Людмила Милевская - У жены под кроватью
— И правильно делаете. Знаете, что такое женщина?
Он заверил:
— Конечно, знаю. Женщина — это существо, которое всегда найдет дело мужчине.
— Да-а? Тогда я не женщина, — пригорюнилась Липочка. — Мой Ваня болтался без всяких дел. Точнее, он сам себе дела находил.
Роман покачал головой:
— В этом ваш просчет. Потому он у вас и кобель. Слишком много образовалось у него свободного времени. Это я вам, как друг, говорю. Кстати, я рад, что мы подружились. Раньше не верил, что между мужчиной и женщиной возможна дружба, а теперь готов засвидетельствовать: возможна.
— Еще как возможна, — подтвердила Липочка. — Нерушимая дружба. Тем более, что мы с вами не просто друзья, мы теперь почти родственники. Ха-ха! — горько рассмеялась она. — После того, как мой бегемот запал на вашу загогулину, я просто считаю своим долгом вам во всем помогать.
— Да-а? — он посмотрел на нее с еще большим интересом. — Тогда я очень-очень на вас рассчитываю.
— Клянусь, я вытащу вас из беды, чего бы мне это ни стоило, — вдохновенно воскликнула Липочка.
— Это опасно, — напомнил Роман.
— Теперь мне терять нечего.
Она отвалила на свою тарелку солидный кусок торта и бодро сокрушилась:
— И я еще, дура, ограничивалась в еде! Отказывала себе. Подумать только, всего раз в месяц покупала свой любимый песочный торт. Хватит! К черту фигуру! Торт! Каждый день буду трескать торт! Песочный!
— Правильно, — одобрил Роман. — Кушайте свой любимый торт. Кстати, а почему вы сначала бисквитный купили, если песочный любите?
Липочка пояснила:
— Да я бы песочный и купила, но дареному коню в зубы не смотрят. Торт подарил мне Леха.
— Какой Леха? — насторожился Роман.
— Да сотрудник мой, охранник офиса. Во-от такенный головорез!
Липочка взметнула руку насколько смогла и с доброй улыбкой сообщила:
— Он, в общем-то, славный парень.
Роман деловито осведомился:
— Женат?
— Не-ет.
Ее сообщение совсем не понравилось Роману.
— А с какой стати этот славный головорез одарил вас тортом? — с недобрым прищуром поинтересовался он.
Липочка горделиво призналась:
— Я жизнь ему спасла.
— Каким образом?
Она отмахнулась:
— А, долго рассказывать.
— Ах вот как!
Роман демонстративно отставил тарелку с тортом, встал из-за стола и принялся мерять кухню шагами. Липочка, не отрывая от него глаз, растерянно крутила головой и приговаривала:
— Ну что вы? Почему бросили есть?
Он сурово молчал. Шагал из угла в угол и молчал. Наконец остановился, уставился на Липочку и с глубокой обидой воскликнул:
— Надо же! Жизнь она головорезу спасла! А почему мне, порядочному человеку, жизнь никто не спасаете? Я просил вас помочь, а вы чем занимаетесь? С головорезами-Лехами дружбу водите?
И Роман вновь зашагал по кухне, изредка восклицая:
— Ха! Жизнь она ему спасла! Ха!
Липочка долго за ним наблюдала и наконец спросила:
— Не пойму, вы что, ревнуете?
Он возмутился:
— Я?!
Она с усмешкой оглянулась по сторонам:
— Здесь никого больше нет, вроде.
— Я ревную?!
— Кажется, да.
— Ни за что! Я не ревную даже свою Загогулину, а вас и подавно! С чего мне вас ревновать?
— Вот и я думаю, что не с чего, — миролюбиво согласилась Липочка. — Мы же друзья, так зачем ругаться? Поймите, Леха силой всучил мне этот дурацкий торт.
Глупый парень.
— А вам нравятся умные?
— Конечно, — пылко заверила она.
— По вашему Ване никак не скажешь, — ядовито заметил Роман.
Липочка не рассердилась, даже оправдываться начала:
— Ваня — моя ошибка. Больше такого не повторится. А Леха глуп откровенно. Одни мышцы, в голове ничего: от волос только корни и все. Я случайно подслушала разговор братков, гадость они готовили. Вот я Леху и предупредила.
Роман слегка остыл.
— Лезете везде, — сердито буркнул он, вновь присаживаясь к столу. — Долазитесь, пока нос вам не прищемят. Короче, с фирмой пора завязывать.
Липочка испугалась:
— Да вы что? А как я про Ваню узнаю?
Он удивился:
— А что еще вы хотите узнать? Он кобель. Разве вам этого мало?
— Мне, пожалуй, и хватит, но у вас-то проблемы. Их надо решать. Разве не из-за вас я с фирмой связалась?
— Из-за меня, — вздохнул Роман. — Но, думаю, что пора менять тактику. Не надо вам больше там появляться. Мы сделаем по-другому. Завтра вы сходите в камеру хранения и заберете мои вещи.
— Какие вещи? — насторожилась Липочка.
— Мой чемодан. То есть, два чемодана. Там мои костюмы и вообще. Одним словом, одежда.
Она испугалась:
— Вы хотите на улицу выйти?
— А что мне остается делать? Сами вынуждаете меня. Не могу я под кроватью отсиживаться, когда вы подвергаете себя опасности.
— Раньше вас это не волновало, — напомнила она.
— Раньше и я вас не волновал, — огрызнулся он.
И призадумался, и больше не сказал ни слова. Липочка тоже молчала, размышляя куда он пойдет и чем это закончится. Роман сидел, нахохлившись, и, вытянув на столе руки, рассеянно крутил пустую чашку. Липочка вдруг заметила, что у него дрожат пальцы и с сочувствием прошептала:
— Нервишки у вас пошаливают.
— Да уж и есть с чего, — грустно усмехнулся Роман. — Из бизнеса меня потеснили, под чужую кровать загнали, жизнь висит на волоске, жена ушла в к другому. Полный абзац!
“По сравнению с ним я просто счастливица”, — ужаснулась Липочка и сказала:
— Учитывая все беды, вам, как никогда, нужно здоровье. Давайте примем лекарство. Есть у меня хорошее успокоительное. Мне, кстати, тоже не помешает.
Она покопалась в сумочке и выдала Роману таблетку. Подумав, добавила еще, пояснив:
— Стресс еще тот, одной будет мало.
— Вам видней.
Он механически проглотил обе пилюли, посидел, прислушался к себе и решительно изрек:
— Это все ерунда. Надо выпить.
Липочка растерялась:
— Выпить? Чего?
— Водочки. Есть у вас в доме?
— Да-а, где-то есть.
Она вскочила из-за стола и засуетилась:
— Сейчас посмотрю в баре. Рюмочки тоже там. А в холодильнике — лимончик. И закуска имеется.
Роман возразил:
— Не надо закуски. Лекарство натощак принимают.
— Как хотите.
Минуту спустя Липочка решительно поставила на стол бутылку и призналась:
— Знаете что, я тоже выпью. С превеликим удовольствием, хоть и жуткая трезвенница.
Роман пристально на нее посмотрел и спросил:
— А если придет Ваня?
Липочка махнула рукой:
— Кто там придет. Я слышала, что он уже практически живет у вашей загогулины.
— Кстати, — заинтересовался Роман, — а что вы ему скажете, если он все же явится?
Она пожала плечами:
— Ничего не скажу.
— И скандала не устроите?
— Бессмысленно.
— Это как-то не по-женски, — усомнился Роман.
— По-вашему: по-женски, это если глупо? — удивилась Липочка. — Какой смысл устраивать ему скандал? Я-то все знаю, но с поличным его не поймала. Конечно он будет упрямо отрицать. К тому же, если я скандал устрою, надо будет решение принимать.
— Да, придется.
— Именно. Вряд ли Ваня захочет уходить из дома. Благородством он никогда не страдал, следовательно уходить придется мне. А куда вам деваться тогда? Нет, — она огорченно покачала головой, — не надо никаких скандалов. Пока все оставлю по-старому.
Роман смотрел на нее с восхищением:
— Вы потрясающая женщина! Даже не думал, что есть такие.
— А кто это ценит? — спросила она.
— Я ценю. Наливайте. Нет, я сам лучше вам налью. За это обязательно надо выпить.
— Надо, — согласилась Липочка.
И они выпили! Потом повторили. Уже за знакомство. Потом — за дружбу. Потом за удачу. За романтику. За малиновые рассветы. За Фиделя Кастро. И за тех, кто против абортов. И за кого-то еще…
А потом пришел Ваня.
Глава 25
Ваня пришел и удивился: жена не встречает его в прихожей, а ведь не виделись несколько дней.
— Солнышко! — закричал он. — Ты дома?!
Роман вскочил на ноги. Точнее, хотел вскочить, но водка крепко легла на пилюли — Романа здорово развезло. Под кровать он уполз на четвереньках, но, надо признать, резво уполз.
Липочка же никуда уползти не смогла, а потому храбро встретила предателя-мужа, лежа своей пышной грудью на обеденном столе. Желтухин открыл дверь кухни и как вкопанный остановился на пороге. Он не верил своим глазам и довольно долго переваривал увиденное, а, переварив, сказал:
— Так-так-так! И что мы празднуем?
Липочка попыталась поднять лицо со стола, но не смогла и промычала нечто нечленораздельное. Как это ни парадоксально, но язык — важнейший инструмент человеческой речи — ей только мешал. Казалось, он тесно заполнил весь рот, войдя в конфликт с зубами. Липочка попробовала выплюнуть свой язык, но как бы не так — он прочно занимал свое положение, игнорируя интересы хозяйки. Липочка икнула, сдалась, оставив язык (важнейшее оружие женщины) во рту, и подумала: “Не будем разоружаться”.
