Дарья Донцова - Дантисты тоже плачут
– Какое наследство?
Словоохотливая женщина уселась поудобней и предложила чашечку кофе. Но я вспомнила Носорога и гордо сообщила, что нахожусь при исполнении.
В рассказе дамы сквозила неприкрытая ненависть к Наде. Оказывается, Антон не оформлял с ней отношения официально. Брак остался гражданским. Рождение девочки никак не повлияло на мужчину. Дочка его не волновала, впрочем, Надю тоже. Ребенка сплавили сестре матери и продолжали жить в свое удовольствие.
Но скоро беззаботная, думающая только об удовольствиях сожительница стала надоедать Антону. Как всем мужчинам, ему хотелось чистых рубашек, вкусного обеда и телевизора по вечерам. Надя не утруждала себя стиркой, готовила полуфабрикаты, а чуть темнело, предпочитала бежать на танцы. Отношения начали портиться. И тут Антон познакомился с Майей. Та, в отличие от Нади, охотно сидела дома перед голубым экраном, жарила котлеты и безустанно пылесосила квартиру.
Некоторое время Антон работал на два фронта, но потом чаша весов окончательно склонилась в сторону Майи. Надя не стала горевать, схватила чемоданчик и ушла. Несколько лет Федоров ничего о ней не слышал. Но тут скончалась престарелая тетка, и Антон неожиданно получил хорошее наследство. Как узнала об этом Надя – неизвестно. Но однажды теплым майским днем она явилась вновь. Дверь открыла Майя. Мило улыбаясь, ее предшественница двинулась в столовую. На руках она держала празднично одетую Кристину. Усадив девочку на диван, Надя сообщила, что очень нуждается и просит денег на содержание ребенка. Антон сначала оторопел. Он совершенно забыл о существовании Кристины и искренне считал, что имеет только одну дочь, рожденную не так давно Майей. Надя с милой улыбкой выслушала отказ и сказала, что может потребовать официального признания отцовства. Но это означает суд, издержки, гонорар адвокату. К тому же алименты будут значительно выше той суммы, которую она просит сейчас.
Майя посоветовала мужу согласиться. С тех пор Надя частенько приходила к Антону, не забывая при этом прихватывать с собой Кристину. Аппетиты ее росли, дочке все время что-то требовалось: пальтишко, ботиночки, кроватка… Когда дело дошло до ковра, Майя взбесилась. «Почему, – кричала она мужу, – моя дочь должна лишаться нового платья из-за выблядка Нади?» Теща моментально встала на сторону дочери. «Твой ли это еще ребенок, – вкрадчиво нашептывала она зятю, – совершенно непохожа, ничего общего, то ли дело Катя, вся в тебя, что глаза, что нос, а Кристина? Обидно кормить чужого ребенка и ущемлять своего».
Антон призадумался и в очередной приход бывшей любовницы категорично заявил: денег больше не будет. Надя опять завела песню про суд, но мужчина по совету тещи сходил к адвокату и оказался во всеоружии. «Пожалуйста, дорогая, – радостно сообщил он, – подавай в суд. Я сдам все необходимые анализы. Признают отцовство – заплачу». Пришлось Наде убираться несолоно хлебавши.
– Я оказалась права, – говорила пожилая женщина. – Эта шлюха не пошла в суд, испугалась, что анализы точно покажут: Антон не отец Кристины. Больше она не приходила, негодяйка. А дочка оказалась такой же наглой, как и мать. Заявилась к нам и сообщила, что Надя умерла. Денег, наверное, хотела. Но я-то ей ничего не дала, тоже мне, родственница нашлась! Антона и Майи уже не было в живых, и мы с Катюшей вдвоем остались.
Безумно похожая на Еву Катя не проронила во время разговора ни слова.
По дороге домой я подвела безрадостный итог: конечно, Кристину и Надю в семье Федорова не жаловали, но убивать их не собирались. Да и никаких особых тайн я тут не узнала. Ну, обманула Надя любовника, тянула деньги на чужого ребенка, подумаешь, дело какое. Сплошь и рядом встречается. Интересно, с кем жила потом женщина? И узнать не у кого. Розу убили, может, Алевтина что-нибудь знает?
Дома меня встретила возбужденная Наташка:
– Ну, сколько можно шляться? Сама заварила кашу, теперь расхлебывай.
Из столовой доносились голоса и звяканье посуды. Внезапно зазвучал смех Казика.
– Новицкие пришли?
– И Новицкие тоже, а главное – приехал гениальный писатель Тема, погляди на явление.
Я ринулась в столовую. В феврале темнеет рано, и в комнате горели все светильники. За столом, покрытым сиреневой шелковой скатертью, сидело много народа. Зайка, Аркадий, Маня, Кока и Марта Игоревна. Во главе стола восседала Сонька, по левую руку от нее пристроился Казик. Возле живописца сидели незнакомый мужчина и какой-то подросток. Мужчина был тучен, краснолиц и изъяснялся на чудесном русском языке. В тот момент, когда мы с Натальей вошли в столовую, он зычно объяснял разницу между повестью и романом.
«Слава богу, – подумала я, – вполне прилично выглядит и как здорово говорит по-русски, никакого украинского акцента».
Впрочем, следовало радушно поздороваться с близким другом семьи, и я с распростертыми объятиями двинулась к толстяку.
– Дорогой, страшно рада, жаль, что так давно не встречались!
– Откуда ты знаешь Романа? – изумился Казик.
– Романа? – изумилась в свою очередь я. – А где Тема?
– Здесь я, – сказал сидящий рядом с Романом ребенок.
Я уставилась на худенькое личико, покрытое сеточкой морщин. Мелкие черты лица, дурацкая косая челочка, щупленькие плечики – немудрено, что приняла его за подростка. Да он весит меньше Коки, и какой страшненький!
Сильный пинок в зад моментально привел меня в чувство.
– Что же не здороваешься с Темой? – ехидно осведомилась Наташка. – Он тебя заждался.
– Здравствуй, Артем, – пролепетала я, – извини, давно не встречались, еле узнала.
– Ничего, ничего, – заулыбался недомерок, – сам знаю, что сильно пополнел. Сижу целый день за столом, вот живот и отрос.
Я поперхнулась минеральной водой и принялась кашлять.
– Роман хочет издать книгу Артема, – поспешила объяснить мне ситуацию Зайка.
Марта Игоревна поправила гигантскую сапфировую брошь и сказала:
– Помню, когда Севочка сдавал новую книгу, то каждый раз говорил: «Все, больше не пишу, устал». А утром, смотришь, он опять за столом и пишет. Удивительной работоспособности был человек.
Все почтительно молчали. Вдруг Тема открыл рот:
– А я люблю еще и погулять, выпить немного, вкусно поесть. Неравнодушен и к красавицам и, если Кока согласится пойти со мной погулять после обеда, буду счастлив.
Кока подскочила на стуле и покраснела так сильно, что у нее даже шея стала багровой.
Кофе подали в гостиной. Тема выбрался из-за стола и подошел к Коке. Я вздохнула. Прозаик походил на беременного кузнечика. Тоненькие ножки с кривоватыми коленками поддерживали довольно объемное брюшко. Узенькие плечики обтягивал китайский свитер, из-под которого выглядывала простенькая клетчатая рубашечка с помятым воротником. Маленькую головку венчала неожиданно буйная шевелюра, явно постриженная овечьими ножницами. Ботинки, правда, блестели, и на брюках виднелась стрелка.
Пока Тема рассказывал Роману о содержании своего романа, я подобралась к Казику и тихонько осведомилась:
– Откуда ты взял книготорговца?
– Он не торговец, он издатель.
– Какая разница, где ты его откопал?
– Сказал Роману, что из Киева приезжает гениальный прозаик, лидер нового литературного течения…
– То есть Роман ничего не знает и принимает все за чистую монету.
Казик радостно захохотал:
– Ну да, а зачем ему правду говорить? Гляди, как он автора обхаживает, хочет рукопись первый поиметь.
Увидев, что мы секретничаем с Казиком, Сонька подошла к нам и захихикала.
– Он привез в аэропорт двух корреспондентов, и они у этого тараканчика интервью брали.
– Дорогая, – заулыбался Казик, – ты потрясающе наблюдательна. Надо помочь Коке, боюсь, ее муж не справится с тещей.
Мы поглядели на Марту Игоревну. Вдова держала крохотную кофейную чашечку и громогласно рассказывала Теме:
– Когда в 1979 году наш оркестр прибыл на гастроли в Замбию, меня встречал сам посол. Он вышел из машины и был поражен моей красотой. Бедняга умолял потом выйти за него замуж, но я оставалась верна памяти покойного мужа…
Тема молча повернулся и пошел к окну, где одиноко тосковала Кока.
Марта Игоревна осталась с открытым ртом. Так с ней еще никто не обращался. Просто отвернуться и уйти в тот момент, когда она что-то говорит? Неслыханно!
Я ухмыльнулась. Может, Казик ошибается? Определенно, в Теме есть что-то симпатичное.
Наутро пропагандистская машина, запущенная портретистом, со скрипом завертелась. Две, правда, не самые крупные, газеты дали фото Темы в аэропорту с заголовком «Украинский прозаик приехал покорять Москву». Марта Игоревна с интересом поглядела на полосы и сладким голосом предложила Коке пойти погулять с Темой в Парк Горького.
– Я останусь сегодня дома, – шелестела вдова, – опять мигрень, такая докука. Идите, идите без меня.
В обед позвонили с телевидения и договорились об интервью. Часов в пять явился Роман и забрал дискету с книгой. Ситуация стихийно вырывалась из-под контроля, и я не знала, что делать.
