Джорджетт Хейер - Тупое орудие
– Так, значит, убил не он? – воскликнул Невил. – Не хотите же вы сказать, что мы опять вернулись к самому началу? Как это нехудожественно! Как утомительно! Больше это меня увлекать не может; пора, чтобы мы дошли до дух захватывающей кульминации.
– В чем-то загвоздка, и я ее не улавливаю, – сказала Салли, хмуро глядя на Ханнасайда. – Почему вы так уверены, что мой зять невиновен?
– Потому что вчера вечером его не было в Лондоне, мисс Дру.
Хелен подняла дрожащую руку и схватилась за спинку стула.
– Он этого не сделал? – спросила она, словно ничего не понимая. – Вы стараетесь перехитрить меня, чтобы я сказала что-то… что-то…
– Нет, – ответил Ханнасайд. – Когда мистер Норт скажет мне, где он на самом деле был вечером 17-го, я буду уверен, что никто из вас не убивал Эрнеста Флетчера. Вы, по крайней мере, никоим образом не могли этого сделать.
Она как-то странно судорожно всхлипнула и упала без чувств.
– Черт бы побрал вас, суперинтендант, – сказала Салли, бросаясь к сестре.
Норт довольно бесцеремонно отстранил ее. Он опустился на колено, взял Хелен на руки и поднялся.
– Откройте дверь! – кратко сказал он. Через плечо он добавил: – Вечером 17-го я был у приятеля. Можете проверить. Питер Моллард, Кромби-стрит, 17. Спасибо, Салли, я не нуждаюсь в твоей помощи.
Он вышел, и его свояченице осталось только послушно закрыть за ним дверь. Невил прикрыл глаза ладонью.
– Драма в доме! О Боже, ничего себе! Он думал, что она это сделала, а она думала, он это сделал, чистая поэтика Аристотеля! И они выделывали свои смертельные номера на пустой желудок!
– Скорбь и горесть постигли меня! – неожиданно возвестил Гласс. – Каждый обманывает своего друга, и правды не говорят: приучили язык свой говорить ложь!
– Нельзя сказать, чтобы я не ценил Малахию, – критически заметил Невил, – но согласитесь, он способен парализовать любой разговор.
– Гласс, подождите в коридоре, – кратко сказал Ханнасайд.
– Непокорность есть такой же грех, что волхвование, и противление то же, что идолопоклонство, – сказал Гласс. – Посему я удалюсь, как мне сказано.
Ханнасайд не позволил втянуть себя в дискуссию и в холодном молчании подождал, пока Гласс покинет комнату.
– Жаль, вы не захватили сержанта, – сказал Невил. – Вы не умеете подыгрывать Малахии.
– У меня нет желания подыгрывать ему, – ответил Ханнасайд. – Мисс Дру, когда ваша сестра достаточно придет в себя, мне будет нужно кратко поговорить с ней.
– Хорошо, – сказала Салли, закуривая очередную сигарету.
Он взглянул на нее:
– Может быть, вы сходите и узнаете, когда я смогу повидать ее?
– Не оставляй меня, Салли, не оставляй! – взмолился Невил. – Меня надо держать за руку. Подозрение распространяется на меня. О, если бы это сделал Джон!
– Я никуда не ухожу, – ответила Салли. – С одной стороны, я не хочу быть столь бестактной; с другой стороны, дело только начинает принимать интересный оборот. Не обращайте на меня внимания, суперинтендант, продолжайте!
– Я знаю, что сейчас будет, – сказал Невил. – С кем вы были вчера вечером?
– Совершенно верно, мистер Флетчер.
– Но это крайне нескладно: вы не подозреваете, как нескладно! – честно признался Невил. – Я, конечно, понимаю, что вы задаете весьма многозначительный вопрос. Насколько бы все было проще для меня, если бы вы сказали, в чем тайна вчерашнего вечера.
– А зачем? – спросил Ханнасайд. – Все, чего я хочу, это чтобы вы сказали, где вы были вчера вечером. Или вы знаете, почему я это спрашиваю, или не знаете – в последнем случае вам незачем уклоняться от ответа.
– Ваши слова так и заманивают, – сказал Невил. – Прямо вижу, как я забредаю в ловушку. Малахия всегда чудовищно прав! Он много раз предостерегал меня от обмана.
– Должен ли я понимать, что вы прибегали к обману?
– О да! Я лгал тете, – сказал Невил. – Поэтому-то все так нескладно. Вчера вечером я сказал ей, что иду сюда повидать мисс Дру. Не могу не видеть, что это придаст весьма зловещую окраску моему рассказу.
– Но на самом деле вы сюда не приходили?
– Нет, – с тоской ответил Невял.
– Где вы были?
– Лучше ведь рассказать правду, так? – спросил Невил у Салли. – С полицейскими всегда находишься в невыгодном положении: они всегда знают больше, чем говорят. С другой стороны, если я скажу правду сейчас, мне будет ужасно трудно врать впоследствии.
– Мистер Флетчер, подобная игра ума, несомненно, веселит вас, но она нисколько не веселит меня! – сказал Ханнасайд.
– Вы, вероятно, думаете, что у меня извращенное чувство юмора! – сказал Невил. – Это не так, ничего ненормального во мне нет: меня веселят только неприятности других. А сейчас я барахтаюсь в силках.
– Вы до сих пор не ответили на мой вопрос, мистер Флетчер.
– Если б я мог, я б не отвечал на него никогда, – откровенно признался Невил. – Господи, ну почему я не поехал в Оксфорд и не зашел к моему наставнику? Он бы тоже был рад видеть меня. Вы не поверите, но в Оксфорде на меня возлагали большие надежды. Знаете: аспирантура и всякое такое. Считалось, что у меня есть ум.
– Это меня ничуть не удивляет, – сухо сказал Ханнасайд.
– Да, но разве это не доказывает, что классическое образование – вздор? Диплом первой степени – ну, есть он у меня! – что в нем толку? Но давайте покончим с этой зловещей неопределенностью. Вчера вечером я был в Лондоне.
– Интрига! – воскликнула Салли, оживившись. – Он солгал тете и поехал в огромный гадкий город! Выкладывай, Невил! В каком вертепе ты был?[10]
– Если бы! Нигде я не был. Мне был нужен только разумный собеседник.
– Скотина! Ты бы мог найти собеседника здесь!
– Ну нет, дорогая! В самом деле! Это когда под боком Хелен?
– Где вы нашли этого разумного собеседника? – прервал их разговор Ханнасайд.
– Нигде. Я пошел к некоему Филипу Эгню, который живет у Куинс-гейт и занимается восхитительно научной и никчемной деятельностью в Южнокенсинггонском музее. Его не оказалось дома.
– Неужели? Так что вы сделали?
– Я бродил, как тучка, одинок, стараясь вспомнить кого-нибудь, кроме Филипа, кого бы можно было вынести. Никого не вспомнил, поэтому вернулся домой и лег спать.
– Благодарю вас. В котором часу вы ушли из «Грейстоунз»?
– Но я не знаю! После ужина. Надо думать, где-то между половиной девятого и девятью.
– Как вы были одеты?
– Боже, передо мной разверзлась бездна! Вы могли бы узнать это у моей тети или Симмонса, правда? Черный галстук, суперинтендант. И довольно хороший. Даже моей тете понравился.
– На вас было пальто?
– В середине июня? Конечно, нет.
– Шляпа?
– Да.
– Какая?
– Черная фетровая.
– Как, та самая? – воскликнула Салли.
– Это очень хорошая шляпа. И другой у меня нет.
– Простите мое вмешательство, – сказала Салли Ханнасайду, – но если вы пытаетесь – а по-моему, вы пытаетесь – обвинить мистера Флетчера в убийстве его дяди, то не скажете ли, как быть с человеком, который выходил из «Грейстоунз» в 22. 02 и которого видел Малахия?
– У меня есть предположение, – неторопливо проговорил Ханнасайд, – что этот человек мертв.
Невил захлопал глазами:
– Это я… убил его? – волнуясь, спросил он.
– Кто-то убил его. – Ханнасайд пристально смотрел на Невила.
– Кто он был? – спросила Салли.
– Его звали Чарли Карпентер. Он был в «Грейстоунз» в вечер убийства, и был сам убит вчера вечером между 21. 30 и 22. 00.
– Откуда вы знаете, что он был в «Грейстоунз»?
– Обнаружены отпечатки его пальцев, мисс Дру.
– О! Значит, он был известен полиции?
– Класс! – восхитился Невил. – Никогда бы не подумал.
– Да, он был известен полиции, – сказал Ханнасайд. – Но прежде чем полиция успела допросить его, он был убит – точно так же, как был убит Эрнест Флетчер.
– А нельзя сделать вид, что это он убил дядю? – попросил Невил.
– Нельзя, мистер Флетчер.
– Убит, потому что знал слишком много, – сказала Салли. Она поднялась и стала прохаживаться по комнате. – Да, понятно. Значит, не Невил. Орудие убийства найдено?
– Нет, – сказал Ханнасайд. – В обоих случаях убийце удалось скрыть орудие – скажем так – с поразительной изобретательностью.
– О! – Салли бросила на него пренебрежительный взгляд. – И вы думаете, что именно это указывает на мистера Флетчера, так ведь? Суперинтендант, есть разница между изощренным умом и житейской смекалкой. Что касается житейской смекалки, Невила можно смело считать недоумком.
– Очевидно, я должен сказать спасибо, – пробормотал Невил. – Кстати, что было моим орудием убийства? Видите ли, я не имею планов разрушать единственную оставшуюся у вас теорию, но весьма сомневаюсь, что у меня хватило бы выдержки совершить столь отвратительное убийство – не говоря уж о двух.
– Минуточку! – вмешалась Салли. – Показания моей сестры. приобретают теперь первостепенную важность. Пойду-ка и посмотрю, может ли она поговорить с вами, суперинтендант.
