Иоанна Хмелевская - По ту сторону барьера
— Любовник экономки мог быть не причастен к убийству, теперь затаился, что ему остается?
— И вполне мог оказаться этим самым ее убийцей, — безжалостно высказался Роман. — Во всяком случае, его ищут.
Я позволила себе раскритиковать действия французской полиции. Недаром столько за эти дни прочла книг о преступлениях и просмотрела бессчетное количество фильмов.
— Плохо ищут! Во всяком случае, полиция проигнорировала очень, на мой взгляд, важный предмет, который помог бы им его искать.
Оба моих собеседника вопросительно уставились на меня, и я продемонстрировала обнаруженную мною сережку. Ведь она могла быть и мужской? Вот во время нашей беседы мне и пришло в голову, что она могла принадлежать убийце. Я даже немного возгордилась — вот, оказывается, какие во мне кроются способности детектива, никогда бы не предполагала...
И опять Роман безжалостно — что с ним случилось, очень уж он стал в последнее время безжалостным? — сбил с меня спесь, заявив:
— Пани графиня может не сомневаться — уж полиция наверняка и возможные отпечатки пальцев с сережки сняла, и сфотографировала ее сто раз, так что наверняка помнит о ней. И что касается этой сережки... Ага, пока не забыл, о бывшей прислуге сказать. Выяснилось, что она в полном составе готова вернуться на работу во дворец, в услужение к пани. Ведь ее почти целиком экономка уволила незадолго до своей смерти, недели за две. И граф еще жил, так что люди удивлялись. Экономка оставила на весь дом всего двух слуг — лакея при графе и кухарку, точнее, молодую девушку, работавшую у них просто помощницей при кухарке. И лакей, и эта посудомойка наняты были совсем недавно. Вот людям и показалось подозрительным, с чего это экономка изгоняет старых заслуженных слуг, не один год проработавших под ее началом. Ох, неспроста это, говорили люди, и я с ними согласен — наверняка той хотелось чувствовать себя в доме свободно, не желала, чтобы ей на руки смотрели. Точно, были у нее свои планы, да Господь распорядился иначе.
Гастон опять кивнул.
— Согласен, чем меньше людей, тем легче провернуть свои махинации. К тому же, на мой взгляд, я считаю обнаруженную тобой серьгу как раз доказательством того, что любовник экономки к убийству не причастен. Ну, сама подумай: если предположить, что Луиза Лера подарила серьги любимому человеку, тот бы наверняка не оставил на месте преступления такую улику против себя! Забрал бы сережку с собой, вон она какая приметная, блестящая. Значит, не его сережка.
И тут Роман, отбросив свою жестокость, как-то совсем по-детски беспомощно глянул на меня, словно собирался о чем-то сказать и сомневался, стоит ли. Решился.
— Как раз относительно этой сережки нет никакой ясности. Я не договорил... Убийца мог спохватиться, что потерял ее, и даже искать, да все равно бы не нашел. Дело в том, что обнаружили сережку в нагрудном кармане платья на убитой. Вот и гадай теперь, то ли сережки принадлежали Луизе и убийцу вообще не волновали, то ли их носил мужчина. Неизвестно, были ли они на нем в момент убийства. Если даже и были, если даже он обнаружил, что одной не хватает, обыскивать свою жертву он не стал. Уж не знаю, из щепетильности или из каких других соображений. Обнаружила ее только полиция.
Мне стало плохо. Услышав, что сережка, которую я столь легкомысленно примеряла, была найдена на трупе, я выскочила из-за стола и помчалась в ванную.
Не успела я вернуться, как Роман поспешил меня успокоить, видимо догадавшись, в чем дело:
— Всю обнаруженную полицией бижутерию как следует продезинфицировали, — бросил он в пространство.
— В таком случае существуют два варианта, — рассуждал Гастон. — Либо возлюбленный проявил деликатность и не копался в трупе дамы своего сердца, либо это был посторонний человек, а его не интересовали сувениры. Две серьги наверняка бы прихватил, одна же ему ни к чему.
— А что говорят люди о бракосочетании хозяина? — поинтересовалась я.
— Почти вся прислуга придерживается мнения, что концепция разработана экономкой совместно с хахалем. Сначала, значит, оформить брак, потом всеми средствами ускорить смерть старичка и выйти замуж за хахаля. И вот тут мнения прислуги разделились. Одни считают, что задумала всю махинацию экономка из-за большой любви к хахалю, любила, дескать, его без памяти, вцепилась в него когтями и зубами, из-за этого и брак с графом задумала, соблазняя любовника будущим богатством. Но есть и такие, которые уверяют — за графа она выходила только руководствуясь собственными интересами, что начхать ей было на хахаля, которого она не очень-то и любила, это он вцепился в бабу и выдвинул идею окрутить старика, чтобы впоследствии прикарманить его богатство, экономка же сомневалась и капризничала. Трудно сказать, кто прав.
Я не сомневалась в мотивах, которыми могла руководствоваться женщина, и высказала их не колеблясь. Пусть я не слишком хорошо знала Луизу Лера, зато знала множество баб ее типа. И в этом отношении за века женская природа абсолютно не изменилась, уверена.
— Тут все зависит от личности хахаля! — решительно заявила я. — Если он моложе ее и хорош собой, к тому же умеет держаться и очаровывать баб, то она в него вцепилась. А если это побитый молью мужичонка, ничего собой интересного не представляющий, типичный охотник за приданым, то он и был лицом заинтересованным, а неглупая женщина должна была десять раз все продумать, прежде чем ради такого пойти на преступление. Так что надо найти убийцу и посмотреть на него.
— И вот еще о чем надо помнить, — не очень уверенно заговорил Гастон. — Ты извини, я не хочу выглядеть нахалом, который вмешивается не в свои дела, но ведь они касаются тебя... И раз уж ты меня пригласила к этому разговору, хотелось бы упомянуть о такой личности, как Гийом. Почему-то вы с Романом о нем не заговариваете, а я вот понаслушался... наверное, нехорошо опираться на слухи, но других источников у меня нет, а общаясь с Реноденом и другими приятелями, я то и дело слышу о Гийоме. Ты не можешь не знать о нем, наверняка тебе говорил твой поверенный, что он одно время был чуть ли не главным претендентом на наследство твоего прадедушки, ведь он его потомок по прямой линии, хотя вроде бы... не совсем законный. Должно быть, незаконнорожденный сын или что-то в этом роде. И даже после смерти графа Хербле сделал попытку прочно обосноваться в его дворце, «угнездиться», так выразился Поль Реноден, но этому решительно воспротивился месье Дэсплен. Тревожит меня, что в последнее время он исчез с горизонта, ни слуху ни духу о нем.
— И что ты хочешь сказать?
— Ну, я не уверен... но, наверное, полиции не мешало бы и его допросить.
— Это дело полиции, — отмахнулась я от лишней мороки и обратилась к Роману:
— Месье Дэсплен обещал мне организовать возможность посещения личной квартиры Луизы Лера, ты наверняка знал — это ее собственная парижская квартира. Роман, пойдем туда вместе. Полиция сделала в ней обыск, но я надеюсь обнаружить там что-нибудь интересное. Бывает ведь, что простой человек заметит то, на что профессионал не обратит внимания. А поскольку вы знаете множество людей, причем с давних еще пор...
Прикусив язык, я попыталась выкрутиться из неловкого положения:
—...и прежде всего, еще времен моего детства, о которых я ничего не знаю. Ведь если у Луизы все-таки был любовник, они могли встречаться и в ее квартире, вдруг нападем на какой-то след... А главное, там должны быть фотографии. Я не нашла фотографий экономки в ее рабочем кабинете, надеюсь найти у нее дома. На снимках она может быть сфотографирована вместе с предполагаемым хахалем. Или вот еще что. Увидите знакомые места, где они сфотографировались, скажете полиции, они порасспросят местных жителей, может, кто их видел вместе? Надо же отыскать этого хахаля.
— Надеюсь, такое предположение приходило в голову и следователю, — согласился Гастон, — но что стоит и вам попробовать? И о Гийоме не забывайте, уж извини, что я все о нем. Просто Поль Реноден сообщил, что в его распоряжении значительная часть акций вашей акционерной компании. А если он такой... настойчивый, как говорят, может постараться вам напакостить. Ты даже не представляешь, сколько у тебя было бы неприятностей с получением наследства, если бы не завещание.
Конечно же, Гастон прав. Я и от поверенного знала, что прадедушку он очень беспокоил и тот просил своего нотариуса обращать на этого человека особое внимание. Видимо, были у прадедушки основания не любить Гийома, раз он решительно отказывал ему даже в малой доле завещания, несмотря на какое-то родство.
Но пока мне не хотелось отвлекаться на Гийома.
— Вот пускай полиция его и поищет, — опять отмахнулась я. — Меня в данный момент больше интересует квартира экономки. И если нас туда впустят...
Впустили. Гастон проявил тактичность, понял, что мне хотелось пойти туда вдвоем с Романом, и не стал напрашиваться.
![Иоанна Хмелевская - Бега [Скачки]](/uploads/posts/books/162077/162077.jpg)
![Иоанна Хмелевская - Проза жизни [Обыкновенная жизнь]](/uploads/posts/books/226655/226655.jpg)
