Людмила Милевская - Моя свекровь — мымра!
— Да знаю, Роза с Марусей уже звонили, восхищались моей фигурой, пытали как удалось мне так похудеть.
— И правда, Мама, как тебе удалось добиться такой фигуры? — забеспокоилась и Тамарка.
Я начала мямлить ей про диеты, но Тамарка возмущенно меня перебила:
— За дуру ты держишь меня?! Мама! Одними диетами здесь не обойтись. Добиться такой фигуры можно только посредством секса!
— Ой, Тома, меня тревожит другое. Почему свекровь моя не звонит?
— Может в обморок от зависти брякнулась? — предположила Тамарка.
— Так и есть, — согласилась я, — точно, бог пожалел меня, свекровь в обмороке валяется и некому Роберту телевизор включить, сам никогда не включит. Выходит, он не смотрел новостей. Может, еще пронесет, — со слабой надеждой воскликнула я.
— Мама, а зачем ты звонила? — опомнилась, наконец, Тамарка.
— Хотела спасибо сказать.
— Так быстрей говори!
— Тома, родная, огромное и большое тебе спасибо!
— За что?
— За группу твою.
— За какую группу?
— Дивлюсь, Тома, каких ловких япошек ты нам прислала…
— Что? Япошек? Да на кой мне коротышки япошки? У меня крепкие русские парни. Жаль не могут никак улететь. Самолет забарахлил, пора новый давно покупать, да некогда все.
Я обомлела. Вот это номер! Чьи же тогда япошки? Может Якудза иностранным легионом разжился? Но чем ему наш Валет не угодил?
Ни секунды не медля я подлетела к двери и забарабанила в нее что есть мочи.
— Откройте, мерзавцы, иначе повешусь, застрелюсь и дверь поломаю!
Никакой реакции. Полная тишина.
Если не считать возмущения детектива и Фроси с Арнольдом — те завопили, как резаные:
— Зачем ты стучишь?! Чего добиваешься?!
— Сейчас узнаете, — гаркнула я и скомандовала: — Женя, Арнольд, выносите немедленно дверь!
— Да как ее выносить, когда она из железа? — спросил детектив.
— И в стену вмурована намертво, — добавил Арнольд.
Охваченная навязчивым и неясным самой мне желанием, возражений я не приняла и завопила:
— В атаку! За мной! Вперед!
Не иначе в нашем роду полководцы водились.
Подстегнутые моей неуемной жаждой немедленных действий, мужчины зачесали затылки, гадая чем мне помочь.
И в этот момент дверь сама распахнулась.
Глава 31
Слава богу, дверь ломать не пришлось: сама с треском раскрылась.
Через порог вереницей (культурно) просочилась толпа азиатов. Выстроились рядком, любезно нам улыбаются, кланяются, лепечут “хай, хай”, словно в гости пришли по нашему приглашению.
Во главе их отряда, возвышаясь на две головы, здоровенный японец стоит — не иначе пращурка его согрешила с русским мужчиной (не устояла, япона мать). Физиономия важная у гиганта, и коробку он держит в руках с гордостью необъяснимой.
Спрашивается, кто их, иноземцев, в наш дом позвал? И чем платят за гостеприимство? Кто им позволил избивать наших братков? Нашли чем гордиться.
Короче, посмотрела я на коробку, на рожи их азиатские и такая обида меня пробрала за наших русских “быков”. Лежат они там повязанные, униженные и израненные, а кем? Япошками, черт возьми!
— Ах, вы сукины дети! — рявкнула я. — Это чем же вы тут гордитесь? И перед кем?
У азиатов улыбочки стерлись с лица — на смены им пришла озабоченность. Вижу, силятся понять на что намекаю. Вот тут-то я прямо вопрос и задала:
— Зачем наших братанов повязали? А били их перед этим зачем?
Спрашиваю, а сама от ярости голос свой абсолютно не слышу — такой патриотизм вдруг во мне взыграл. Так распалилась, от себя не ожидала сама.
Азиаты растерянно переглянулись. Вижу, внемлют мне, и продолжаю.
— Это что же вы о себе возомнили? — интересуюсь с присущей мне справедливостью.
Говорю, а сама надвигаюсь на них, как грозовая туча, как дух отмщенья, как королева ветров — кажется, есть такая.
Смотрю, япошки забеспокоились, залопотали по-своему, засуетились. Но строй держат, мужаются и поглядывают с вопросом на главаря, на здоровущего. А здоровущий (тот, который с коробкой) в неописуемое волнение вдруг пришел и по-русски кричит:
— Не гневайтесь, госпожа! Мы посланы Тацу самим! Мы вам желаем добра!
Ну надо же! И эти уже мне добра желают! Значит свекровь моя не одинока теперь!
Сами понимаете, какое в связи с его заявлением настроение на меня нашло. Теперь я не просто так наступаю, а с присущими мне желаниями.
“Надо бы задвинуть япошке коленом промеж ног, — кумекаю я, — да как назло он хозяйство свое коробкой прикрыл”.
Но я его ловко так обошла и поближе к строю подкралась — у остальных-то коробок нет.
А они видят, что я не кричу, и потихонечку расслабляются: улыбочки появляются на губах, опять раздается “хай, хай”. А сами все одинаковые, как различают друг друга не знаю. Ну, кто из них симпатичней, я не стала гадать — первого подвернувшегося коленом промеж ног угостила и не промазала. В самую точку попала. На “быках” натренировалась так, что иностранцам явила настоящее мастерство, не ударила в грязь лицом перед страной Восходящего Солнца.
У япошки кровью глаза налились, зашипел он, но устоял на месте и даже кланяться начал. Уважение его меня сильно взбодрило: всех по очереди азиатов пошла коленом охаживать промеж ног.
Не жалея сил я старалась, а удовольствия никакого. Краснеют, шипят и кланяются, кланяются, краснеют, шипят. И никакого сопротивления.
Скука смертная. Только зря коленная чашечка разболелась — не казенная же она у меня.
А япошка с коробкой кричит все сильней и сильней:
— Госпожа! Не извольте гневаться! Мы добра вам хотим! Нас Тацу освободить вас послал!
В конце концов мне крик его надоел, я к нему подошла и потребовала:
— Если хотите всем нам добра, тогда немедленно братанов наших развяжите!
Япошка совсем растерялся:
— Опасно, моя госпожа.
Осмелился он мне перечить!
— Да кто ты такой, чтобы решать, что нам, русским, опасно? — справедливо возмутилась я.
А япошка с дурацкой гордостью мне отвечает:
— Госпожа, я Юдзан, начальник буке клана Зеленый Дракон.
— Какого, такого ты там букета начальник? — разглядывая его уже с интересом, спросила я и тут же опытом поделилась: — Знавала работника цветочной компании, менеджера по свежему срезу. Еще тот был негодяй.
— Буке, госпожа, это боевой дом. По-вашему, госпожа, я начальник вооруженных сил уважаемого клана могущественной якудзы. Посланник самого Великого Дракона.
— Ой-ё! — схватился за голову мой Евгений. — Из огня да в полымя! Говорил же вам…
Но я на ерунду всякую решила не отвлекаться. Там русские братаны повязанными лежат, национальную гордость позорят, а мы тут с япошками переговоры затеяли бестолковые.
— Что ж ты, Юзик, до нашей братвы дободался? — решила я первым делом выяснить этот вопрос.
Япошка меня поправил:
— Меня зовут Юдзан, госпожа.
И снова шарманку свою завел:
— Великий Дракон послал меня для того, чтобы я вызволил вас, о госпожа, из плена, охранял и выполнял все ваши желания.
Я прозрела: “Ах вот оно что! Так бы сразу и говорил!”
— Значит тебе приказано не возражать мне, — воскликнула я, сожалея, что не получали разумных таких приказаний все мои сорок мужей.
Или сколько было их там. Ну, может чуть меньше.
Тут уж мне захотелось поближе с великаном японцем знакомство свести.
— Как-как, говоришь ты, тебя зовут?
— Юдзан, моя госпожа.
— Ага, значит, Юзик, — задумчиво повторила я, нежно взглянув на японца и осмысливая открывающиеся предо мною возможности. — И ты выполнишь любые желания, если они мои?
— Юдзан зовут меня, госпожа. Я действительно готов исполнить все ваши желания. Приказывайте, госпожа!
Вот оно, то, о чем я мечтала!
Вот чего не хватает всем женщинам!
Приказывать! Конечно приказывать я должна, не жалея сил, с утра и до вечера! Круглосуточно я должна отдавать приказания!
Теперь совсем по-другому на милягу япошку смотрели мои глаза.
“Какой красивый мужчина! Надеюсь, он сирота… Впрочем, здесь риска нет никакого. Если еще он не сирота, значит осиротеет мгновенно. Долго ли проживет свекровь, если будет видеть как ее сын выполняет любые мои приказания?”
Но бдительность не помешает.
— Юзик, а как с тобой такое горе случилось, что ты все капризы мои должен теперь выполнять? — спросила я, не скрывая сочувствия.
Он с поклоном ответил:
— Великий Дракон повелел мне слушаться вас во всем, госпожа, и выполнять все ваши приказы.
По округлившимся глазам Евгения я поняла, что выросла в его глазах до небес.
Впрочем, иначе быть не могло.
— Ну что ж, Юзик, — молвила я, — для начала немедленно развяжи моих братанов.
Он вновь заладил:
— Это очень опасно, госпожа!
Я строго спросила:
— Для кого?
Раб мой ответил:
— И для вас и для нас.
Пришлось осведомиться:
— А что опасней, развязать братанов или ослушаться Тацу?
