Лоуренс Блок - Взломщик, который цитировал Киплинга
В почтовом ящике была корреспонденция. Я достал ее, отнес наверх и положил в корзину для бумаг. Я уже наполовину разделся, когда зазвонил телефон. Звонила знакомая женщина, хозяйка детского садика в Челси. Родительница одной из ее подопечных только что принесла ей два билета на балет – правда, здорово?
Я согласился с тем, что это здорово, но объяснил, что пойти не смогу.
– Я устал до безумия, – сказал я. – Даже решил лечь спать без ужина. Я как раз собирался выключить телефон, когда он зазвонил.
– Тогда выпей крепкого кофе. Там танцует этот, как его... Ну, этот русский.
– Все они русские. Извини, но я там усну в середине представления.
Она пожелала мне приятных сновидений и повесила трубку. Я же трубку вешать не стал. Дело в том, что я бы с удовольствием поел у Каролин тушеное мясо и с не меньшим удовольствием посмотрел бы русский балет. Поэтому я не хотел, чтобы телефон сообщил мне, чего еще я лишаюсь в этот вечер. Трубка какое-то время издавала мрачные звуки, потом подавленно замолчала. Я закончил раздеваться, выключил свет и лег в постель. Я лежал на спине, вытянув руки вдоль туловища, с закрытыми глазами. Медленно и ритмично дышал, совершенно расслабившись. Я лежал в забытьи, то ли во сне, то ли наяву, когда в девять часов прозвенел будильник. Я встал, быстро принял душ и побрился, надел чистый костюм и заварил себе чашку крепкого чая. В пятнадцать минут десятого я вернул трубку телефона на место. Ровно в девять двадцать он зазвонил.
Я снял трубку и услышал:
– Никаких изменений.
– Хорошо.
– У вас тоже все идет по плану?
– Да.
– Хорошо, – сказал он и повесил трубку.
Никаких имен, ничего лишнего. Секунду я смотрел на телефонную трубку, затем повесил ее. Подумав хорошенько, я снова ее снял. Она какое-то время еще жалобно гудела, но к тому времени, как я допил свой чай, перестала.
Я закончил одеваться. На мне были темно-синий в узкую полоску костюм-тройка, голубая рубашка «Веджвуд», темно-синий галстук с косыми узкими полосочками зеленого и золотистого цветов. Черные ботинки мои на рифленой резиновой подошве были из телячьей кожи и напоминали мокасины. Они не издали ни единого звука, пока я, заканчивая свои приготовления, сновал в них взад и вперед по квартире, хватая то одно, то другое.
В то время, как ботинки мои были безмолвны, в животе слегка урчало: я ничего не ел с самого ленча, после которого прошло каких-нибудь девять часов. Но есть не хотелось, это я знал точно. Другое дело – что-нибудь выпить...
Но нет, не сейчас.
Я все проверил, убедившись, что взял необходимое. Потом я вышел в коридор, запер свою дверь на оба замка и сел в лифт. Я проехал мимо вестибюля в подвал и вышел через служебный выход, избежав таким образом встречи с привратником.
В воздухе чувствовалось приближение холодов.
Для норковой шубы было еще тепло, однако для демисезонного пальто было в самый раз. Пальто я нес с собой и, улучив минуту, надел его.
А в самом деле, существовал ли святой – покровитель взломщиков? Если и так, то я не знал его имени. Все же я наскоро пробормотал молитву, обращенную к тому, кто услышит меня, и снова встал на преступный путь – путь вора-взломщика.
Глава 3
На середине моста Куинсборо я случайно взглянул на бензомер и похолодел. Стрелка прибора находилась в крайнем левом положении, за отметкой 0, и мне вдруг почудилось, что передо мной простирается еще целая миля дороги по мосту. Я вообразил, что у меня кончится бензин прямо посередине реки Ист-Ривер. Вокруг меня начали бы гудеть автомобильные сигналы, а когда ревут сигналы, то могут ли быть очень далеко «фараоны»? Сначала они отнеслись бы ко мне с пониманием и сочувствием, потому что водители постоянно попадают в затруднительное положение, однако это сочувствие тотчас улетучилось бы, узнай они, что я за рулем украденной машины. И почему, удивились бы они, я угнал машину, не удосужившись проверить, заправлена ли она?
Сам я этому удивлялся в не меньшей степени. Я продолжал оставаться в своем ряду, чуть давя на педаль акселератора, и пытался вспомнить советы, которые обычно звучат в экологических передачах, по поводу уменьшения расхода топлива во время вождения. Избегать быстрых разгонов и резких торможений, не прогревать двигатель слишком долго холодным утром... Разумные советы, но малопригодные для данного случая, и я, вцепившись в руль, ждал, что вот-вот заглохнет двигатель – и подо мною весь мир провалится в тартарары.
Но ничего подобного не случилось. В квартале от моста я обнаружил автозаправочную станцию «Шеврон» и попросил обслуживающего ее паренька заправить бак. Машина – старый, разваливающийся «понтиак» – имела двигатель, сконструированный без учета возможности топливных кризисов. Я сидел и наблюдал, как он вобрал в себя двадцать два галлона самого высококачественного бензина. «А какова же емкость бака?» – подумал я и решил, что, должно быть, двадцать галлонов. Остальное – за счет мошенничества с насосами на заправочной станции. Собачий мир, где каждый старается урвать у другого.
Счетчик остановился на пятнадцати долларах с мелочью. Я подал пареньку-заправщику двадцатидолларовую купюру. В ответ он улыбнулся и указал на плакат, висевший на столбе между двумя бензоколонками: после восьми вечера надо платить по счетчику либо наличными без сдачи, либо с помощью кредитных карточек. «Помогайте нам предотвращать преступления», – гласила надпись. Не знаю, удалось ли им что-либо предотвратить, но прибыль они явно с этого имели немалую.
У меня есть пара кредитных карточек, я даже открывал двери с их помощью, хотя поверить в это трудно, пока не увидишь сам в какой-либо телевизионной передаче. Но я не хотел записей о моем пребывании в Куинс, равно как и переписанных данных номерного знака «понтиака». Поэтому, невесело улыбнувшись, я позволил молодому проныре оставить себе сдачу и поехал на восток по бульвару Куинс, бормоча про себя ругательства.
А ругался я не из-за денег. Меня встревожило то, что я неожиданно оказался за рулем машины с пустым баком. Дело в том, что я не так уж часто ворую машины. Я даже нечасто сижу за рулем, а когда случается брать машину напрокат для загородной поездки на уик-энд, то работяги фирмы «Олинс» передают ее мне с полным баком. Я могу проехать половину пути до Вермонта, прежде чем мне в голову придет мысль о бензине. Но этой ночью я ехал не в Вермонт, а всего лишь в Форест-Хиллз, куда достаточно просто можно было бы доехать и на метро. Именно так я и поступил несколько дней назад, когда совершал поездку в целях проведения предварительной рекогносцировки. Сегодня же я не мог воспользоваться при возвращении домой услугами метро, поскольку избегаю общественного транспорта, если в руках у меня полно чужих вещей.
Поэтому, обнаружив «понтиак» на Семьдесят четвертой улице, я воспринял его как подарок судьбы. Для меня проникнуть в автомобиль фирмы «Дженерал моторс», к которым относится и «понтиак», легче, чем в любой другой. Проще и с запуском двигателя без ключа зажигания. Эта машина имела к тому же знаки, предупреждающие, что за рулем новичок, а поэтому эксцентричное вождение не вызвало бы недоумения или возмущения. Наконец, владелец вряд ли сразу же заявил бы об угоне, обнаружив это. Он припарковал машину возле пожарного гидранта, и поэтому решил бы, что «понтиак» отбуксирован полицейской службой на штрафную площадку за парковку в запрещенном месте.
* * *Джесси Аркрайт жил в Форест-Хиллз-Гарденз. Сейчас Форест-Хиллз – приятный, респектабельный микрорайон для людей среднего класса, расположенный к югу от Флешинг-Медоуз, в самом центре района Куинс. Здесь почти в каждом доме, по крайней мере в трех из четырех, найдется женщина, играющая в маджонку, если, конечно, она не находится на собрании «Общества следящих за своим весом». Форест-Хиллз-Гарденз – это замкнутая территория внутри другой замкнутой территории больших размеров. Это небольшое, престижное место, где проживает зажиточная буржуазия. Здесь все дома трехэтажные, с фронтонами и черепичными крышами, все лужайки тщательно подстрижены, все кустарники аккуратно выровнены, как солдаты в строю. Улицы, принадлежащие местным властям, содержатся в безукоризненном порядке, и на них запрещена парковка автомобилей.
Сюда, на тихие улицы Форест-Хиллз, совершаются частые набеги из менее престижных районов. Подъезжает автомобиль, из него стремительно выскакивают молодчики, чтобы, сбив с ног местную матрону, столь же стремительно броситься обратно к машине и умчаться прочь, но уже вместе с ее сумкой из крокодиловой кожи. Патрульные машины местной полиции объезжают эти улицы круглосуточно, чтобы свести подобные происшествия до минимума. Это, конечно, не Беверли-Хиллз, где каждый пешеход волей-неволей попадает в подозреваемые, но и здесь безопасность достаточно надежна.
