Сердце знает - Игл Кэтлин

— Это не программа. Это бизнес. Если он начнет приносить деньги, думаю, нам следует пустить их в дело.

— Какое дело?

— Не знаю. В других резервациях строят заводы. Индейцы всегда делают что-нибудь для армии. Ну, там, камуфляжную сетку, или еще что-нибудь такое. Мы должны производить что-нибудь полезное. Что-нибудь, что нужно людям и что можно получить только от нас. — Риз рассмеялся. — Поговори с Билом Гейтсом, может он подключится.

— Нам нужны рабочие места, — повторил Сило, бросая в огонь еще одну охапку полыни. Риз полной грудью вдохнул ее пряный аромат, выслушивая ответ старика. — Я хочу, чтоб у наших детей было будущее, понимаешь? Здесь, где мы живем, где мы всегда жили.

— А почему не вложить деньги в школы, дороги и больницы? — спросила Хелен. — Нам бы это совсем не помешало. И в жилье тоже.

— Я хочу, чтоб мы сами управляли всем этим, — сказал Сило. — Чтобы строили их для себя так, как мы хотим, чтоб правительство не решало за нас.

— И при этом ты считаешь, что я должен сидеть в Совете и кивать головой? — сказал Риз, переводя взгляд с дяди на свою покалеченную тетушку, которая сидела у него за спиной в сгущающихся сумерках. — Вообще-то, они сказали, что это разумно. Они не сказали, что это правильно. А еще, они не употребили слова «должен».

— Что ты можешь успеть за три месяца, мой мальчик? — спросил Сило. — Послушай меня. Не высовывайся. Сиди, ниже травы, тише воды, пока не кончится срок.

— Втяни голову в плечи, взгляд опусти в землю, и пусть твой конь бредет понуро, так что ли? — эхом отозвался Риз. — Но я, хоть и втяну голову в плечи, — все равно удобная мишень.

Сило рассмеялся. Это был типичный портрет побежденного индейца, который всем так надоел. — Я тоже крупная мишень. Убедился на своей шкуре.

— Понимаешь, дядя, отчаянию я уже предавался. Я уже был «там, где кончается тропа». И уже заглянул в бездну. Ничего там нет. Поэтому, одно из двух: либо так и стой, глядя в бездну целую вечность, либо отбрось страх и прыгай.

— Ну, тебе хорошо говорить, Риз. Это же ты был однажды чемпионом штата по прыжкам в длину?

— Ага. И могу дать практический совет: разбегись, оттолкнись — и доверься ветру. Пригнись вперед и лети, покуда ветер несет тебя. И не будет времени «кунять».

Именно этим и занималась сейчас тетушка Лили. Риз улыбнулся, увидев как она дремлет, свесив голову на грудь. Он нашел взглядом Хелен, которая сидела между двух старушек, тех самых, что по очереди заменяли ему мать, когда он соглашался на это. Пришло время позаботиться о них, и о Хелен тоже, если она позволит. А уж он добьется, чтоб она позволила. Глядя, как эти милые старушки делятся с ней крупицами своего драгоценного опыта, он принял решение. Он добьется, чтобы она поняла: они созданы друг для друга. Он не собирается больше ее терять, он очнулся ото сна.

В костре, который они зажгли с дядей, во всю трещали дрова. — Ты думаешь, его убили? — спросил он тихо.

— Я думаю, мы этого никогда не узнаем. Здесь, в стране индейцев, можно каждую неделю снимать новый фильм сериала Нераскрытые тайны.

— Узнаем, — сказал Риз. — Так или иначе, но что-то мы поймем. Если я продолжу дело, которое он начал…

— Осторожно, Риз. Не впадай в раж. Ты же не хочешь стать наживкой для…

Риз рассмеялся. — Я что, похож на червяка? Если кто и охотился на моего отца, на меня они охотиться не станут. Это был бы слишком громкий скандал. Я ведь — все еще знаменитость, правда же?

— Правда.

Риз подбросил еще полыни в костер. Очищающая полынь, очистительный дым.

— Мы узнаем правду, дядя Сило.

— Ванаги не успокоятся, пока не узнаем, — неожиданно включилась бабушка Мэри. — Они уже три ночи не дают мне спать, шумят за палатками, пугают собак.

Мужчины удивленно обернулись. Она, не отрываясь, смотрела на Риза. Отблески пламени играли на ее лице. — Ты тоже это заметил? — спросила она.

— Нет, у меня это не так, бабушка. У меня просто… — Он взглянул на Хелен, — предчувствие.

— Я об этом и говорю. Тебе незачем видеть, что там шумит. Ты просто знаешь, что оно есть. — Бабушка Мэри снова уселась на стул, погрузившись в тень. — Когда доживешь до моих лет, тебе будет все равно, что подумают люди. Ты просто знаешь то, что ты знаешь, и все.

— В твоем возрасте ты уже на полпути туда, сказал Сило. — Скоро станешь вслух разговаривать с Теми, Кто За Нами Следит. А мы будем говорить: «Не обращайте внимания, она просто пытается угодить привратнику».

— Нет никакого привратника, и нет никаких ворот, — деловито сообщила бабушка Мэри. — И нету крыльев Большой Птицы.

— А он не говорил, что его что-нибудь тревожит? — спросила вдруг Хелен. Ее голос всех удивил. Все повернулись, словно увидели ее впервые. — Я имею в виду Роя. Перед смертью.

— В смысле, боялся ли кого? — уточнила бабушка Мэри и отрицательно покачала головой. — Нет, ничего такого не заметила. Мой братец был человек — просто золото. Умел угодить, кому угодно.

— Да-а, что правда, то правда, умел подлизаться, — подтвердил Сило, — особенно, когда выпьет. Помнишь, сынок?

— Помню, — откликнулся Риз.

— Ну, это давно было. А совсем недавно он мне говорил, что уже двадцать лет, как не пьет.

Риз кивнул. Цифра, которую он услышал, поразила его. Двадцать лет! Целая жизнь! На самом деле… Господи! На самом деле, ужасная правда заключалась в том, что он знал своего отца только пьяницей. Другим он его просто не знал. А может, трезвым он его просто не воспринимал, потому что знал, что это временное состояние. — Да-а, давно это было, — устало выдохнул он.

Сило положил ему руку на плечо, потрепал и пустился в воспоминания.

— Как-то раз, не так давно, Марвин Грасс позвал помочь по хозяйству. Ну, мы и пошли. Твой отец, я и еще пару человек. Старики, значит, и несколько парней помоложе. Мы всегда стараемся привлекать молодых. И они приходят. Приобщаются постепенно. Странная это штука, наша индейская жизнь… Некоторые — вроде твоего отца — решают вдруг, что она им надоела. Не хотят, мол, больше быть индейцами. И уезжают куда-нибудь, или просто плюют на традиции. Как говорится, забудь обо всем. И когда такое случается, они словно сбиваются с пути. Многие пьют. А другие словно слепнут. Да-да, просто слепнут, иначе не назовешь. Вы к ним в глаза когда-нибудь заглядывали? — Тут он помахал рукой перед лицом, глядя в пустоту неподвижным немигающим взглядом. — В них пусто.

— Некоторые потом прозревают и возвращаются, — вставила бабушка Мэри.

Сило кивнул. — Вот и твой отец вернулся. Стал ходить с нами работать, помогать друзьям по хозяйству. И ему потом трудно было вспоминать, что это он нас бросил.

— А как он умел рассказывать всякие истории! — восхитилась бабушка Мэри. — И в школе был лучше всех. А хитрый был, как лиса.

— Как прыщ на заднице, — усмехнулся Сило.

— Из школы ему пришлось уйти, — вспоминала Мэри. — Связался с проповедником из миссии и сказал, что в школу не вернется.

— И они не заставили его вернуться?

— Он закончил восемь классов, — сказала Мэри. — Такое мало кому из наших удавалось в те времена. Рой сказал, что с него хватит, и нанялся работать к каким-то белым ран-черам. Сколько его помню — всю жизнь работал.

Риз с трудом укладывал новые фрагменты в мозаичный портрет отца. — Но он же играл в баскетбол за команду старших классов?

— В баскетбол играл, а в школу не ходил, — бабушка Мэри улыбалась в отблесках костра. — Да-а, ему такие штуки удавались. Хитрый был, как лиса.

— Настоящая лиса, — согласился Риз.

— Когда последний раз курили трубку вкруговую, он, как всегда, стал молиться за вас, сыновей, — Сило поймал удивленный взгляд Риза. — Да-да, мой мальчик, он всегда за вас молился. Короче говоря, он сильно расчувствовался тогда. Как-будто что-то предчувствовал. Не то, чтобы боялся, а просто хотел что-то объяснить, как-будто хотел что-то исправить. Он не очень-то умел говорить о своих чувствах. Вместо этого рассказывал истории, — и, обращаясь к Хелен, кивнул в сторону Риза, — и про этого парня все время истории рассказывал.