Дарья Донцова - Дантисты тоже плачут
В обед позвонили с телевидения и договорились об интервью. Часов в пять явился Роман и забрал дискету с книгой. Ситуация стихийно вырывалась из-под контроля, и я не знала, что делать.
Вечером заболел Снап. Сначала ротвейлер отказался от печенья, потом не стал есть мясо. Он лег в кухне на полу и вяло поворачивал голову, когда мы наперебой начали подсовывать ему лакомые кусочки. Глядя на то, как Снап отворачивает морду от обожаемых чипсов, Аркадий сказал:
– Пойду вызову доктора.
Приехавший ветеринар сразу определил гастроэнтерит и велел собирать больного в клинику. Домашние забегали как куры. Приехала «Скорая помощь», санитары втащили на кухню носилки. Снап дал себя уложить, прикрыть одеялом и пристегнуть ремнями, видно, ему и впрямь было очень плохо. Хучик сначала апатично смотрел, как приятеля упаковывают на носилках. Но когда санитары, кряхтя, взялись за ручки и понесли несчастного к выходу, мопс взвизгнул и вцепился одному из мужчин в ногу. Зайка попыталась оторвать разъяренного Федора Ивановича, но не тут-то было! Мопсик держал врага мертвой хваткой. Пришлось вылить на него кувшин холодной воды. Увидев, что подмоченного возлюбленного уносят наверх, Жюли завыла невероятным басом. Санитары пустились бегом, но тут на них налетели кошки. Шипя, как раскаленные сковородки, они кинулись на ногу все того же несчастного санитара. Мужчина заорал и выронил носилки. Снап треснулся об пол и заскулил.
Мы попытались прогнать кошек и принесли йод, пластырь и триста рублей для обиженного ветработника. Наконец все уладилось. Зверей заперли наверху, Снапа понесли к машине. Но в холле процессия затормозила. Прямо у входной двери в боевой позе застыл Банди. Высоко поднятый хвост дрожал от возмущения, верхняя губа приподнялась, обнажая крупные треугольные зубы, очень похожие на акульи.
Поцарапанный санитар попятился, питбуль легонько рыкнул, демонстрируя серьезность намерений. Ни на какие наши крики и приказы Банди не реагировал. Всем своим телом он защищал почему-то уносимого из дома друга. И только когда из кухни донесся запах спешно жарящихся оладий, пит дрогнул. Окончательно сломило его сопротивление появление кухарки с тарелкой готовой ароматной продукции. Банди облизнулся и потрусил на кухню.
– Сумасшедший зоопарк, – ворчали санитары, засовывая носилки в машину, – психопаты кругом.
Врач прощался с Аркадием, вручая ему какие-то ампулы.
– Болезнь заразна, – сообщил ветеринар, – для людей неопасна, но животным следует сделать профилактические уколы и клизмы. Сейчас устрою Снапа в клинике и вернусь, чтобы обработать остальных.
– Не надо, – легкомысленно махнул рукой Кешка. – Что, мы сами не справимся?
И правда, с Жюли, Хучиком и Банди справились легко. Они спокойно вытерпели уколы и как будто не заметили клизм. Оставались кошки. Начали с Клеопатры. Укол она вынесла молча, но при виде клизмы ощетинилась и выпустила когти. Пришлось укутывать ее в одеяло, оставив обнаженной филейную часть. Но стоило ухватить животное за хвост, кошка начала извиваться как бешеная. Через пять минут мы все были мокрыми с головы до пят, а вырвавшаяся Клеопатра вылизывалась, сидя на самом верхнем кухонном шкафчике.
– Ну, черт с ней, – разозлился Кешка, – пусть болеет!
– Так нельзя, – возмутилась Маня, – давай еще разочек попробуем.
Аркашка потянулся за кошкой, но та, понимая, что недосягаема, спокойно глядела на хозяина.
– Ну погоди, – продолжал злиться Аркадий, – сейчас тебе достанется!
Он взял табуретку, влез на нее и стал тянуть к Клеопатре руки. Кошка попятилась, Кешка встал на край табуретки, та накренилась, и мужчина с громким криком рухнул на пол. Мы кинулись к нему, Аркашка со стоном попытался сесть и ухватился за ногу. Глядя на его побледневшее лицо, я поняла, что дело плохо, и вызвала доктора.
Через час я, Зайка и Маня сопровождали Аркашку в клинику.
После рентгена нам сообщили, что у него перелом лодыжки, и стали накладывать гипс. Ольга с Марусей держали несчастного за руки, я сидела в коридоре. Ожидание становилось утомительным, очень хотелось курить. Я пошла в специально отведенную для курения комнату и увидела там… Никиту.
– Вы меня что, преследуете? – удивился юноша.
Я заверила его, что он ошибается, и рассказала о переломанной лодыжке. Парень посочувствовал, и только тогда я догадалась спросить:
– Ты-то зачем здесь?
– К Элле пришел. Она мамина лучшая подруга, работает в клинике медсестрой.
Я навострила уши. Лучшая подруга Розы! Вот кто мне определенно нужен.
– Кит, познакомь меня с Эллой.
Парень пожал плечами и повел в терапевтическое отделение. В просторном холле за широким столом с компьютером и телефоном мирно читала журнал приятная женщина. Услышав шаги, она быстро спрятала «Вог» и рассмеялась:
– Кит! А я уже испугалась, что доктор идет и выдаст мне за чтение.
Никита познакомил нас. Элла сказала:
– Надо же как бывает. И Кристиночку вы нашли, и Розу при вас убили. Какое-то фатальное совпадение.
– Вы близко дружили с Розой?
Элла опять улыбнулась.
– Могу назвать даже точную дату знакомства – 14 октября. Именно в этот день меня привезли рожать в клинику. Поместили в палату, а там уже трое лежат: Роза, Надя, Вера. Вместе пролежали и все 15 октября родили деток. Надя – Кристину, Вера – Сережу, я – Колю, только бедной Розе не повезло. Ее…
Тут на панели загорелась лампочка, и Элла пошла в палату, я побежала за ней.
– Подождите, надо поговорить.
Медсестра с сожалением покачала головой:
– Сейчас не могу. Очень занята. Хотите – позвоните.
Я записала телефон на пачке сигарет и пошла искать своих.
Глава 27
С каждым днем Тема был мне все больше по душе. Сегодня за завтраком на ехидное замечание Марты Игоревны в адрес платья Коки он громко сказал:
– А мне нравится сочетание желтого и черного цветов. И вообще – женские платья должны привлекать мужчин. Хотя лучше, когда дамы совсем без них.
Вдова в который раз лишилась дара речи. Аркадий, приковылявший к трапезе на костылях, громко засмеялся:
– Правильная позиция. Хотя некоторым нужно запретить раздеваться в чьем-либо присутствии. Пусть всегда ходят в застегнутых до горла хитонах и намекают на чудесные красоты под ними.
Марта Игоревна резко встала и, не говоря ни слова, выплыла из столовой, как адмиральский крейсер.
Наташка в сердцах стукнула кулаком по столу:
– Слушайте, шутники! Кешка, как тебе не стыдно, а ты, Тема, забыл, что должен понравиться Марте?
Аркашка задрал вверх руки:
– Прости, сдаюсь, больше никогда!
Тема поднял глаза от омлета и спросил:
– Зачем?
– Что – зачем? – не поняла Наташка.
– Зачем я должен нравиться вышеназванной даме, если она мне не по душе?
– Дурья башка, – раскипятилась подруга, – вернешься в Ялту, вдова покажет вам с Кокой небо в алмазах.
Прозаик меланхолично намазывал толстый тост апельсиновым вареньем.
– Может, еще и не вернемся в родные пенаты, – протянул он, откусывая большой кусок. – Сумма в контракте позволит нам с женой жить в Москве. Снимем дешевенькую квартирку.
– Какая сумма? – удивилась Зайка.
– Темочка вчера подписал контракт на издание своей книги, – гордо возвестила Кока.
Все присутствующие лишились дара речи.
– Ну и ну, – завопил очнувшийся первым Аркадий, – Ирка, тащи шампанское.
Мы начали наперебой поздравлять Тему, хлопнула пробка, залаял испугавшийся Банди, но Марта Игоревна так и не спустилась в столовую.
Около двенадцати позвонила Ева.
– Тетя Даша, – проговорила она тоненьким голосом, – я не смогу какое-то время бывать у Маши, но не потому, что не люблю ее. Даже в гимназию не хожу. Пока никак не можем найти няню для Юры. Да еще папа уехал в Питер, у него доклад «Металлокерамика и изменение вкусовых ощущений».
– Какой доклад? – не поняла я.
– «Металлокерамика и изменение вкусовых ощущений». Это когда человек вставляет зубы, а потом ему мясо рыбой кажется.
– Так ты там совсем одна?
– Да.
Я собралась и поехала к девочке. Квартира на улице Усиевича выглядела печально. В холле по-прежнему одиноко висело зимнее пальто Нелли. На кухне – полнейший бардак. Гора немытой посуды, куча открытых банок с консервированными супами, полупустые упаковки крекеров, пачка растаявшего масла. На полу виднелись грязные подтеки. Мне вспомнилось, как нарядно и даже кокетливо выглядело помещение при жизни Нелли, и я велела подать швабру.
К чаю мы полностью убрали с Евой квартиру. Перестирали гору штанишек Юры и рубашек Владимира, вымыли всю посуду, отдраили полы, пропылесосили ковры. Комнаты снова засверкали. Утирая пот, я полезла в холодильник, раздумывая, что можно приготовить для детей, но тут раздался звонок в дверь – приехал Владимир. Он вошел быстрым шагом в кухню и оторопел, увидев меня возле кастрюль.
