Галина Куликова - Фантом ручной сборки
Увяз по уши?»
— А-ах! — слабым мышиным голоском пискнула она. — Гладышевский!
Услышав свою фамилию, актер театра и кино смачно выругался и попытался схватить Ингу за плечи, но она наклонилась и, пролетев под его локтем, пулей понеслась к двери, а потом — к своей машине. Гладышевский за ней не побежал, но поднял шум, потому что где-то там, в доме, раздались крики, кто-то выскочил на крыльцо и послал ей вслед несколько непечатных выражений.
Опыт вождения приобретался Ингой самым радикальным способом! Он выковывался в погонях и совершенствовался в экстремальных условиях.
Подлетев к дому, Инга затормозила с такой лихостью, словно на нее смотрели с десяток поклонников. После пережитого потрясения ее так колотило, что кабина лифта ходила ходуном, пока тащилась наверх. Вместо рекомендованной валерьянки Инга выпила бокал вина и спряталась под одеяло.
Но все равно заснуть не смогла, а только время от времени впадала в полудрему, и тогда перед глазами проносились страшные картины минувшего дня.
Утром перед ней встал тяжелый вопрос: идти на работу или нет? Если не идти, то нужно позвонить Треопалову. Но она не сможет с ним разговаривать! Конечно, он вряд ли догадывается, что ночной переполох — ее рук дело, ведь она была в парике и очках, да и видел ее только Гладышевский. Но голос ее выдаст. Кроме того, если она начнет скрываться» быстрее навлечет на себя подозрения. Чтобы остаться в живых, следует вести себя как обычно. Как ни в чем не бывало!
Она проглотила чашку кофе и отправилась в путь. Ни сам Верлецкий, ни его дурацкий Роберт не подавали признаков жизни. Интересно, почему «адвокат» вчера пребывал в столь приподнятом настроении? И тут Инге пришла в голову интересная мысль. Вдруг этот самый Роберт, наверняка работающий на бандитов, пришел к выводу, что хорошо бы бизнес Бумского — Степанцева присвоить себе? И, вместо того чтобы разделаться с ними, он с ее помощью собрал компромат и теперь намерен их шантажировать? Пусть делятся деньгами!
Настроение у нее совсем испортилось. Унылая, вышла Инга из машины и поплелась к зданию центра. Не хотелось ничего делать. Даже разговаривать.
Жить тоже не хотелось! Ее кабинет почему-то оказался открыт, она вошла и обнаружила на диване задрызганный пакет с надписью «Скачки г препятствиями», который вот уже неделю таскал за собой деятельный Доброскок. Без всяких угрызений совести Инга подняла его и заглянула внутрь. В пакете лежали измочаленный эспандер и пластиковая папка с половинкой газетной страницы. Инга достала ее и увидела статью, которая называлась:
«Страшные опыты над людьми. Ученые отданы под суд».
И тут в кабинете появился Доброскок. На его лице поселился праздник — он цвел, как сирень, и примерно так же пах — свежим утренним одеколоном фабрики «Новая заря». Отчего-то его радость разбудила в Инге зверя.
— Идите сюда! — рявкнула она в ответ на приветствие Доброскока и сунула газетную вырезку ему в нос. — Что это такое? Что, я вас спрашиваю?
Какое вы имеете к этому отношение?!
Праздник на лице Доброскока немедленно уступил место скорби. Он попятился и стукнулся о стену. Инга не дала ему улизнуть, схватив за воротник спортивной куртки.
— Ну?!
— Я всего лишь обычный участник, — проныл он. — Еще неизвестно, что из всего этого получится!
— А я зачем была вам нужна, а? Охранник сказал мне, что вы устроились на работу из-за меня!
— Ну и что? — стал оправдываться пойманный с поличным тренер. — Даже если из-за вас! Вы нужны были мне только в качестве образца! Который можно препарировать…
— Что?! — ахнула Инга. — Вы хотите вытащить из меня органы?!
— Мне нужно только ваше сердце, Инга Сергеевна! Ну… И немножко — биография.
Инга уже собралась было упасть в обморок, но слово «биография» ее остановило.
— Ас биографией моей что вы намерены делать? — изумленно спросила она.
— Вставить в повесть.
Доброскок выпятил подбородок. Скорбь на его лице уступила место упрямству.
— В какую повесть? — тупо переспросила Инга.
— Ну, вы же держите в руках вырезку! — воскликнул он. Выхватил статью у Инги из рук, перевернул другой стороной и показал:
— «Объявляется конкурс на лучшую повесть. Тема — наша современница». Призовой фонд, между прочим, три тысячи долларов! Я хотел взять деловую женщину, которая не боится сложностей, идет на руководящую работу и постепенно, с нуля, выстраивает грандиозную империю… Сначала физкультурный клуб, — махнул он рукой, — затем фитнес-центр, потом целая сеть этих самых центров, кислородные салоны… — Из его рта брызгала слюна. — Тренажерные залы…
Инга едва не заплакала.
— Дурак! — крикнула она и стукнула Доброскока пакетом по голове. Эспандер глухо бумкнул о его лоб. — Полный шизоид! Я чуть не умерла от страха! Идиот!. Кретин поганый!
От неожиданности Доброскок зажмурился и икнул.
— Пошел отсюда! — кипятилась она.
— Куда? — уточнил" тренер, пятясь к двери.
— В подвал! К чертовой матери!
Оставшись одна, Инга схватила со стола пепельницу и запустила в стену. Пепельница не разбилась, а срикошетила от нее обратно на стол, проскакала по нему до самого края и упала Инге на ногу. Боль привела ее в чувство. Она перестала хватать ртом воздух, свалилась на диван и стиснула виски руками.
В этот момент зазвонил ее мобильный телефон.
— Алло? — отрывисто бросила Инга в трубку и подумала, что если звонит Артонкин, то она немедленно назначит ему свидание.
Однако это оказалась вполне реальная Таисия.
— Как дела? — спросила она. — У тебя все нормально?
В ответ Инга нервно рассмеялась:
— Еще жива, и это уже победа!
— Ладно-ладно, не шути так, — одернула ее подруга. — Я вот что звоню. Мы со Стасом сегодня вечером хотим заехать к тебе на чашку чая.
— Со Стасом? — не смогла скрыть своего удивления Инга. — Вдвоем? А зачем, если не секрет?
— Даже боюсь говорить, — призналась Таисия. — У тебя сейчас такие дела… А тут мы еще…
— Нет, ты говори-говори, — потребовала Инга.
— Дело в том, дорогая, что сегодня твой день рождения.
Инга секунду смотрела в стену, потом стукнула себя мобильником по лбу и снова поднесла его к уху:
— Не может быть!
— Я так и подумала, что ты удивишься. Но как бы то ни было, подарок уже куплен и требует, чтобы его вручили. Стас позвонил мне вчера вечером посоветоваться. Дело в том, что он дружил с вами обоими — с тобой и с Григорьевым тоже. Но теперь, когда вы расстались, ему трудно, понимаешь?
— Нет, — призналась Инга. — Не понимаю. Мы с Григорьевым — не Змей Горыныч, две головы которого поссорились между собой. Мы разные люди. Почему бы ему не дружить с нами по отдельности?
— Он как раз решил дружить с тобой, но на всякий случай позвонил мне. Для страховки.
— По-моему, Тайка, он позвонил тебе совсем по другой причине.
— На что это ты намекаешь? — с подозрением спросила Таисия.
— На то самое. Он тебе хотя бы нравится?
— Не знаю, не знаю. Одно то, что он трижды разводился…
— Ты тоже в девках не сидела, — горячо возразила Инга.
— Ну, так как насчет вечера?
— Конечно, приходите! Правда, не знаю, успею ли я что-нибудь приготовить…
— Ничего не надо! Я привезу торт, салатики и фаршированную курицу.
— Ты настоящий друг, Тайка, — расчувствовалась Инга. — А на какой час назначим торжество?
— Если ты не возражаешь, то попозже. Я хочу Наташку уложить спать, а потом уж… Ну, чтобы не волноваться. Бабка Дуня за ней приглядит, но все-таки я мать…
— Прекрати оправдываться и просто скажи, во сколько.
— Давай в девять. Нет, в десять.
— Давай лучше, как получится, — предложила Инга. — Мы люди взрослые, можем и за полночь засидеться, верно?
Таисия обрадовалась, а Инга, закончив разговор, достала пудреницу и уставилась на свое отражение в зеркальце. Сама себе она казалась точно такой же, как раньше. Однако ее шансы создать семью и нарожать детей сегодня уменьшились на энное количество процентов. Эх, жизнь моя, жестянка!
В этот трагический момент в кабинете появился Треопалов. Было заметно, что он хорошо спал, плотно завтракал и брился с удовольствием.
— Доброе утро! — поздоровался он и послал Инге печальную улыбку, будто знал, что сегодня она навсегда прощается с молодостью.
— Здрасьте! — растерялась она и поспешно хлопнула крышкой пудреницы.
— Ну, как дела? Как настроение?
Таким тоном президент страны, выезжая в поля, расспрашивает ©балдевших колхозников о наболевшем.
— Настроение отличное, — соврала Инга. — Думаю о наших перспективах. Я имею в виду клуб.
— А-а. Ну что ж. Полагаю, перспективы действительно есть. Я вспоминаю, как мы обедали…
Инга насторожилась. Вспоминать там было решительно не о чем.
— Да? — весьма неопределенно откликнулась она.
— Мне понравилось, — просто добавил Треопалов.
