Теория бобра - Туомайнен Антти

Я повторил Лауре еще раз, что мне все совершенно понятно и что теперь мы семья, поэтому делим между собой семейные обязанности так, чтобы обоим было хорошо. И что Лауре незачем больше волноваться, с собранием все будет в полном порядке. Я хотел ей напомнить, что выпутывался и из худших передряг, когда эту мысль вытеснила другая, куда более здравая. Все это уже в прошлом и быльем поросло. Не надо обсуждать в семье дела, тем более, проблемы парка и даже поминать их всуе.

Лаура сидела за столом напротив меня , позвякивая ложечкой в большой желтой кружке утреннего кофе. На улице было еще темно. Туули ушла в школу несколько минут назад, а я собирался на работу в парк приключений. Наступил понедельник, что означало еженедельное утреннее совещание с сотрудниками, и я хотел убедиться, что подготовил все необходимые материалы. И мне следовало прийти в парк задолго до начала совещания.

Я встал из-за стола и принялся убирать посуду.

Заполнение посудомоечной машины — приятная математическая задача, позволяющая оптимизировать пространство и прикинуть наиболее эффективное расходование воды, равномерно, с аккуратными промежутками раскладывая посуду. Даже одна неверно поставленная миска, кастрюля или обычная тарелка может существенным образом повлиять на результат мойки. Я, конечно, не стал подробно расписывать процесс Лауре, когда объявил ей, что с этого момента беру на себя хозяйственные заботы — такой порядок устроил ее без лишних объяснений.

— Ну как тебе вообще? — спросила Лаура.

Я взглянул на нее через стол, над которым висел металлический колпак абажура. Вдали, за спиной Лауры, просыпался раскинувшийся на берегу район Арабианранта — полоска света на другой стороне залива тянулась по всей ширине окна. На Лауре были серые спортивные штаны и просторная голубая толстовка, на ногах — розовые шерстяные носки. Я был готов к выходу на работу — темные брюки, выглаженная белая рубашка и галстук в синюю и серую полоску.

— В каком смысле? — спросил я, пристраивая стаканы в аккуратный плотный ряд, но не забывая оставлять между ними необходимые зазоры.

Лаура взглянула на меня и улыбнулась.

— Даже не заметил? — сказала она. — Ты переехал.

— Это неоспоримый факт, — согласился я, раздвигая ножи и вилки в корзинке посудомоечной машины. — По-моему, это было очень удачное решение.

— Приятно слышать.

Общаясь с Лаурой Хеланто, я понял, что в таких случаях ожидают аналогичных встречных вопросов. В предшествующей жизни мне как-то не приходило в голову их задавать, потому что я не понимал, что потом делать с информацией о недавних поступках людей, которых я знал поверхностно, не говоря уж о людях вовсе незнакомых, и со сведениями о том, как они, что называется, поживают. Но с некоторых пор я заметил, что чувства и мнение Лауры Хеланто меня очень даже интересуют, поэтому спросил:

— Ну а ты как, какие впечатления?

Лаура проглотила свой кофе, — как мне показалось, быстрее обычного.

— Я тоже думаю, что это было весьма удачное решение, — ответила она и засмеялась, уж не знаю почему.

Лаура продолжала смотреть на меня. Я с удовольствием и дальше продолжил бы эту беседу, но меня отвлекали размышления о том, как правильнее расставить в посудомойке пластиковые контейнеры, и еще мне казалось, что секундная стрелка настенных часов подталкивает меня к дверям.

— Мы, разумеется, и раньше это обсуждали, но… — сказала она, помедлив. — Все, что произошло… Я очень надеюсь, что с этого момента все станет… как-то безопаснее… Вернее, все будет безопасно.

Ну да, я понял, что имеет в виду Лаура.

— Парк приключений пережил тяжелые времена, — произнес я. — Но все уже позади: работа идет, у всех прилив энтузиазма. Количество посетителей стабилизировалось, финансовый оборот тоже. Вскоре мы сможем подумать о новых инвестициях. К тому же теперь все мы здесь, вместе, — ты, Туули, я. На жизнь у нас уходит не очень много денег, да и вообще расходы умеренные. Залог нашей материальной стабильности — разумное и долгосрочное планирование семейного бюджета и его исполнение. Как страховой математик, я не могу ничего гарантировать стопроцентно, за исключением, разумеется, очевидного, но мне кажется, что наш так называемый запас прочности не просто достаточный, а имеет тенденцию к росту.

Лаура задумалась. А потом улыбнулась.

— Спасибо, Хенри, — сказала она и протянула мне свою кружку из-под кофе.

Я поставил кружку в машину на заранее приготовленное для нее место. Затем включил посудомойку и после краткого проявления нежности отправился в парк приключений.

Мне предстояло освоить новый путь на работу. Я проехал на метро до станции Итякескус, где планировал пересесть на автобус, что, конечно, и сделал. Но автобус, на котором успел бы прибыть в парк до начала рабочего дня, все-таки пропустил. Я не привык опаздывать, тем не менее постарался получить удовольствие от новых пейзажей и неспешного северного рассвета за окном, успокоив себя тем, что маршрут мне незнаком и всегда полезно посмотреть на что-то новое.

Наконец я вышел из автобуса и быстрым шагом двинулся вперед. Дело было не только в том, что приходилось торопиться на собрание, и не в десятиградусном морозе со свежим северо-западным ветром. А в том, что перед этим я брал отгул, так что меня не было на работе с середины пятницы, в то время как обычно я наведывался в парк даже в субботу и воскресенье. Но я не был в парке так долго не только из-за переезда к Лауре Хеланто. Просто, как выяснилось некоторое время назад, все сотрудники неплохо справлялись со своими непосредственными обязанностями, более того, они уже не боялись брать на себя ответственность и за другие вещи. В какой-то момент, примерно тремя неделями раньше, я понял, что парк функционирует как надо даже без моего неусыпного надзора. Все работает как часы, многие вопросы решаются без моего участия, люди трудятся не за страх, а за совесть, и мне даже пришла мысль, что пора подумать о повышении им зарплаты — как только позволит финансовая ситуация.

Я перешел дорогу и продолжил путь через засыпанную снегом парковку. Дойдя до входа, обернулся и посмотрел назад. «Странно, почему я оглянулся», — мелькнула мысль. Потом я сообразил, что привычка постоянно оборачиваться выработалась у меня в то время, когда мне приходилось опасаться за свое здоровье и даже жизнь. Я еще раз окинул взглядом автостоянку, констатировал про себя, что она пуста, как это обычно бывает в понедельник днем, открыл дверь своим ключом и вошел.

Пока я обходил поезд «Варан», «Клубничный лабиринт», «Пончик» и прочие до мелочей знакомые аттракционы, мои ноздри приятно щекотал запах свежих булочек и кофе. Наше самое новое и масштабное приобретение — «Прыжок лося» — гордо возвышалось посреди парка. Рога лося поднимались на высоту башни для прыжков, а темные бока поблескивали, как борта небольшого корабля. Куда бы ни падал взгляд — будь то оборудование, пол, стены или что-то еще, — все сверкало чистотой. Я с благодарностью подумал о Кристиане, который теперь отвечал за организацию уборки и санитарное состояние. Павильон благоухал чистотой, чем, вероятно, отчасти объяснялось, почему ароматы, доносившиеся из «Кренделька», казались такими аппетитными.

До начала утреннего совещания оставалось несколько минут. Я вошел к себе в кабинет, включил компьютер, нашел нужные документы и отчеты и отправил их на принтер. Глянул в окно со своего второго этажа, поправил галстук, взял бумаги и отправился в комнату для совещаний.

Совещательная у нас была новая, она появилась по инициативе Кристиана. Из множества его предложений по реконструкции и улучшению всего подряд это выделялось своей реалистичностью. Кристиан собственноручно соорудил перегородки, отделившие новое помещение от склада. Наш директор по маркетингу Минтту К взяла на себя дизайн интерьера, в котором отдала предпочтение сверкающим белым поверхностям и черной коже. В двух углах она распорядилась поставить блестящие столбы из черного пластика, именовавшиеся скульптурами. Похожие помещения я видел в футуристическом фильме ужасов, который мне довелось посмотреть несколько лет назад из-за сбоя в системе продажи билетов.