Дарья Донцова - Сволочь ненаглядная
Зоя, чей супружник беспробудно пил горькую, а в короткие трезвые минуты самозабвенно колотил жену, искренне удивлялась:
– Чем тебе Петя плох? Трезвый, работящий, хозяйственный. Не мужик – золото.
– Ему бы тебя в жены, – вздыхала Наташа. – Жили бы славно, капусту солили, дачу строили, на машину копили… Вы – два сапога пара, а я из другой стаи, не для мещанской жизни на свет родилась, для сцены и славы, только вон как судьба повернулась, гнию с вами в Калуге. Ох, тоска беспросветная.
Свою дочку Анжелику Наташа не очень любила.
– И как Петька ее на ребенка уговорил? – недоумевала Зоя. – Той девчонка пофигу была. Бывало, младенец кричит, кричит на балконе. Я уж не выдержу и в дверь к Наташке толкнусь. А та в ванне моется или спит. Вот Петя – тот дочку без памяти любил, везде с собой таскал. Потом Егорка появился…
– Как же Наташа согласилась второго родить? – удивляюсь.
– Случайно, – ухмыльнулась Зоя. – Знаешь, иногда баба беременеет, а месячные не прекращаются. Вот с Наташкой так и получилось, только на пятом месяце сообразила, что к чему, да поздно! И не представляешь, какой скандал она устроила, даже в Москву гоняла, чтобы от ребеночка избавиться, да никто не взялся на таком сроке.
Пришлось ей рожать. Егорушка оказался слабеньким, не спал целыми сутками, и Петр просто почернел, качая коляску. Наталья даже не подходила к мальчику. Сына она любила еще меньше, чем дочь.
Прошло несколько лет, и однажды Наташа, всегда проводившая свой отпуск в одиночестве, не вернулась домой к началу занятий. Обеспокоенный Петр бросился искать жену, но та словно растворилась, не оставив ни письма, ни даже коротенькой записочки, не позвонила она и по телефону. Маленький Егорка, обожавший неласковую мать, целыми днями изводил папу и сестру:
– Где мамочка? Хочу к ней!
Старшая Анжелика тоже терзалась, но виду не показывала.
Через неделю милиция приняла заявление о пропаже.
Бедный бухгалтер ходил чернее тучи, соседки во дворе жалели мужика и наперебой предлагали помощь. Но тот только качал головой и все делал сам. Так прошел год. Летом Петра вызвали в милицию. Когда он с полубезумным лицом вернулся назад, главная сплетница двора, Нина Михайловна, полюбопытствовала:
– Новости какие о Наташеньке сказали?
Но Кавалеров молча вошел в квартиру. Дверь он забыл запереть, и эта оплошность в конце концов спасла жизнь Анжелике. Около трех часов дня Зоя, похоронившая к тому времени спившегося супруга и имевшая определенные виды на Петра, постучалась в соседнюю квартиру, желая угостить объект внимания домашним холодцом.
На звонки никто не отвечал. Удивленная Зоя, твердо знавшая, что соседи дома, толкнула дверь. В гостиной ее поджидала страшная картина: на диване – Егорушка с ножом в груди, рядом Анжелика, вся в крови, а на полу, у окна, труп Петра. Нашлась и оставленная на столе записка: «Простите, люди, жить не хочу, а сироты никому не нужны».
Зоя чуть было не упала в обморок, но тут услышала с дивана слабый стон и кинулась вызывать «Скорую помощь».
Анжелику удалось спасти, девочка долго болела, но выжила, Егорушку и Петра похоронили на местном кладбище. Двор гудел, обсуждая происшествие. Неведомо откуда разнесся слух, будто Кавалерову в милиции сообщили, что его жена жива и проживает спокойненько в Москве с другим мужиком. Но так это или нет, точно не знал никто, участковый мрачно хранил молчание, а вернувшуюся из больницы Анжелику люди побоялись расспрашивать.
– Небось эта дрянь удачно в столице пристроилась, так пусть про нее всю правду напишут! Пусть все знают, что она убийца! – горячилась соседка.
– Егора убил Петр, – попробовала я поспорить.
– Нет, – отрезала Зоя, – Наташка! Не тот убийца, кто курок спустил, а тот, кто пистолет в руки вложил.
Я не нашлась, что ответить.
– Ты ведь знаешь, где эта гадина живет? – вздохнула Зоя.
– Нет, – быстренько сказала я.
– Знаешь, – настаивала женщина, – да не волнуйся, выпытывать не стану. Мне на эту стервятину смотреть противно, а ты сделай доброе дело, передай Наталье Андреевне кой-чего.
Зоя встала и вытащила из ящика стола небольшой конверт.
– Вот, вручи госпоже Кавалеровой, или как там ее теперь зовут, и скажи, что ни мужа, ни сына, ни дочери у нее теперь нет.
Сидя в электричке, я открыла пакетик и вздрогнула. На колени вывалились фото. Маленький гробик, заваленный цветами, внутри виднеется крохотное, кукольное личико. Рядом большая домовина, где спит вечным сном худой мужчина с длинным, каким-то неправдоподобным носом. На следующих карточках – голая могила с простым, самым дешевым железным крестом и фотографиями хорошенького кудрявого мальчика и грустного мужика…
* * *Домой я вернулась к восьми часам, расстроенная и злая. Ну и что я узнала? А ничего – брошенный Натальей Андреевной мальчик не тот Егор, он никакого отношения не имеет к Насте и никак не может быть ее братом.
Когда я вползла на кухню, домашние мирно пили чай. Увидав меня, они разом поставили чашки и повернули головы.
– Чего так глядите? – удивилась я.
– Ничего, – быстренько сказала Юля.
Кирюшка хихикнул, а Катя предложила:
– Чаю хочешь?
– Нет.
– Понятно, – бормотнул Сережка, – сыта любовью.
– Что ты сказал? – удивилась я.
– Да так, – хмыкнул парень и подцепил еще один кусок торта.
Нет, с домашними определенно творилось неладное.
Даже Муля и Ада, затаив дыхание, следили за мной карими глазами, даже Рейчел, казалось, хочет что-то узнать. А кошки просто нагло заорали, завидев мою физиономию.
Недоумевая, что же у нас происходит, я с наслаждением приняла душ и растянулась на диване. Итак, завтра…
В эту секунду вошла Катя.
– Слышь, Лампа, – строго заявила она, – конечно, это твое личное дело, но я считаю, что личных дел в нашей семье нет.
– Ты о чем? – не поняла я не слишком связную фразу.
– Ладно, – ответила Катя, – скажу просто, быстро колись, что за мужик?
– Какой мужик?
– Да будет тебе, – отмахнулась подруга, – к которому ты на уик-энд ездила!
Тут только я вспомнила про кавалера из банка, шикарного блондина с дачей, «Мерседесом», теннисным кортом, а в придачу еще и сироту…
– Ах, это… Не волнуйся, у нас все кончено, он мне не понравился.
– Смотри, – пригрозила Катя, – замужество дело серьезное, ты не одна…
– Сказала, не волнуйся, я отшила кавалера. Кстати, откуда узнала про мою поездку?
– Юля сказала.
– Вот противная! Я просила промолчать, а она всем растрепала!
– Не сердись, – улыбнулась Катюша, – она сообщила только мне, а я умею хранить тайны.
Не успела за Катей захлопнуться дверь, как в комнату влетел Кирюшка.
– Слышь, Лампушечка, хочешь, кухню вымою? Ну посуду, пол, плиту?
– Ты двоек нахватал?
– Нет.
– С чего тогда припадок хозяйственности?
Кирюшка плюхнулся около меня на диван и пробормотал:
– С тобой хорошо, ты мне просто родная мать!
– Говори сразу, чего надо? Брюки порвал? Или к директору в школу вызывают?
– Что уж, я разве такой корыстный? – взвился мальчишка. – Просто решил зайти сказать тебе про свои чувства.
– Спасибо, дружочек, я тоже очень тебя люблю, – растрогалась я.
– Только не уходи от нас, – прошептал Кирька, – нечего замуж отправляться, вон мама четыре раза пробовала, а толку!
Я села на диване и начала потихоньку закипать от злобы.
– Интересно, кто наговорил глупостей о моей предстоящей свадьбе?
– Юля, но я поклялся, что никому не скажу, – выпалил Кирка.
– Это неправда, она перепутала, никакого жениха нет, а если вдруг появится, первым делом я тебе покажу.
– Йо-хо-хо! – завопил Кирка, выскакивая из спальни.
В дверях он налетел на старшего брата и тут же получил звонкий щелбан.
– Слышь, Лампец, – завел Сережка, притворяя дверь, – конечно, я понимаю, ты устала, но надо поговорить.
Я постаралась не расхохотаться, еще один явился отговаривать меня от скоропалительного брака.
Сережа тем временем, накручивая тонкие усики, разглагольствовал:
– Конечно, дача и «Мерседес» – это хорошо, но мужа с женой должны связывать не только материальные узы. Главное, сходство душ, единение интересов. Кстати, ты уже была женой обеспеченного человека и, насколько я понимаю, не в большом восторге от первого брака. Спутник жизни должен стать абсолютно надежным…
Скажите пожалуйста, какой умный, впору начинать ему вести курс лекций «Психология и этика семейной жизни»!
– Если не испытываешь глубоких чувств, лучше отказаться…
– Никак в толк не возьму, о чем ты говоришь? – фальшиво вздохнула я.
– Юля все рассказала, – ответил Сергей, – но я пока никому ничего не сообщил.
– И не сообщай! Я передумала!!! Даже и не собиралась замуж, просто пошутила с Юлей, а та все всерьез воспринимает. Ну вспомни про рыбу-тюльку!
Сережка захихикал. Юлечка иногда оказывается страшно наивна, чем беззастенчиво пользуются гадкие коллеги-журналисты, разыгрывая несчастную. В их замечательном издании существует такая система: раз в неделю сотрудники собираются в кабинете у главного редактора и рассказывают, о чем хотели бы написать в следующем номере. Это называется – делать заявки. Кто больше принес интересных тем, тот и молодец, тому редактор даст пряник, ну а кто ничего не придумал, тот получит публичную порку. Вот Юлечка и брела грустная по коридору, в голову ничего не приходило, час собрания близился, и она предвидела жирные неприятности. И тут на нее налетел Ванька Рюмин из фотоотдела.
