Игорь Чубаха - Тайна Черного моря
Короче, сутки спустя, когда шторм разрядил свой боекомплект, меня подобрали кубинские рыбаки. Покушение на Фиделя сорвалось, как я узнал из газет (не сработал детонатор во взрывчатке на теле динамитероса), но меня это уже не интересовало.
Вот, в общем-то, и все. Слушать про то, как я полтора года, забросив работу, занимался только поисками пропавших жены и сына, вам, ребята, будет не интересно. Конечно, я их не нашел... Зато нашел в брюках, в которых переживал всю эту штормовую катавасию, кольцо, что я подарил Эвке на пятую годовщину свадьбы. Как я понимаю, она успела сунуть его в мой карман — до того, как... ну, сами понимаете...
Вот.
А потом я подал в отставку. Не было уже сил работать. Выдохся я после того случая. Спекся. Отставку командование приняло, даже не отговаривало. Я уехал сюда, под Балашиху. Ушел, короче говоря, от дел.
Ладно, ребята, что было, то было. Видать, у меня судьба такой.
Эпизод четырнадцатый
28 июля, четверг, 07.02 по токийскому времени (01.02 по московскому времени).
Японский городовой
Несмотря на солидное историческое прошлое и близость к Эрмитажу, дом по адресу набережная р. Мойки, 29, особой архитектурной достопримечательностью не являлся.
Любопытно, думал Хутчиш, а с чего это японцы выбрали себе под консульство здание не где-нибудь, а рядом с Генштабом Ленинградской Военно-морской базы? И Нева отсюда в двух шагах...
Кроме того, даже на первый взгляд очень неудобное с точки зрения безопасности строение. Всего три этажа, хотя налево — четырех-, а направо — пятиэтажное, да еще и с надстройками. Кажется, что любой дурак по крышам проберется.
Новый наряд Хутчиша мог вызвать дрожь в коленках у завсегдатаев подиумов. Армани, наверное, выпал бы в осадок от зависти. Причем наряд был состряпан исключительно своими руками из двух, не столь уж важно откуда взявшихся простыней [26]. Белые ночи — сами понимаете, без маскхалата хоть на улицу не выходи. Простыни были сыроваты: днем опять с неба капало.
Чтобы придать балахону редкий и неповторимый розовый колер «бутон сакуры» (прихоть красившего стены консульства маляра), прапорщику пришлось побегать по ларькам в поисках самого ядовитого оттенка ликера шерри. Ведь японцев на мякине не проведешь, их в начальной школе обучают различать до полутора тысяч цветовых оттенков.
Анатолий выскользнул из тесного чердачного окна, сделал несколько осторожных шажков по жалобно скрипящей жестяной кровле и наконец перебрался на крышу японского консульства, огороженную по периметру сеткой, что опоясывала букет разнокалиберных узловатых в суставах антенн и «тарелок» с логотипами производителей. Сетка будто специально была ржавой дальше некуда и серьезной преградой не являлась.
Однако Хутчиш знал, что настоящий контроль осуществляется сверху. Вражьи коммерческие спутники каждые пять секунд производят спектральное сканирование поверхности крыши, и не дай Бог температура какого-нибудь пятачка окажется на несколько десятых градусов выше — тут же по консульству будет объявлена боевая тревога.
Поэтому туфли Анатолия были дополнительно обмотаны двойным слоем поролона, также вымоченного в разведенном шерри, и перетянуты похищенными из автомобильной аптечки бинтами — чтоб не оставлять «горячих» следов, а на голове в такт осторожным шагам покачивался придерживаемый руками, до краев наполненный тазик. Вода, как известно из школьного курса физики, плохой теплопроводник. А кроме того, после недавнего дождя на слегка покатой крыше во вмятинах оставались лужи. Посему спектральная съемка будет показывать только жесть и воду, воду и жесть.
На тазике сбоку красовалась размашистая надпись «Вести». Тазик Анатолий нашел в здании редакции Ленинградской областной газеты, фасадом выходящем на соседнюю улицу, откуда и началось восхождение.
Подступив к краю, Анатолий оглянулся на телебашню, зубочисткой ковыряющую небо вдалеке. Вот откуда надо попробовать запускать бумажные самолетики-то!
А потом призадумался.
Все-таки странно. Неужели его таинственный супротивник — Япония? С чего бы это? Неужели самураям мало проблем с Курилами, чтобы еще и на какую-то установку зариться?
Но ведь переделанный в радиолокатор игральный автомат недвусмысленно указал именно на японское консульство — именно здесь наблюдался скачок плотности радиоимпульсов.
Странно, странно. Что ж, разберемся.
Анатолий наглухо закрепил купленную сегодня в магазине «Садовод» слегка модернизированную, воняющую солидолом лебедку и стал бесшумно спускаться по нежно-розовой стене, бережно придерживая на макушке тазик, чтобы тот продолжал укрывать от бдительных визиров вражьих спутников.
Ветер с Невы, перемолотый мясорубкой переулков, почти не трепал обмундирование маленького розового привидения. Защитный цвет одежки без застежек как нельзя лучше сливался с цветом стен.
Верхолаз думал о постороннем и приятном: о милой юной продавщице из «Садовода», о только что поступившем на вооружение российского спецназа самовзводном гранатомете РГ-6, весящем вместе с боекомплектом всего 5,8 кг, о массивном каталоге Русского музея «Живопись 1920-1930», который купил сегодня по случаю и отложил в укромное место вместе с гидрокостюмом, о том, что вновь в резервации Большого Каньона растет число сторонников Катающегося на Ягуарах...
К сожалению, о том, как расположены окна и есть ли удобные выступы и карнизы, Хутчиш не имел никакого Понятия. Столь незащищенное с виду японское консульство на самом деле являло собой оборудованную по последнему слову науки и техники крепость.
Всякий, кто проходил мимо здания (даже по другой стороне Мойки), автоматически фиксировался видеокамерами.
Потом изображение анализировал компьютер. Учитывались не только рисунок лица, цвет и длина волос, ширина шага, но даже детали одежды. Если, например, в течение года мимо консульства проходили два разных человека, но в одном и том же пальто (не одинаковых пальто, а именно в одном и том же), то компьютер сигналил о подозрительном факте. Полученные данные сверялись с картотекой, куда были занесены все обитатели окрестных домов.
Хотя был уже довольно поздний час, консульство продолжало усердно трудиться. Мерно урчали принтеры, вырабатывали озон ксероксы, сновали взад и вперед, не забывая церемонно раскланиваться друг с другом, сосредоточенные работники.
Возле приоткрытого по случаю теплой погоды освещенного окна на третьем этаже Хутчиш приостановил спуск. Держась за тонкую проволоку одной рукой, другой он вытащил из складок маскхалата трофейную выкидуху, щелкнул лезвием и, пользуясь им как зеркальцем, заглянул в комнату (тазик, балансирующий на макушке, ежесекундно грозил рухнуть на асфальт).
В комнате беседовали двое сыновей Страны Восходящего солнца, и беседа эта показалась Анатолию прелюбопытнейшей.
— Конбан ва, Муцухито-сан! И дес ка?
— Сигэнори-сан! 0-мэ ни какар этэ эрэ сии!.. Очень кстати, что Хутчиш в свое время не поленился выучить японский.
— Здравствуйте, господин Муцухито. Разрешите войти?
— Господин Сигэнори! Какая приятная неожиданность! А мы ждали вас только на будущей неделе!.. Конечно-конечно, проходите, располагайтесь.
— Видите ли, господин Муцухито, обстоятельства несколько изменились. Как оказалось, времени у нас не так уж много. Господин Доктор прибывает через два дня, и к его приезду все должно быть готово.
— Все уже готово... почти. Желаете ознакомиться с результатами анализа?
— Побочным продуктом этой системы контроля являются маркетинговые выкладки: столько-то женщин носят колготки «Голден Леди», а столько-то — «Леванту». Эти выкладки за бешеные бабки покупают тайваньские производители, а потом заваливают петербургский рынок подделками — в точном соответствии со спросом.
— Для того я и здесь.
— В таком случае, господин Сигэнори, снимайте плащ, вешайте его сюда и садитесь тут. Надеюсь, вам будет удобно... Судя по вашему плащу, дождь уже закончился?
— Еще днем, господин Муцухито. Солнце вышло из-за туч, и неспокойные волны реки Мойка маслянисто отсвечивают в его предзакатных лучах. Воздух свеж, насыщен влагой, и ветра нет... Погода напоминает мне... э-э... Знаете ли вы иероглиф «коун-рюсуй», господин Муцухито?
— Разумеется, господин Сигэнори. «Облака, плывущие над рекой», если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь. Именно таким же спокойствием и умиротворением, каким веет от этого старинного иероглифа, сейчас преисполнен сей столь чужой и столь милый нашему сердцу северный город гайдзинов... Впрочем, мы отвлеклись. Позвольте же мне взглянуть на ваши расчеты, господин Муцухито.
— Сию минута господин Сигэнори...
Клик-клик.
— Пока идет загрузка программы, разрешите предложить вам чашечку свежего, горячего чая.
