Дарья Донцова - Кекс в большом городе
Сон пропал без следа, в голове моментально созрело решение, правая рука схватила висевшую на стене шумовку. Сжимая в одной длани кухонную утварь, а во второй стакан, полный воды, я с диким воплем: «Сдавайся, мерзавец, стрелять буду!», выскочила в коридор, мгновенно выплеснула жидкость на крадущегося человека, а потом со всего размаха треснула его здоровенной шумовкой.
– Ой-ой-ой, – запищал кто-то, – вау, ты совсем офигела, да? Мне же больно!
В ту же секунду ярко вспыхнул свет, я на секунду зажмурилась, потом открыла глаза и взвизгнула.
Передо мною стояла мокрая Олечка.
– Ты чего дерешься? – воскликнула она. – Вон как меня долбанула, аж шумовка погнулась.
– Действительно, – растерянно пробормотала я, – вот обманщики, продавали ее как стальную, пообещали – никогда не сломается!
– Небось у меня башка кирпичная, – захихикала Оля, – если об нее железная штука погнулась!
– Я тебя ударила по голове?!
– Ага, по лбу!
– Господи, прости!
– Ничего, забей.
– Что ты делала в прихожей? – догадалась я задать вопрос. – Я решила, что к нам лезет Абд… то есть подумала, вор в квартиру вошел.
Олечка поежилась.
– Сначала я заснула, потом в туалет захотела, пошла в тубзик, свет не включала, села на унитаз – и вдруг как испугаюсь!
– Чего? – подскочила я, ощущая настоящий ужас. – Кого?
– Подумала: вдруг ты дверь не заперла? – зашептала Оля. – Представь, как страшно! Мы вдвоем, обе дрыхнем, ничего не слышим, не видим. Ну и кинулась проверять! Покрутила ключом, отперла сначала, потом снова затворила замок, тут меня отпустило! Фу, полный порядок, пошла к себе, а тут бац, вода, затем по лбу – стук! Я ваще очумела!
Внезапно мне стало смешно, я обняла Олечку, прижала ее к себе и, давясь хохотом, сказала:
– Похоже, мы обе жутко храбрые!
– Ага, – захихикала девочка, – видно, смелее нас нет!
Целую минуту мы не могли разогнуться от смеха, потом я пошла на кухню за тряпкой, сказав Олечке:
– Иди переоденься, вон все брюки и футболка мокрые.
– Сколько же воды в одном стакане, – покачала головой Оля и убежала.
На следующий день ровно в указанное время мы с папенькой вошли в офис «Шарашкинфильма». Я выглядела обычно: джинсы и легкий свитер. Жара решила дать москвичам отгул, небо затянули тучи и ощутимо похолодало, но лично мне такая погода нравится намного больше, чем пекло. Ленинид же выпендрился по полной программе; увидав его во дворе, я постаралась не засмеяться в голос. Папенька смотрелся женихом на деревенской свадьбе. Он натянул серый костюм, брюки радовали глаз идеальной «стрелкой», пиджак, правда, казался маловат, зато из-под него выглядывала белая сорочка с ярко-красным галстуком. В качестве апофеоза из нагрудного кармана высовывался носовой платочек, зеленый в желтую клетку. Ботинки у папеньки были лаковые, и еще он облился едкими духами, такими сладко-противными, что у меня незамедлительно начался кашель, продолжавшийся всю дорогу от дома до кабинета Голубева.
– Наша писательница, – заквохтал Анатолий, – любимая, садитесь.
– Знакомьтесь, – проявила я светское воспитание, – Ленинид.
Папенька приосанился, сделал ладошку лодочкой и протянул руку продюсеру.
– Рад встрече.
– Счастлив, совершенно счастлив, окончательно, решительно счастлив, – замурлыкал Анатолий, оценивающим взглядом оглядывая папашку, – ваша жена – наш золотой фонд!
Ленинид захихикал, я обозлилась и резко ответила:
– Он мне не муж!
– Ах, ах, – заломил руки продюсер, – приятно познакомиться с другом самой Виоловой.
Сообразив, что его посчитали моим любовником, папашка развеселился еще больше, а я добавила:
– Никакой он не друг!
Голубев вытаращил глаза.
– Хотите сказать, я вижу вашего сына? Мальчика Тараканова?
Ленинид откровенно заржал, а я прошипела:
– Ну и чушь пришла вам в голову! Ленинид мой отец!
– Господи! – заверещал продюсер. – Ну как я не догадался! Одно лицо!
Мне стало совсем нехорошо. Неужели я похожа на папашку? Вот беда! Вообще говоря, до последней минуты я считала себя вполне симпатичной особой.
– Вы обязательно должны поделиться со мной опытом воспитания гения, – замурлыкал Голубев, – ну что вы делали, дабы вырастить великую писательницу, а? Витамины? Гувернантки? Теннис?
Ленинид засопел, а я, подавив желание искренне сказать: «Он все детство и юность любимой дочки провел на зоне», решила переменить тему разговора.
– Давайте приступим к работе, времени мало.
– Йес, – закивал Анатолий, – пошли в нашу пыточную, ха-ха, шутка, зовем так зал, где проходят кастинги.
Миновав длинный коридор, мы цепочкой вошли в квадратное помещение, где обнаружилась женщина, причем весьма престарелая.
– А где Сигизмунд, талантливый режиссер? – поинтересовалась я.
– Он нам не нужен, – потер руки Голубев, – увлекающаяся, психопатическая, излишне творческая личность первая помеха при кастинге, верно, Нина Аркадьевна?
Пожилая дама со старомодным начесом из седых волос кивнула.
– Знакомьтесь, Ариночка, – засуетился Голубев, – Нина Рапсова, старейший, лучший ассистент режиссера! Когда Ниночка рулит процессом, я спокоен!
– Рада видеть нашего автора, – царственно кивнула тетка, – а вот заявление насчет старейшего ассистента является откровенным, неприкрытым хамством! Мне всего-то семьдесят!
– Нинуша! – подпрыгнул Голубев. – Как семьдесят? Зачем ты врешь? Сорок максимум.
– Ой, хватит, – довольно усмехнулась дама, – не старайся, знаю цену твоим комплиментам.
– Ей-богу, я удивлен!
– Перестань!
– Нет, честно!
Нина взяла мобильный и, не обращая внимания на продолжавшего бухтеть продюсера, твердо велела:
– Пусть Лапин готовится!
Потом она повернулась ко мне.
– Собственно говоря, сейчас мы соблюдаем некую формальность. Особой толпы артистов не ждите, была проделана огромная предварительная работа с базой, и отобрано два человека. Одна женщина…
– Зато какая! – встрял Голубев. – Ариночка, солнышко, она вам непременно понравится! Звезда! Суперстар! Мегаактриса! Культовая фигура! Мировая величина!
– Да ну, – разинул рот Ленинид, потом с детским восторгом воскликнул: – Николь Кидман?
– Нет, – осекся Голубев, – мы не приглашаем звезд Голливуда, своими богаты! Аурелия Монтегю.
– Кто? – хором поинтересовались мы с Ленинидом.
– Аурелия Монтегю. Супер! Так вы рады? Верно? О таком лишь мечтать можно!
– Ну, – дипломатично протянула я, – оно конечно…
Нина Аркадьевна хмыкнула, вытащила из бумажек, лежащих перед ней на столе, один листок и спокойно сообщила:
– Читаю справку. Аурелия Монтегю – псевдоним, настоящее имя Зинаида Собакина, родилась в… Дата рождения отсутствует, стояла у истоков советского кинематографа, снималась, естественно, в массовке в фильме Сергея Эйзенштейна «Броненосец Потемкин». Надеюсь, слышали о такой ленте?
– Вообще-то я люблю про зверушек смотреть, – неожиданно ответил папашка, – но эту пропустил.
Нина Аркадьевна распахнула глаза.
– При чем тут животные? – нервно поинтересовался Анатолий.
– Так броненосец же, – пояснил Ленинид, – не встречали их? Не в жизни, конечно, а на картинах? Они ваще-то в Австралии обитают, прикольные очень.
Пока папашка нес глупости, я пришла в себя и заорала:
– С ума сойти! Сколько ей лет?
– Фу! О таком не спрашивают, – отбила мяч Нина.
– Но в моей книге нет ископаемых! Там действуют тридцатилетние женщины.
– Тише, Ариночка, тише, – затравленно оглядываясь на дверь, зашептал Голубев, – Аурелия наш золотой фонд.
– Вот и поставьте ее в музей.
– Монтегю в великолепной форме.
– Маловероятно! – отрезала я, решив стоять насмерть.
– Месяц назад она закончила съемки в сериале «Секреты Франции».
– И кого она там изображала? Эйфелеву башню? Очень правильно, ваша Аурелия почти одного возраста с главной достопримечательностью Парижа, – возмутилась я.
– Монтегю снималась в роли Симоны, восемнадцатилетней дочери графа Монтеин!
– Ну просто офигеть! – простонала я.
– Душенька, – залебезил Анатолий, – полноте гневаться. Во-первых, Монтегю выглядит супер, личико без морщин. Во-вторых, имеются технологии… уж поверьте мне!
– Нет! Ищите нормальную актрису не старше сорока.
Голубев всплеснул руками.
– Сейчас у меня инфаркт начнется.
– Выпей воды, – равнодушно предложила Нина, потом повернулась ко мне. – Хочешь сериал?
– Да.
– Придется смириться с Монтегю.
– Но почему?
– Ее правнук владеет банком, он дает на съемки деньги! Нет прабабки в проекте – прощайте бабки! Извините за каламбур!
– Ясненько, – убито протянула я.
– Единственное, что обещаю, в постельных сценах Монтегю заменит дублерша, – хмыкнула ассистент.
– Да уж, пожалуйста, – выдавила я из себя.
