Галина Куликова - Банановое убийство
– Почему вы скрылись с места преступления? – шепотом спросила Майя. – Вы же сами оперативник.
– Это не мой район.
– Ну и что?!
– И еще я не хотел, чтобы вас потащили на допрос. Как свидетеля, как причастное лицо, как главного подозреваемого – выбирайте, что больше нравится. Кстати, кто будет носить вам передачи? А‑а, вы вспомнили о Сильвестре… Так вот запомните раз и навсегда: как только вы выложите эту свою басню про банановую шкурку, его немедленно загребут. Пока разберутся, что к чему…
– Но это же убийство! – воскликнула Майя. Восклицать приходилось шепотом, и она ужасно сердилась. – Когда станут расследовать, тут и вскроется связь…
– Да, безусловно. Кстати, чтобы вы знали, никакого убийства не было.
– Как это?!
– У Потапова на столе компьютер, на экране болтается послание: «Раскаиваюсь в том, что сделал, не поминайте лихом. Тетя, прости меня! Роман».
– Но это чушь на постном масле! – ахнула Майя. – А бананы?! Неужели вы будете отрицать, что у Потапова побывал убийца и все подстроил?! С помощью этих бананов он показал, что снова утер нам нос!
– Т‑с‑с, не орите так, – одернул ее Стас. – Не нужно, чтобы на нас обращали внимание. Смотрите, что мы имеем. Во‑первых, труп Романа Потапова, который повесился, оставив косвенное признание в убийстве жениха своей бывшей жены. Помните – «раскаиваюсь в том, что сделал?». Допустим, Сильвестр очень удачно выступит тут со своими доказательствами – побелка на лице Фофанова, пакет с канифолью и все такое. Его логические построения отлично укладываются в схему, которую подкидывает следствию преступник: Потапов из ревности убил соперника и повесился. Дело закрыто, все довольны и весело рапортуют о том, что «висяка» нет.
– Потапов не повесился, его убили! Это доказывают бананы, которыми завалена комната. Что скажут по этому поводу ваши следователи?
– Ну, мало ли… Вдруг Потапов перед самоубийством чокнулся? Или просто решил продемонстрировать связь между своим самоубийством и смертью Фофанова. Не волнуйтесь, следователи придумают, как это все увязать, они для этого специальное образование получали.
– И вы не станете вмешиваться? – все еще не верила Майя.
– Не стану.
– Но это… это противозаконно! Какой‑то гад убивает людей направо и налево, а вы, значит, закрыли на это глаза?!
– Что значит – закрыл? Банановая теория целиком на совести вашего любимого Сильвестра. Вот пусть он и доводит дело до конца.
– А если у него не получится?
– Получится, – заверил ее Стас. – Не впервой.
Майя открыла рот, потом захлопнула его и некоторое время молчала. Автобус мчался подлинным пустым улицам, заваливаясь на поворотах и громко хлопая дверьми на остановках. Ночные пассажиры входили и выходили, с пыхтением протискиваясь через турникет. Иногда появлялась стайка молодежи, и тогда в салоне на некоторое время воцарялись шум и веселье.
– Что значит – не впервой? – все‑таки спросила Майя после длинной паузы. – Вы о Сильвестре что‑то знаете?
– А вы?
– Ничего не знаю, – честно призналась она.
– Вообще‑то я не должен выкладывать сведения, полученные оперативным путем в ходе ведения следствия…
– Стас!
– Ну ладно, ладно. Ваш Сильвестр – бывший военный. Полковник, командир артиллерийского полка.
Майя издала неопределенное восклицание, но Половцев сделал вид, что ничего не слышал.
– И вот как‑то случилось у них в части ЧП. Повесился один прапор – начальник склада, где в том числе хранились боеприпасы. А от прапора этого только что жена ушла. Гуляла с офицерами… Ну что вам рассказывать? Обычные гарнизонные дрязги. Короче, военная прокуратура приступила к расследованию и пришла к выводу, что начсклада сам наложил на себя руки. Ребята особо не парились – мотив‑то был налицо. Ну а Сильвестр ваш в самоубийство с самого начала не поверил. Вы же видели, у него глаз – алмаз. В общем, взялся он сам за это дело и быстренько его размотал. Благодаря его сообразительности и упорству накрыли банду, которая продавала оружие, похищенное из воинских частей. И хотя концы там все были хитро спрятаны, перед ревизией свои же решили убрать того прапора, на всякий случай.
– А я думала, он инженер какой‑нибудь, – потерянно сказала Майя.
– С такой‑то выправкой? И с этим идиотским уважением к дамам? Да вы, девушка, слепая.
– А откуда вы всю эту историю знаете? Это же военные секреты?
– Громкое было дело, в газеты попало, – коротко пояснил старший лейтенант.
Майя надолго замолчала, переваривая информацию. Стас был рад, что она перестала лезть к нему с призывами выполнить гражданский долг и немедленно пойти туда – не знаю куда, признаться в том – не знаю в чем.
Они вышли из автобуса, проехали несколько остановок на метро, а Майя все еще приходила в себя.
– Только не вываливайте на него свое восхищение, – посоветовал Стас. – Судя по всему, отставному полковнику не хочется, чтобы вы относились к нему с душевным трепетом. И не вздумайте меня сдать – плохо будет.
– Скажите, Стас, а босс сначала заболел, а потом ушел в отставку, или наоборот? Сначала ушел, а потом заболел?
– Не стоит перебарщивать с вопросами, – нахмурился Половцев. – Больше меня не спрашивайте, ничего рассказывать не буду. И вот еще что. Не вздумайте кому‑нибудь ляпнуть, что явились к Потапову в тот момент, когда он еще болтался в петле. И что я тоже там был.
– А Сильвестру? – испугалась Майя. – Нет, Стас, это вы не можете мне запретить. Иначе все теряет смысл.
– Ну хорошо. Черт с ним, с Сильвестром, ему расскажите.
Они вышли на знакомую улицу, где фонари светили так тускло и стояли так далеко один от другого, словно их зажигали для красоты, а не для дела.
– Как порядочный человек я просто вынужден проводить вас до подъезда, – заявил Стас и неожиданно длинно зевнул.
– Лучше до квартиры.
– Не думаю, что вашему боссу понравится такой исход операции. Или инфлюэнца не позволит ему подняться с постели и начистить мне лицо?
– С чего бы ему чистить? – удивилась Майя. – А‑а‑а… Вы полагаете, что у нас с ним роман? – Она рассмеялась и махнула ручкой. – Так это неправда.
Боюсь, вы меня неправильно поняли, – лениво заметил Стас. – Я вовсе не пытался узнать, свободно ли ваше сердце. Просто я не люблю драться с людьми, которые чуть что покрываются сыпью.
Он все‑таки вошел с ней в подъезди, вызвав лифт, провел рукой по щеке:
– Из‑за вас я опять не побрился. Я всегда бреюсь с вечера, а сейчас уже середина ночи. Если заведусь, не успею выспаться.
– Как вы можете говорить о бритье, когда мы стали свидетелями… такого кошмара?
– Деточка, я с этим живу. У меня что ни день – новый кошмар. Если всякий раз не бриться, станешь похож на старика Хоттабыча.
Они поднялись на шестой этаж, вышли из лифта, и Майя товарищеским тоном сказала:
– Ну, что ж, старший лейтенант…
Она хотела добавить что‑нибудь прочувствованное, но он не стал слушать и побежал вниз по лестнице, бросив через плечо:
– С поцелуем вам сегодня не повезло – я забыл дома освежающие пастилки.
Глава 11
– Зачем убили Потапова? – спрашивал сам себя Сильвестр, расхаживая по кабинету в пижаме, отделанной атласным кантом.
В этой пижаме у него был барский вид, он не любил ее и носил, только когда болел.
– И главное – кто убил? – подхватила Майя, устроившаяся в кресле с кружкой кофе.
– Если поймем – зачем, узнаем – кто.
Сильвестр все еще был слаб, заметно похудел, но уже рвался в бой. Майе с трудом удавалось сдерживать его энтузиазм: еще вчера он хотел отправиться на квартиру Фофанова, чтобы провести там тщательный осмотр.
– Помнишь, я сказал тебе в самом начале, что когда мы нашли труп, я заметил кое‑что странное? – напомнил он.
– Кажется, да. Что‑то такое вы упоминали…
– Я имел в виду очки.
Бессонов упал на диван и, положив ногу на ногу, с победным видом посмотрел на свою помощницу.
– А что очки? – осторожно спросила она.
– На Фофанове были очки, – объяснил Сильвестр. – Жуткие такие очки. Можно даже сказать – Уродские. Я успел заметить, что стекла у них простые. Никаких диоптрий. Разве это не странно?
– Некоторые носят простые очки, – возразила Майя.
Босс мгновенно взвился с места и наставил на нее указательный палец:
– Заметь, носят для красоты! Заказывают узкую оправу… Надень на любого дворового кота очки в узкой оправе, и он будет выглядеть стильной породистой скотиной. Сейчас ведь это модно, верно?
– Прошлым летом было модно, – возразила Майя.
– Не важно, не важно, – отмахнулся Сильвестр. – Я только хочу сказать, что человек, который получает вменяемую зарплату, а не сидит на пособии по безработице, вряд ли станет насаживать на нос всякую дрянь, особенно если у него нормальное зрение.
