Дарья Донцова - Личное дело женщины-кошки
В первую минуту я даже не поняла, о ком ведет речь медсестра. Никаких Саш в Ложкине нет, но тут до меня дошло, что столь фамильярно медсестра именует Дегтярева, который всегда был, есть и будет Александром Михайловичем.
Приступ злобы придал мне сил, я распахнула дверь и влетела в спальню Дегтярева. Полковник сидел в кресле, укутанный до подбородка в плед, все форточки оказались закрыты, в комнате царила неимоверная духота.
– Ты задохнешься! – констатировала я и живо распахнула окно.
– Ой, ой, – запричитала Марина, – она вас убить хочет! Петр Ильич прописал вам тепло.
Не обращая внимания на кудахтающую медсестру, я стянула с толстяка плед и не удержалась от нового замечания:
– С ума сойти, зачем ты нацепил лыжный костюм?
– Пар костей не ломит! – влезла с комментариями нахалка. – Больному человеку надо много есть и находиться в тепле.
– Жил такой врач, – язвительно сказала я, вытягивая полковника из кресла, – по имени Гиппократ, так он придерживался иного мнения и всегда повторял: «Холод, голод и покой – вот что ведет к выздоровлению».
– Я с ним не знакома, – заявила Марина, – он у нас в училище не преподавал!
– Гиппократ жил в древности, он давно умер, – язвительно заметила я.
– Я помладше вас буду, – заявила Марина, – вот и не застала его! О чем не знаю, о том спорить не стану. Может, в начале двадцатого века, ну в тысяча девятьсот первом году, когда вы родились, наука так и считала, но теперь медицина развилась, нынче иные принципы!
– Ну хватит, – вскипела я, – девушка, уезжайте, мы больше в ваших услугах не нуждаемся.
Марина шлепнулась в кресло, положила ногу на ногу и вдруг спросила:
– Мы – это кто?
– Обитатели этого дома, – сквозь зубы процедила я. – Если сейчас же не покинете особняк, я позову охрану!
Медсестра прищурилась.
– Полковник вам кто?
– Друг, – машинально ответила я.
– Документ имеете?
– Какой?
– Подтверждающий факт ваших отношений!
– Деточка, – снисходительно ответила я, – дружба не брак, свидетельств приятелям не выдают.
– Значит, вы для него пустое место, – гадко улыбнулась Марина, – вот сами и уходите из чужой комнаты. Саша прописан здесь, он имеет право на квадратные метры.
На долю секунды я растерялась, мы никогда не задумывались о юридических формальностях. Александр Михайлович просто живет вместе с нами. Да, он прописан в Ложкине, но должен же человек где-то быть зарегистрирован.
– А у меня имеется нужная бумага, – заявила Марина, – ознакомьтесь!
Я уставилась на подсунутый под нос листок.
«Дегтярев Александр Михайлович, именуемый далее Клиент, и Вострикова Марина Евгеньевна, именуемая далее Медсестра, заключили данный договор. Вострикова М.Е. обязуется оказывать патронажные услуги Клиенту в течение года за вознаграждение. Сумма указывается в приложении».
Поражаясь все больше и больше, я изучила документ до конца и решила проверить, правильно ли поняла его суть.
– Александр Михайлович нанял вас в качестве сиделки?
– Да, – кивнула Марина, – в отличие от вас, человека постороннего, я нахожусь в комнате Саши на законных основаниях, слежу за его самочувствием. Выгонять меня вон вы не имеете права! Спальня является суверенной территорией владельца, в ней распоряжается только он сам.
– Вам заплатили за услуги?
– Сполна!
Я изумилась еще больше. Конечно, Дегтярев достиг определенного положения, он полковник, его уважают коллеги и начальство, но вот маленькая деталь: денег у Александра Михайловича практически нет. Получив зарплату, приятель торжественно отдает ее Ирке со словами:
– Это на хозяйство.
К слову сказать, он не представляет, какие суммы надо вносить за коммунальные услуги, телефон, Интернет, электричество, охрану, чистку крыши от снега. И слава богу, что суровая правда жизни скрыта от толстяка, пусть он лучше пребывает в наивной уверенности, что его доход полностью покрывает расходы в Ложкине. Я не хочу будить в приятеле комплексы и не желаю, чтобы он чувствовал себя нищим. Но из какого кошелька Александр Михайлович заплатил Марине? Насколько я знаю, личная сиделка стоит дорого!
– Назовите свою цену, – потребовала я.
Марина поджала губы.
– Доллар в день, – наконец выдавила она, – еда и постельное белье за ваш счет. Саша рассчитался за год, отдал триста шестьдесят пять гринов, естественно, в рублевом эквиваленте! И нечего меня сверлить взглядом, я законы знаю, валютой не пользуюсь!
– Почему так дешево? – оторопела я.
– Грех дороже брать, – опустила бесстыжие глаза нахалка, – надо помогать людям бескорыстно.
И тут до меня дошла информация про постельное белье.
– Вы у нас поселитесь на целый год?
– Конечно, – закивала Марина, – Саше необходим уход, у него видения, глюки, всякая дрянь мерещится. А вы, хороша подруга, бросаете несчастного одного, голодного, холодного, отняли у Саши вкусную еду.
– Да, – неожиданно согласился с медсестрой полковник, – куска масла не выпросишь!
– Бедняжечка, – засюсюкала Марина, – не волнуйся! Принесу тебе сейчас сдобные тостики, положу на них по хорошему куску ветчины!
– И чаю с вареньем, – по-детски обрадовался полковник.
– Может, сгущеночки хочешь? – вскочила Марина.
– Муся, – раздался снизу голос Маши, – бегите скорей сюда! К нам пришла улитка! Прикольная! Больше Хуча!
Я схватила Дегтярева за руку.
– Слышал? Пошли вниз, сейчас от глюков и следа не останется.
Глава 27
Не обращая внимания на недовольное шипение Марины, я дотолкала Александра Михайловича до малой гостиной. В комнате был предусмотрительно погашен верхний свет.
– Глядите, глядите! – ажитированно закричала Маня. – Вон она!
– Действительно! – с фальшивым изумлением подхватила я. – Гигантская улитка! Она ползет! Эй, Дегтярев, не молчи!
Полковник издал странный звук, похожий одновременно на хрюканье и кудахтанье.
– Значит, она существует? – спросил он. – Я здоров?
– Да! – заорали мы с Маней хором.
– Галлюцинаций не было? – медленно осознавал происходящее полковник.
– Нет, она живая, – возвестила из-за занавески Ирка.
Приятель вздрогнул.
– Это кто сказал?
– Я, – в унисон поторопились мы с Марусей.
– Голос знакомый, но вроде другой, – засомневался толстяк.
– Странная она, – звонко возвестила Марина и зажгла верхний свет.
Многорожковая люстра вспыхнула всего на пару секунд, Маруся ухитрилась ловко выключить освещение, но медсестра уже заподозрила неладное. С воплем:
– Не обманете, – она ринулась вперед и попыталась сцапать плюшевую Брунгильду.
Ирка проявила чудеса ловкости, не успела Марина скакнуть к подоконнику, как улитка понеслась ко второму окну. Бойко пролетев пару метров, Брунгильда упала на бок и продолжила движение вперед.
– Она фальшивая! – взвилась Марина. – Там человек стоит! Саша, нас дурят!
– Сама ты обманщица, – зашипела Ирка, не забывая дергать за веревку.
Медсестра попыталась раздвинуть шторы, Ирка изо всех сил сопротивлялась нападению. Маша вцепилась в Марину, я схватила девочку за плечи… Ситуация стала напоминать бессмертную сказку «Репка», один Дегтярев пребывал в растерянности, он мялся у стены, не принимая участия в битве.
– Что здесь происходит? – изумилась Зайка, входя в гостиную. – Чем вы занимаетесь?
– Врешь, – завизжала Марина, изо всех сил дергая гардины, – вылезай, б…!
Ольга притихла, и тут большой дубовый карниз с затейливой резьбой начал медленно съезжать со стены. Я моментально оценила размер бедствия.
Когда мы отделывали дом, дизайнером была Зайка, она выбрала светло-кремовые двери и легкие пластиковые карнизы. Ольге хотелось, как она выразилась, «сделать пространство воздушным». Я не спорила. Во-первых, переубедить Ольгу в задуманном нереально, с таким же успехом можно уговаривать пирамиду Хеопса переместиться в Индию. А во-вторых, мне глубоко наплевать на колер дверей и карнизов. Маня и моя подруга Наташа были солидарны со мной. Первая молча кивнула, услыхав про кремовый цвет, а вторая даже не поняла, о чем речь.
– По-моему, великолепная идея! – рассеянно произнесла Наташа после пламенной речи Зайки о «воздушности» гостиных. Она в это время правила свой новый роман. – Очень хорошо!
Ольга решила, что получила карт-бланш на все действия, и мимоходом сообщила мужу о своих планах. От кого, от кого, но от Кеши она не ждала сопротивления.
Как же фатально ошиблась Зайка! Наш адвокат, безропотно переживший пол из розовой акации, дурацкую лепнину с розетками на потолке, холодильник из сверкающей нержавейки и табуретки на одной ноге, просто разъярился при упоминании о кремовых дверях и карнизах.
Неделю в семье бушевала битва, и Ольге, невиданное дело, пришлось капитулировать! Аркадий сам отправился в мастерскую, и очень скоро особняк украсился невероятно тяжелыми дверями из цельного массива дуба и карнизами с затейливой резьбой. Как вешали последние, рассказывать не стану, скажу лишь, что они несколько раз пытались упасть, под их тяжестью гнулись крепления, в конце концов в стены заколотили штыри длиной с меня, а толщиной в Дегтярева, вот они и держат карнизы и занавески. Но сейчас, под весом болтающейся на шторах отнюдь не худенькой медсестры, дубина пришла в движение.
