Дарья Донцова - Бриллиант мутной воды
– Забирай, – велел он, пиная девочку.
Клочкастая шубка зашевелилась и села. Внутри слишком большой дохи виднелось бледное личико с огромными синяками под глазами.
– Ну, – поторопил меня Санька, – чего стоишь-то? Бери, пока даю.
Я протянул руку. Санька со всего размаха отвесил Лизе подзатыльник. Но девочка не заплакала и не захныкала, проворно вскочила на ножки и схватила меня за ладонь. Я повернулся и двинулся вверх по ступенькам.
– Эй, погодь, – крикнул Санька.
– Что тебе? Деньги я уже отдал, – обернулся я.
– Завтрева сюда приведешь, – пояснил Санька, – не домой. Мы тута до ночи просидим, праздник будет, народ хорошо подает.
– Кого привести? – удивился я.
– Ково, ково, – передразнил карлик, – ясное дело, английскую королеву.
– Прости, но я не понимаю.
– …, – выругался Санька, – ну ты, блин, прямо герцог! Лизку, конечно.
– Но зачем я должен ее возвращать? – изумился я до крайности. – Деньги Татьяне отдал, и все.
– Ты че? – двинулся ко мне Санька, – …, да? За пятьсот рублёв решил навсегда купить? Положь девку на место! Сеструха, ежели ее совсем продавать, дороже будет! Меньше чем за штуку баксов не отдадим, хитрый больно!
– Подожди, что за ерунду говоришь? Лиза племянница Леры Есиной. Девушка отдавала девочку твоей матери как няньке. Лиза никак не может быть твоей сестрой! Я понимаю, что произвел на тебя неблагоприятное впечатление, но смею заверить, я не такой дурак, как тебе кажется!
Санька сипло заржал и поднялся по ступенькам. Его порочное личико с крысиными чертами оказалось на уровне моих колен.
– Это кто вам про племянницу насвистел? – ухмыльнулся он. – Лерка? Ну, блин! Хохмачка! Да она Лизку напрокат брала! Ее к нам Степка привел!
– Кого? – спросил я, чувствуя легкое головокружение. – Кто привел? Куда? Зачем?
– Лерку, – вполне миролюбиво пояснил карлик, – он с ней трахался, пока в армию не ушел. Лерка сначала расстраивалась, а потом Лизку брать стала, за пятьсот рублей в день, ежели на сутки, то дороже, но она ее завсегда к ночи приводила.
Я посмотрел на крохотулечную девочку, безучастно сидевшую на ступеньках, потом вытащил кошелек и помахал им перед носом парня.
– Если ответишь на мои вопросы, заплачу.
– Сто баксов, – не растерялся карлик. – А вы Лерке кто?
– Жених, – ответил я. – Она велела забрать свою племянницу у няни, адрес дала.
Санька радостно засмеялся, очевидно, его очень обрадовала перспектива сделать Лере пакость.
– Ой, цирк, – хрюкнул он, – вот что, пошли к Ахмету в шашлычную, там и потолкуем.
Договорив фразу, он пнул Лизу.
– Эй, не дрыхать, ступай вниз.
Несчастное создание, даже не ойкнув, поползло опять к картонке. Я перехватил девочку.
– Подожди, раз я заплатил, она моя. Пусть пойдет с нами в кафе. Ты когда ее кормил в последний раз?
– Утром, – пожал плечами Санька, – она завсегда в десять жрет, и все, зачем больше-то? Маленькая ищо.
Я подхватил девочку, и мы пошли в забегаловку.
Несмотря на поздний час, в шалмане было полно народу, в основном бомжи и нищие, отмечавшие очередной прошедший день. Мы уселись на пластмассовые стулья, и Санька деловито сказал:
– Я заказываю, ты платишь.
Пришлось подчиниться. Вместо того чтобы отдубасить мерзкого карлика, я купил ему жареную курицу, картофель фри и пиво. Такой же набор, только без спиртного, получила и девочка. Впрочем, она не обрадовалась, просто принялась молча отщипывать грязными пальцами курятину. Бройлер издавал замечательный аромат. Я вспомнил блюдо с морковкой, поданное Леной, почувствовал в желудке голодные спазмы и заказал и себе цыпленка.
– Значит, так, – обсасывая нежные косточки, сообщил Санька, – дурит тебе Лерка голову, она мастерица по этой части, шалава и б… . Степка от нее натерпелся!
– Ты лучше по порядку, – попросил я.
Парень вытер жирные губы кулаком, хлебнул пива, вытащил из кармана пачку «Мальборо» и сказал:
– Ну слушай.
У Татьяны Ороевой семеро детей. Впрочем, их было девять, но двое, слава господи, умерли, не дожив до года. Остальные выжили, вопреки всему. И отец, и мать пили горькую. Но наше государство проявляет удивительную терпимость к таким многодетным семьям, поэтому Ороевы, несмотря на асоциальный образ жизни, получили отдельную квартиру в бараке. Старший сын, Степан, невесть где познакомился с Лерой Есиной, разбитной девчонкой, больше всего на свете любящей погулять и поплясать. Девушка стала частенько бывать у Ороевых и превратилась почти в родственницу. Ни Татьяна, ни ее муж не стеснялись «невесты», обсуждали при ней домашние дела. Семья промышляла нищенством. Правда, отец и мать числились дворниками, но на работу выходили редко, только если их вынуждали к этому крайние обстоятельства, например, не было ни копейки на очередную бутылку. Лишь в этом случае Татьяна, кряхтя, брела к ларькам или к супермаркету, предлагая свои услуги по очистке территории. Но такое случалось нечасто. Основной доход в семейную кассу вносили дети. Младшие сидели у входа в метро, стояли возле рынка. Старшие мальчики мыли автомобили, две девочки, тринадцати и пятнадцати лет, не брезговали заниматься проституцией. Естественно, никто из них не ходил в школу. Из детей Ороевых грамотных было только двое: Санька и Степан. Первому, естественно, армия не грозила, а второму забрили лоб спустя две недели после восемнадцатилетия.
Лерка сначала поплакала, но потом быстро утешилась и перестала бывать у «свекрови». Но примерно год назад она появилась в бараке и попросила напрокат Лизу. Зачем ей понадобилась девочка, никто не знал, впрочем, Ороевых не волновало, что станет с ребенком. Пятьсот рублей в день в качестве гонорара их вполне устраивало, судьба Лизы особенно не тревожила, детей много, одним больше, одним меньше.
– И часто она ее брала? – спросил я.
Санька пожал плечами:
– Разве ж упомнишь? Дня четыре в неделю прибегала, когда чаще, когда реже. Последний раз перед Новым годом примчалась, а потом пропала. Так тебе Лизка нужна?
Я сначала хотел ответить: «Нет».
Но именно в этот момент девочка подняла личико и судорожно вздохнула, у меня защемило сердце.
– Конечно, беру.
– Ну тады прощевай, – ответил Санька и, отвесив Лизе вместо прощального поцелуя подзатыльник, ушел. Девочка безучастно навалилась на испачканную столешницу.
– Пошли, дорогая, – сказал я и, преодолевая брезгливость, взял ее за липкую ладошку.
Все так же молча и безропотно ребенок последовал за мной.
Нора, увидав оборвыша, совсем не удивилась.
– Лена, немедленно вымой ребенка и уложи спать, – велела она.
Затем хозяйка выслушала мой рассказ и пробормотала:
– Я предполагала что-то подобное. Хитро придумано. Значит, Беата брала девочку напрокат. Сама светиться не хотела и подсылала сестрицу к Ороевым. Вот шельма! Получала на ребенка большую сумму от «папенек» и жила себе припеваючи. Что ж, мы узнали много интересного, характеризующего госпожу Быстрову не с лучшей стороны. Похоже, Соня была права, утверждая, что Беата дрянь. Я-то полагала, что моя подруга, как все ненормальные мамочки, «теряя» сына, стала неадекватной. Ан нет! Небось узнала каким-то образом про ситуацию с Лизой… Да, все очень плохо!
– Почему? – удивился я.
– Ну подумай сам, Ваня, – тяжело вздохнула Нора, – получается, что убить Беату было выгодно только Соне. Она раскопала всю правду про будущую невестку, попыталась убедить ту оставить в покое Николашу, а когда Беата отказалась, разъяренная мать схватилась за нож.
– Вы верите в то, что Соня могла хладнокровно, да еще много раз втыкать лезвие в девушку? – тихо спросил я. – Мне лично кажется, что такое невозможно.
– Мне тоже! – рявкнула Нора. – Более того, я совершенно уверена, что моя несчастная подруга тут совершенно, абсолютно ни при чем! Но выглядит-то все по-другому! Кому мешала Беата и почему?
– Меркулову!
– Он целый год платил ей деньги, а потом нанял киллера? – засомневалась Нора. – Нелогично. Если убивать, то сразу. Зачем он ждал? И потом, отчего впутал в это дело Соню? К чему такое хитроумие? Ты только представь себе, какой спектакль пришлось разыгрывать! Нанимать женщину, переодевать ее, как Соню… Нет уж, если бы господин Меркулов решил избавиться от дряни, он поступил бы намного проще. Грабитель, напавший на девушку в темном, неохраняемом подъезде, никого не удивит. Дело закроют сразу. Сколько подобных случаев по Москве? Кстати, Серегин поступил бы так же!
– Может, Ороевы постарались? – цеплялся я за последнюю надежду.
Нора поджала губы:
– Почему? Какой мотив?
– Ну, – замялся я, – возмутились, узнав, что Беата плохо относится к Лизе.
Нора уставилась на меня:
– Ты всерьез?
– Ну…
– Перестань идиотничать! – взвилась хозяйка. – Противно слышать глупости, которые ты выдаешь! И потом, Ороевы, приди им в голову дикая мысль отомстить обидчице Лизы, прирезали бы Леру… Она умерла через два дня после Беаты, – сказала Нора.
