подругой!
—Не клянись,— негромко посоветовала Лелька.— Ты просто не знала, что это Левитан.
—Но…
—Вспомни, ты вчера вечером смотрела с Динкой альбомы.
—Смотрела,— неохотно призналась Маша, чувствуя как на ее руках защелкиваются наручники.
—Правильно, — порадовалась Лелька.—Их никто не трогал, все изучили в первые дни. Именно поэтому… Короче, перед тобой один из альбомов держал вор!
—Да-а? — поразилась Маша, только сейчас сообразив, что Лелька ни в чем ее не подозревает. И виновато буркнула: — Но я смотрела лишь один альбом. Ритин. Там… там на обложке чайки над скалами, я запомнила.
—Прекрасно, — похвалила ее Лелька. Приподняла голову с подушки и воскликнула: — Третье — у меня есть свидетельница, которая видела украденные полотна! Ясно — КЕМ наклеенные в альбом.
—Если она их запомнила,— небрежно бросил кто-то.
—Запомнила,— успокоила Лелька.— Я случайно слышала ее комментарии. А потом кое-что сопоставила.
Маша нетерпеливо крикнула:
—Да что я видела-то?!
—Не нервничай,— одернула ее Лелька.— Просто скажи нам, что тебе больше всего запомнилось.
Маша тупо молчала. Лелька попыталась помочь. Спросила:
—Все рисунки были карандашные?
—Нет,— тут же оживилась Маша.— Это-то я точно помню! Больше акварель. А в самом конце,— после них лишь пустые листы — Рита даже маслом писала!
Маша сочувственно покосилась на Софи и тихо сказала:
—Мне все понравилось, но последние два рисунка — вообще отпад. Я даже поняла, почему ты, Лелька, тратишь деньги на картины.
—Как раз это-то я и услышала,— усмехнулась Лелька.—Ты вслух воскликнула.
—Дурацкая привычка,— смущенно пробормотала Маша.— Меня из-за нее в детстве иногда шизиком дразнили.
—Не скажи,— возразила Лелька.— Мне она помогла. — Лелька немного помолчала и попросила: —Теперь опиши коротко эти два эскиза.
Маша виновато пожала плечами.
—Я не очень-то умею говорить…
—Как можешь.
—Ну… На первой — осенний пейзаж. Река там, березы почти облетевшие… А на второй — дом. Большой, бревенчатый, старый. Крыльцо. Сирень у крыльца…
—Достаточно,— перебила ее Лелька. Обернулась к остальным и печально спросила: — Мне самой назвать имя Динкиного помощника?
Потрясенные гости молчали. Софи горестно бросила в воздух:
—Ритуся никогда не писала маслом, была слишком мала…
Лелька холодно заявила:
—Придется приглашать милицию. Все указывает лишь на одного человека. К тому же на этих двух альбомных листах наверняка найдутся отпечатки пальцев. Вряд ли вор работал в перчатках, в комнату могли в любой момент войти…
И тут…
Маша до сих пор не могла прийти в себя от изумления!
Не Наталья, не Электрон, а Петя, рыженький слабенький Петя, этот кроль ушастый, полулысое ходячее ничтожество, вскочил со стула и зарычал:
—Ты из меня всю душу вынула, сука! Ну я, я украл! Подавитесь!!! И считал, что имею на это полное право!
Петино лицо стало страшным, багровым, белки глаз покраснели. Он сжал кулаки и выкрикнул:
—Припрятала альбом, кукла лупоглазая, жаль, твоя черепушка крепковата оказалась!
Наталья смотрела на него с изумлением. Электрон без всякого удивления. Элечка испуганно пятилась. Тамара обнимала ошеломленную, плачущую Динку. Вера Антоновна мелко крестилась. Софи закрыла глаза.
Маша слепо нашарила спинку стула, ноги едва держали ее: в жизни она не испытывала такого нервного потрясения.
Проклятый Петербург! Никогда она больше сюда не поедет!
…Маша вытерла выступившую на лбу испарину и сказала в ночь:
—Сцена четвертая!
Где-то залаяла собака. Маша растерянно осмотрела двор, пса не обнаружила, но решила вести себя потише. Едва слышно выдохнула:
—Алчность!
И стала вспоминать дальше.
…Первой пришла в себя Наталья. Бросила брезгливый взгляд на трясущегося от злобы Петра и отвернулась. Затем широко осклабилась и заявила:
—Слава Богу — драгоценные эскизы нашлись. Теперь Софи сможет сама ими распорядиться. Неси альбом сюда, Динка.
Софи странно усмехнулась. Динка хлюпнула носом и испуганно прошептала:
—А у меня его нет…
—Как это? — не поняла Наталья.
Элечка перебежала поближе к Софи. Неприязненно покосилась на Петра, ласково улыбнулась Электрону и невинно пролепетала:
—Два эскиза! Как хорошо! Как раз нам с Эликом по одному, правда, Софи? Так будет справедливо. Наташе один, Тамаре, Лельке, мне и Элику…
Петр упал на стул, закрыл лицо руками и дико захохотал. Софи покачала головой и сказала:
—Вначале эскизы нужно найти, детка…
Элечка ткнула пальцем в растерянную Динку и воскликнула:
—Зачем искать? Диночка принесет!
—Она-то принесет, — раздраженно буркнула Наталья.— Только ты их не расписывай раньше времени! Решать-то Софи.
—Я только, чтобы справедливо…
Петр продолжал истерично смеяться. Динка жалась к Тамаре и молчала. Софи поманила ее пальцем и мягко сказала:
—Иди сюда, солнышко. Иди, не бойся, старая Софи не даст тебя в обиду…
Динка подбежала к ней. Софи придержала ее за руку, развернула лицом к остальным и попросила:
—Расскажи нам, милая, где сейчас альбом.— И снова шепнула Динке: — Не бойся.
Динка поежилась. Посмотрела на мать, та ободряюще кивнула. Тамарины глаза откровенно смеялись. Маша послала ей воздушный поцелуй.
Динка несмело выдохнула:
—Я отдала альбом. Мальчику.
—Что?!—ахнула Наталья.—Какому мальчику?!
—Ты врешь, дрянь эдакая! — взвизгнула Элечка.
