Дональд Уэстлейк - Хорошее поведение
- Я догадался,- произнес он.- Если сложить два слова вместе. Vow. Silence. Vow. Silence, - он кивнул и снова кивнул, а затем громко выкрикнул. - Обет молчания! У вас одна из тех религиозных штуковин, обет молчания!
Да! Они были счастливы, что миссия завершилась успехом. Если бы он был Майским деревом, они танцевали бы вокруг него. Обет молчания!
Дортмундер повел руками:
- Почему вы просто не написали об этом на листке бумаги?
Они резко прекратили молчаливые поздравления. Вопрос поставил их в тупик. Некоторые из них начали подергивать свои юбки и рукава, чтобы привлечь внимание к своим рясам, намекая на что-то. Настоятельница взглянула на Дортмундера, протянула руку под одеяния и вынула блокнот и шариковую ручку. Она что-то энергично написала на листке, оторвала его и протянула Дортмундеру: «Вы можете прочитать?».
- Ну, а теперь,- попросил Дортмундер.- Только не нужно меня оскорблять.
4
Мать Мэри Форсибл и сестра Сирин писали записки быстро, что указывало на долгую практику. Здесь, в немного загроможденном кабинете монастыря с зарешеченными окнами с видом на Вестри-Стрит, он сидел на противоположной стороне широкого стола от Матери Форсибл и обменивался с ней записками с нарастающим возбуждением.
Мы желаем, чтобы сестра Мэри Грейс вернулась обратно!
Бог укажет нам путь.
Он показал нам это прошлой ночью в часовне!
Мы не будем общаться с грабителями и ворами.
Наш Господь и Спаситель!
Уйди прочь, Сатана!
Оторванных листков из блокнота становилось все больше и больше по обеим сторонам стола, пока сестра Мэри не просунула голову в дверь кабинет. Она положила лицо на сложенные ладони и закрыла глаза, что означало: «Нашему гостю пора спать».
Мать Мэри Форсибл взглянула на настенные часы-регулятор, было почти семь. Солнце уже давно поднялось, завтрак закончился, месса состоялась, полы вымыты. Он качнула головой, посмотрела на сестру Мэри Кейпэбл, щелкнула гневно пальцами: «Отведи этого ленивого хама наверх». Сестра Мэри улыбнулась, кивнула и вышла.
Тем временем сестра Мэри Сирин решил изменить тактику поведения. Она разгладила одну из самых первых записок, написала на ней что-то корявым почерком и толкнула к сестре Мэри Форсибл:
Мы хотим, чтобы сестра Мэри Грейс вернулась!
Мать Мэри Форсибл написала: Конечно, мы хотим. Молитва и созерцание покажут нам правильный путь.
Сестра Мэри Грейс ничего не написала в ответ. Она просто протянула листок обратно:
Мы хотим, чтобы сестра Мэри Грейс вернулась!
Мы никогда не отступимся!
Мы хотим, чтобы сестра Мэри Грейс вернулась назад!
Пожалуйста, не будьте скучно, сестра Мэри Сирин.
Мы хотим, чтобы сестра Мэри Грейс вернулась назад!
Вы содействуете преступлению?
Мы хотим, чтобы сестра Мэри Грейс вернулась назад!
Вам так же плохо, как и нам!
Сестра Мэри Сирин выглядела так ангельски с этими ямочками на щеках, когда улыбалась. Кивнув, она снова указала на это безжалостное сообщение. Мать Мэри Форсибл откинулась на спинку стула, начала барабанить кончиками пальцев по столу и размышлять.
Это правда, что весь монастырь, каждый член «The Silent Sisterhood of St. Filumena» умолял день и ночь и просил помощи у руководства монастыря, чтобы разрешить проблему с сестрой Мэри Грейс. Также правдой было то, что на протяжении всей своей истории существования в женском монастыре никогда не был замечен вор на стропилах часовни. Связаны ли как-то между собой эти два инцидента? Сестра Мэри Сирин была первой, кто обнаружил того парня и поэтому имела вполне оправданное чувство собственности на него. Она утверждала, что он является орудием Божьим, но Мать Мэри Форсибл была скептично настроена. Конечно, на протяжении веков многие орудия и посланники Бога не получали признания, но все же большинство мошенников оставались просто мошенниками без добродетели и Бога в душе.
С другой стороны, привычкам в жизни трудно сопротивляться. На протяжении почти всей своей сознательной жизни Мать Мэри Форсибл сдерживала свое желание вернуться к материальному миру. Она ограничила свою мирскую жизнь до этого здания, этой группы женщин и этого правила обета молчания, который сестры могли нарушать не более двух часов в каждый четверг. Ее бдительность и просьбы были направлены к Нему, доверившись молитве и милости Творца можно получить все необходимое. Но, возможно, на мирскую проблему с сестрой Мэри существовал такой же мирской ответ?
Какое-то движение в дверях отвлекло внимание монахини Форсибл от ее мыслей. Дьявол легок на помине. Вот и он собственной персоной. Левая нога перевязана белым бинтом, трость сестры Мэри Чэйн в левой руку, а чашка с кофе сестры Мэри Лусид в его правой. Он производил впечатление подлеца, а появившаяся небритость лишь усугубила выражение ненадежности на его лице.
- Я предполагаю, что попал в офис,- пробормотал он словно «плохой мальчик Пека», которого застали курившим в туалете.
Если бы Мэри Форсибл преподавала в средней школе, то она ввела бы множество предписаний. Она сердито посмотрела на сестру Мэри Сирин, которая в свою очередь сияла от гордости, как будто именно она была причастна к созданию этого парня. Она быстрым жестом указал на стул с левой стороны стола, тем самым предложив присесть. Так он и сделал, положив одну руку с грязными ногтями на стол и изобразив улыбку Хамфри Богарта, произнес:
- Я хочу объясниться, ну, по поводу прошлой ночи.
В ответ на это Мать Мэри Форсибл быстро написала первую записку и толкнула в его направлении: Вы – грабитель.
Он посмотрел обиженно:
- Ах, теперь…- начал он, но второй листок был уже в пути.
Он осторожно улыбнулся сестре Мэри Сирин, затем прочитал записку номер два:
Мы не сдали Вас вчера вечером в отделение полиции, которое находиться на другом конце квартала, но мы могли сделать это.
- О,- только и смог сказать он.- Полиция в конце квартала. Вы полагаете, я, э-э…
Мать Мэри Форсибл посмотрела на него.
- Хорошо,- сказал он, пожал плечами, вздохнул и продолжил.- Э-э, спасибо.
Настоятельница уже нарисовала следующую записку, которая скользнула по столу.
Возможно, вы можете отблагодарить нас.
Нахмурившись, он изучал записку, повернул ее, но обнаружил, что с обратной стороны она пустая, покачал головой. Затем обвел взглядом офис, как будто в поисках чего-то и произнес:
- Что? У вас есть сейф, который не можете открыть или?
Жаль, что сегодня не четверг. Потребуется много времени, чтобы выяснить ситуацию.
5
Энди Келп взломал дверь в квартиру с помощью пластика кредитной карты, заглянул в гостиную, где находились Дортмундер и Мэй и сказал:
- Это только я. Не вставайте.
Затем он пошел в кухню, чтобы угоститься пивом. Крепкий, с блестящими глазами, остроносый мужчина окинул обстановку кухни быстрым взглядом. Со стороны он был похож на птицу, которая высматривает для своего приземления ягодный куст. На столе лежало несколько видов крекера. Келп взял один с кунжутом, запил пивом и вернулся в гостиную, где Мэй поджигала новую сигарету от крошечного окурка предыдущей. Дортмундер сидел с забинтованной ногой за журнальным столиком.
- Как дела,- спросил Келп.
- Потрясающе,- ответил Дортмундер, но это прозвучало иронически.
Мэй затушила окурок в пепельнице и сквозь новое облако дыма произнесла:
- Я хочу, чтобы ты звонил в дверной звонок, как и все остальные, Энди. Что если бы мы «кое-чем» занимались в тот момент?
- Аха,- ответил Келп,- мне это даже в голову не пришло.
- Большое спасибо,- сказал Дортмундер.
Казалось, что он был далеко не в самом лучшем настроении. Келп объяснил Мэй:
-По телефону, Джон рассказал мне, что повредил ногу, и я не знал дома ли ты, поэтому я решил поберечь его силы, чтобы он не вставал,- и повернувшись к Дортмундеру спросил:- Так что случилось с твоей ногой?
- Он свалился с крыши,- ответила вместо него Мэй.
- Спрыгнул,- поправил Дортмундер.
- Извини, но у меня не получилось прийти прошлой ночью,- оправдывался Келп.- Работал тогда О’Хара?
- До определенного момента.
- До какого именно?
- Пока его не арестовали.
- Упс,- произнес Келп.- Но он только недавно вышел из тюряги.
- Возможно, ему перепадет обратно его прежний карцер.
Келп пил пиво и на момент задумался об изменчивости судьбы, которая могла выбрать его прошлой ночью вместо Джима О’Хары. Слава Богу, так не произошло. Он произнес:
- А где ты был, когда О’Хару арестовали?
- Прыгал с крыши.
