Галина Гордиенко - Назови меня полным именем
Обзор книги Галина Гордиенко - Назови меня полным именем
Галина Гордиенко
Назови меня полным именем
Глава 1
Таисия
Утром Таисия разбила бокал и сразу поняла: вот оно, начинается! Она с раннего детства чувствовала, когда вступала в полосу неудач.
Настроение безнадежно испортилось — это был любимый бокал еще кузнецовского фарфора, подарок бабы Поли, дальней маминой родственницы. Ее пригласили в дом няней для годовалой Таисии, через двенадцать лет баба Поля заменила девочке погибших родителей.
Округлый, самых благородных форм — ни одна чашка в доме не ложилась в руку удобнее, — с соловушкой на ветке цветущей сирени, этот бокал сопровождал Таисию повсюду. Она практически не расставалась с ним — и чай в поезде пила, и на дачу брала, и в походы, и в больницу, когда вырезали аппендицит. Старинный нянин бокал превращал в уютный дом даже захламленную комнату в студенческом общежитии, когда Таисия ездила на практику в Санкт‑Петербург.
И бокал вдруг разбился! Упал из неловких ее рук и раскололся на две почти равные половины.
Таисия расстроенно шмыгнула носом и бережно завернула осколки в вафельное полотенце, она не собиралась выбрасывать их — вдруг получится склеить? Конечно, горячий чай из бокала уже не попить, но можно насыпать в него сахар, например. Тогда бокал по‑прежнему будет стоять на столе, и соловушка останется в доме. Таисия привыкла к его лукавому круглому глазу, эта крошечная птица всегда казалась удивительно похожей на бабу Полю.
Прижимая к груди осколки, Таисия подошла к серванту. Баба Поля с фотографии смотрела укоризненно.
Девушка виновато воскликнула:
— Знаю‑знаю, ничего страшного не произошло! Мне просто жаль его, понимаешь? Жаба давит, такая вот я у тебя жадная. Что выросло, то выросло, сама воспитывала…
Теперь глаза бабы Поли смеялись. Таисия сама усмехнулась: ну и дурочка она, нашла из‑за чего расстраиваться!
Не было на этой земле человека, с которым бы Таисия считалась больше, чем со своей старой нянюшкой. Упрямый факт, что бабы Поли уж который год как нет на белом свете, в расчет не принимался: какая, собственно, разница?
Баба Поля всегда говорила, что жизнь человеческая этим миром не заканчивается. Мы живем, тела наши старятся, изнашиваются, вот и приходится выбираться — пусть и не хочется порой! — из земной колыбели, зато дальше…
Тут баба Поля мечтательно улыбалась, иногда и ее фантазия давала сбой. Баба Поля плохо представляла, что ждет ее после этой жизни, но свято верила — непременно что‑то интересное и очень, очень хорошее.
Таисию баба Поля обещала не забывать, присматривать за ней из другой своей реальности и любить по‑прежнему. И советами обещала помогать, только Таисия и сама должна не плошать, вылавливать нянюшкины советы из «мирового эфира».
Баба Поля всегда была оптимисткой, для нее не существовало несчастий, она и свою любимицу так воспитывала.
Мама только руками беспомощно разводила, выслушивая сентенции дальней родственницы, но что она могла сделать — не бросать же работу? И в садик дочь не отдашь: малышка слишком часто болела. В школу пошла — ничего не изменилось. В соседнем классе кто‑нибудь кашлянет — Таисия моментально сляжет то с гриппом, то с ангиной. Только воспалением легких в семь лет дважды переболела, а бронхиты вообще не пересчитать, хоть на домашнее обучение переводи ребенка!
Баба Поля оказалась незаменима. Счастье, что старушка привязалась к девочке и жила с ними, хоть и грозилась время от времени уехать на родину умирать.
Родители возмущались: просто навязчивая идея — умереть непременно на родине. Пусть камни с неба, но вези ее умирать в родную деревеньку Боголюбово. Мол, там родилась, там же похоронены родители и любимый муж, с которым и прожила‑то баба Поля всего ничего — пару лет, зато каких чудных и незабываемых…
Так девочка и росла под неспешные рассказы бабы Поли. Сказок старушка не признавала, называла враками, считала — жизнь подбрасывает истории куда интереснее. Люди просто слепы, не замечают их, глупые сериалы смотрят часами, а собственного времени им не жаль.
Таисия и сейчас, закрывая глаза, слышала чуть картавый говорок нянюшки: «Вот исполнилось мне восемь лет, и пошли мы в лес самый настоящий, первозданный, сейчас и нет таких, все повывели…»
Или: «Моя бабушка, когда пошла на первую исповедь…»
Или: «В царские времена в нашей деревне школа стояла приходская, и мой дед так учиться хотел, что сам пошел в первый класс записываться, пяти ему не исполнилось — может, потом с него и Филиппка написали, как считаешь?..»
Истории сегодняшние в ее изложении ничем не отличались от историй давно минувших дней, люди ушедшие жили в них не менее полной жизнью, чем мама с папой, Таисия или сама баба Поля.
Маленькая Таисия и не замечала, что не делает между бабушкиными героями никакой разницы. Просто мама с папой рядом, а кто‑то далеко‑далеко, с ними не поиграешь и не поболтаешь, хотя…
Баба Поля запросто беседовала со своим умершим мужем и «родной маменькой». Ставила перед собой древние выцветшие фотографии — еще черно‑белые — и обстоятельно докладывала хрупким картонкам, как прошел день.
Мама с папой сердились, слыша эти ее разговоры, называли бабу Полю сумасшедшей старухой, а маленькая Таисия воспринимала все как должное. И ничуть не удивлялась, когда баба Поля, вернув снимки дорогих людей на книжную полку, деловито сообщала: «В парк сегодня не пойдем. Маменька сказали‑с — дождь вот‑вот начнется, ты опять с бронхитом сляжешь, так что побережемся».
Баба Поля — или ее маменька? — никогда не ошибалась в прогнозах. Дождь действительно начинался, да еще с пронзительным ветром, пусть по телевидению и обещали всего лишь «переменную облачность».
Они оставались дома. Баба Поля ставила тесто на пироги — Таисия обожала морковные и с зеленым луком, — зато никаких простуд!
* * *Баба Поля не любила пессимистов, не понимала их — ведь жизнь так хороша! Для нее не существовало плохих событий, а если и случались вдруг неприятности… они обязательно предвещали счастливые перемены!
«Жизнь, она как качели, — разъясняла баба Поля воспитаннице. — Вверх‑вниз, вверх‑вниз, иначе не интересно, понимаешь, Таисия? Если вниз не опустишься, то и наверх не взлетишь, вот ведь как смешно в этой жизни устроено…»
Если маленькая Таисия падала, в кровь разбивая колени, баба Поля не паниковала, не бросалась с утешениями, а радостно говорила: «Малая беда большую отводит! Подумаешь — ноги, не голову же проломила…»
Если Таисия рвала любимое платье, баба Поля смеялась: «Видно, пришла пора новое полюбить, из этого уже выросла, ишь, голенастая в нем какая…»
Мама с папой не терпели сентенций старухи, но и у них поднималось настроение, когда на папины жалобы — неприятности на работе — баба Поля оптимистично восклицала: «Какие пустяки, было б из‑за чего расстраиваться! — и говорила отцу, доверительно понижая голос: — Теперь непременно жди удачи, помнишь, месяц назад обещали повышение? Вот чует мое сердце…»
Ее сердце чуяло верно, папу скоро действительно ставили начальником цеха, да и все остальные предсказания бабы Поли так или иначе сбывались.
Восьмилетней Таисии казалось, родители побаивались няню. Мама порой просто закрывала уши ладонями и раздраженно кричала: «Ничего не хочу знать, пусть будет как будет, только молчите, Христа ради, тетя Поля!»
Зато отец…
Таисия не раз слышала, как он, перехватив старушку в коридоре, шепотом спрашивал всякие глупости. Например, останавливать ли автоматическую линию для профилактического ремонта или можно месяц потянуть, работы очень много, план буквально горит… И если баба Поля строго говорила: «Тормози, Павел Ефимыч, как бы беды не вышло, что‑то сердце неспокойно, тянет слева, вот тут…» — никогда не спорил, лишь мрачнел и хватался за телефон.
Мама высмеивала эти прогнозы, сердилась на мужа, но ничего поделать не могла. После нескольких верных предсказаний суеверный отец предпочитал дуть на воду.
Свою воспитанницу баба Поля ни разу не назвала уменьшительным именем, даже к трехлетней малышке она обращалась исключительно — Таисия. Мол, такое прекрасное имя грешно уродовать.
Баба Поля искренне верила — каждый человек соответствует своему имени, оно как бы определяет его дальнейшую жизнь, характер, внешность, даже судьбу.
Любимица должна расти непременно Таисией! А Таечкой пусть зовут какую‑нибудь милую кошечку, а не ее девочку, умницу‑разумницу с чутким сердечком, настоящий подарок Господний, светлый лучик в ее многотрудной жизни.
Баба Поля как‑то шутливо пообещала десятилетней девочке, что именно ТАК она узнает своего суженого — он тоже станет звать ее исключительно Таисией, чувствуя редкостную красоту имени.
