Людмила Милевская - Моя свекровь — мымра!
— Для кого?
Раб мой ответил:
— И для вас и для нас.
Пришлось осведомиться:
— А что опасней, развязать братанов или ослушаться Тацу?
Раб мой и отвечать даже не стал. Мгновенно отдал команду, и бойцы его потянулись к выходу. Я гордо шествовала впереди, за мной плелась Фрося и шепотом так меня костерила, что сердце кровью мое обливалось. Никакой благодарности!
Я прошипела:
— Это мое величие на тебя так подействовало? Завидуешь?
Зачем я это спросила? Арнольд и Евгений шли молча, но тут их будто сорвало с цепи.
— Если такому завидовать, тогда лучше отправиться сразу в дурдом, — процедил сквозь зубы Арнольд.
— Вот где до смерти обзавидуешься, — добавил Евгений.
Честное слово, руки у меня опустились — никакого признания!
А японцы уже приступили к освобождению братанов. Прямо в доме. Оказывается, “быки” не все на полянку вывалили. Некоторые и на хозяйстве остались. Япошки с них путы срезали и бережно вытолкали к остальным на травку. А на травке мат стоял угарный такой, что мне стыдно стало перед иностранцами.
— Молчать! — рявкнула я.
От такого окрика обычно мои мужья садились там, где стояли. И на “быков” тоже подействовало. Нецензурный гвалт стих, как и не было.
Между тем, япошки построили братанов в шеренгу. Я обошла своих бывших стражей, как генерал на плацу.
Ох, были в роду моем полководцы!
Осмотрела “быков” и увидела, что не сильно они пострадали: так, ссадины да царапины, да троих не то пулями, не то осколками зацепило.
— Это они сами себя, госпожа, в неразберихе, — заметив мой строгий взгляд, пояснил Юдзан. — Но мы их перевязали и сделали уколы от столбняка.
С одобрением я кивнула:
— Это правильно.
И тут случайно мой взгляд упал на Валета. Повязка с его головы сползла, открывая страшное зрелище.
— Что же вы натворили, поганцы! Вы же пенис ему оторвали, — страдая, воскликнула я, чем повергла Юдзана в ужас.
— Госпожа, — оторопело глядя на меня, бросился он искать оправдания, — мы не изверги, мы верим в Бога. Детородные органы на месте у всех. Этот человек ранен в голову. Ему всего лишь ухо одно оторвало, да и то его же гранатой.
— Ну да, ухо, — признала я. — А в ухе-то пенис был.
Юдзан, бледнея, забормотал:
— Пенис… В ухе… Госпожа… Как такое возможно?
Я его просветила:
— Плохо вы знаете русский народ! У этого парня в ухе был пенис!
Япошку я убедила.
— Но мы же не знали, — пролепетал он и заключил с задумчивым видом: — Какое несчастье!
“Быки”, хоть и побитые силой японской, юмора не утратили, — заржали, что твои жеребцы.
— Да это серьга у него такая была, вылитый член, — пояснил Интеллигентный. — Вот ее с ухом на хрен и оторвало совсем.
— Пенис… на хрен… — в конец ошалел от такой заморочки русских японец Юдзан.
Потом, правда, он уложил происшествие в своих японских мозгах и принялся утешать меня так, словно это мне гранатой шальной пенис “на хрен совсем оторвало”.
Возможно, и было такое со мной в прошлой жизни — как тут узнать?
Пока Юдзан распинался, изощряясь в своих извинениях, я прикидывала, как с “быками” теперь поступить. Отпускать на волю? Нельзя. И они не пойдут, Якудзы своего боятся больше, чем драконов-япошек. Держать тут и дальше на поляне под конвоем Юдзана тоже казалось мне глупым.
“А пусть-ка они хлебнут нашей доли”, — злорадно подумала я и приказала:
— Юдзан! Веди братву в ту комнату, где они нас держали.
— Слушаюсь, госпожа! — отозвался Юдзан.
Прямо как джин из бутылки!
Избавившись от “быков”, я воззрилась на Юдзана — думаю, именно таким взглядом смотрел пушкинский старик на золотую рыбку.
“Чего бы мне еще пожелать? Похоже, этот япошка действительно готов за меня и в огонь, и в воду”.
Пауза получилась длинной: я мысленно составляла список тех, кто срочно нуждается в моем воспитании — не самой же им морду бить. Первой, почему-то, на память пришла задавака Тося.
Пока я трудилась над проскрипцией1 Юдзан даром времени не терял: коробку свою схватил и с торжественной миной ко мне подвалил.
— Госпожа Мархалева! — воскликнул он. — Мой повелитель, господин Судзуки, Великий Дракон и отец семи кланов могущественной якудзы шлет вам свои наилучшие пожелания. Тацу просит вас соблаговолить принять этот подарок.
— Отец семи кого? — насторожилась я.
Согласитесь, любую нормальную женщину фраза подобная напрягает — даже если этот многодетный отец ей до лампочки.
— Начальник семи кланов, — пояснил мне с поклоном Юдзан.
— Ах, вот оно что… Хорошо, тогда продолжай.
— Великий Дракон, господин Судзуки…
— Не правда ли, мотоциклетная фамилия, — я поделилась своими впечатлениями с Фросей, Арнольдом и детективом.
Мне стало обидно, что они отдалились и не хотят принимать участие в приятной беседе.
Лучше бы не делилась — Фрося прожгла меня взглядом, Арнольд заскрипел зубами, а детектив вообще отвернулся.
Зато Юдзан по-прежнему был со мной мил и приветлив.
— В Японии многие носят такую фамилию, — пояснил он. — Это, как у вас Петров. Вторая по распространенности фамилия.
Пришлось блеснуть эрудицией:
— Вторая по распространенности фамилия у нас не Петров, а Смирнов. Думаю, оттого наш народ и смирный. Или наоборот. Как бы ни было, наши правители этим пользуются. Ну, да бог с ней, с политикой. Так что там Дракон? Кажется, он подарок дарить мне хотел, мой переводчик.
— Тацу лишь из любви к вашему искусству занимается переводом несравненных ваших шедевров, — с новым поклоном ответил Юдзан. — На самом деле он один из могущественнейших людей планеты. Тацу несметно богат, госпожа.
Я призадумалась. И ведь было над чем. Взгляд мой упал на коробку, которую Юдзан продолжал держать бережно, как младенца.
“Там же подарок! — торжествуя, подумала я. — Подарок от одного из самых могущественных и богатых людей планеты. Что же там? Мешочек с бриллиантами? Чемоданчик ювелирных изделий? Коробка, слава богу, большая!”
— Давай сюда подарок нашего миляги Дракона, — охваченная нетерпением, воскликнула я.
А у самой мысли роем: “Сокровища инков… Последняя коллекция от Диор… Золото партии…
Моего триумфа Тамарка не вынесет!
Ах, как рано потеряю подругу!”
И свершилось: Юдзан бережно вынул из коробки нечто цветастое, поблескивающее золотом-серебром, и на вытянутых руках протянул это мне.
— Кимоно для вас, госпожа, от моего великого господина, — голосом королевского камердинера произнес он.
Я остолбенела.
Лучше бы он ударил меня.
Рухнули все мечты!
Меня унизили, оскорбили!
— Кимоно?! — взревела я. — Всего лишь халат?! И это все, на что хватило его, великого твоего?! Могущественного и богатого?!
Юдзан попятился:
— Это реликвия, госпожа. Императорское кимоно шестнадцатого века. Женское. Ручной работы, осыпанное золотом и серебром. Великий Дракон…
— Великий дуракон! — взвилась я. — И дурагон! Все испортил! Я надеялась! Я мечтала! Сам подумай, куда это можно надеть?
— На прием, госпожа, — замявшись, робко предположил Юдзан.
— Да, в японское посольство! А еще в театр Кабуки, если меня там выступать принудят, когда пол поменяю. Знай, Тамарка моя в таком кимоно жарит яичницу своему мужу Дане, когда ей приспичит разыгрывать роль хорошей жены!
Не долго думая, я выхватила из рук Юдзана кимоно и приказала:
— Сам надевай!
Ошеломленный Юдзан попятился и даже присел, так взволновался.
Я пригрозила:
— Надевай, а то Дракону пожалуюсь!
Юдзан втиснулся в кимоно, неловко запахнул его, потянулся за оби (поясом).
— Ты как надел? — рассердилась я.
Юдзан ошеломленно молчал.
— На другую сторону запахни! На другую! Если женское кимоно, вот и запахивай на женскую сторону.
Юдзан покраснел, покрылся пятнами, но приказание выполнил. Я полюбовалась на него со злорадной улыбкой и велела:
— Вот так и топай теперь к своему дурагону. Да не вздумай снять! Поклянись, что не снимешь!
— Клянусь, — ответил Юдзан и торопливо зашагал к выходу, дав знак воинам следовать за ним.
Японцы покинули нас так же тихо, как появились.
Глава 32
Как только японцы ушли, Фрося опять домой запросилась.
— Вот сейчас мы точно свободны, — заныла она. — И Арнольд с Женей, ничем не рискуя, могут спокойно с нами сбежать.
Я так не считала, Арнольд же просто взбесился.
— Да ты что! — нечеловеческим воплем возразил он. — “Быки” меня видели! Теперь, когда я засветился, Якудза пришьет меня, как пособника!
— Но ты же сбежишь, — бестолково мямлила Фрося.
— Интересно, куда? — философски вставил мой детектив.
— Вот именно, — подтвердила я, — пока жив Якудза, бежать ему некуда. Всем нам некуда, Фрося, бежать.
— Якудзу надо кончать, — процедил сквозь зубы Арнольд и, подумав, добавил: — И Валета, и всех “быков”.
