Галина Куликова - Пенсне для слепой курицы
— Возьмем нашу контору. Кое-кто захотел выдавить нас из бизнеса. Не простым физическим устранением, а элегантно. С помощью шантажа, например. Или киднепинга. — Я со знанием дела кивнула. — Для того чтобы начать давление, нужно владеть определенной информацией. Вот такой информацией Шапкин и торгует.
— То есть он собирает и продает сведения? — уточнила я.
— Точно. И представьте, у него полно заказчиков.
Я с трудом приходила в себя. Значит, Шлыков, то есть Шапкин, и его люди вовсе не обладали теми возможностями, которые я им приписывала? Они не могли отслеживать ежедневное передвижение всех своих осведомителей и вряд ли имели специальное оборудование, чтобы прослушивать квартиры из подогнанных под окна машин, и в их распоряжении не было сонма молодых резвых сотрудников. Они были обычной бандитской группировкой. Страшной, но победимой.
* * *— Невероятно! Все оказалось перевернуто с ног на голову. А я в этой ситуации выгляжу просто слепой курицей. Столько дел наворотила, столько ошибок совершила! — Я до крови прикусила губу.
— Ладно, ладно, — успокоил Крылов. — Куриная слепота успешно лечится. Кажется, ваше зрение начало заметно улучшаться.
А Горчаков добавил:
— Надо подумать, дружище, как устранить последствия женской самодеятельности.
— Обыкновенные бандиты! — не могла успокоиться я.
— Вот почему они убили Катю! Она хотела обратиться к человеку из ФСБ. Настоящему, я имею в виду. Они знали, что, если на них выйдут федералы, им придет конец. Каким-то образом им удалось заманить ее в тот ужасный полуразрушенный дом. Но как они узнали?
— Какая разница — как? — пожал плечами Крылов. — Главное, они обо всем пронюхали и совершили очередное преступление.
— Нет, разница есть, — горячо возразила я. — Если бы они подслушивали наши телефонные разговоры, то давно раскрыли бы наш заговор. Наш клуб, я имею в виду. Узнав, что мы с девочками объединились против них, они наверняка попытались бы разбить нашу компанию.
— Возможно, они не считали ваш клуб опасным для себя, — предположил Горчаков.
— Не согласен, — сказал Крылов. — Любое вражеское объединение подлежит немедленному уничтожению. Ставлю сотню, что они не знали об этом самом клубе. А что там с похищенной женщиной? — вдруг вспомнил он.
— А, это! — Я рассказала о наших планах выставить Шапкину ультиматум, о Глебе, которого я приняла за человека Шапкина, об усатом.
Неожиданно я замолчала на полуслове и стукнула себя ладонью по лбу.
— Знаете что? — Голос мой предательски задрожал. — Меня с минуты на минуту могут арестовать!
— С какой стати? Ведь Копейкин обещал ничего о вас не рассказывать своим коллегам?
— А Томочка? Я ведь велела девочкам отпустить ее сразу после моего звонка. Она наверняка уже возвратилась домой. И, конечно, позвонила в милицию! А ведь я ей представилась по всей форме! Я-то думала, что, когда мы выпустим пленницу, ни о какой милиции речи не пойдет. Мы планировали простой бартер — жена Шапкина в обмен на нашу свободу.
— Значит, отсюда надо срочно убираться, — жестко сказал Горчаков. — Мы не можем допустить, чтобы вас сейчас забрали в милицию.
— А когда? — спросила я.
— Что — когда?
— Вы сказали: «Сейчас забрали». Значит, рано или поздно такое время настанет?
— Нет, — ответил Горчаков. — Я не допущу, чтобы с вами случилось что-нибудь плохое.
— Быстро уходите! — крикнул Крылов. — А я останусь здесь и посмотрю, что произойдет.
Меня не надо было упрашивать. Я схватила сумку и вопросительно взглянула на Горчакова.
— Поехали, я вас спрячу, — предложил он.
Мысль о том, что я скрываюсь от милиции и горстки бандитов, как ни странно, придала мне уверенности. Всесильная ФСБ не интересовалась мной абсолютно. Какое облегчение! Конечно, противно быть обманутой. И даже где-то стыдно. Но что случилось, то случилось.
— У меня машина, — сказала я, ткнув пальцем в свой «Опель».
— Пусть остается здесь. На ней хорошая сигнализация?
— Те, кто ее продавал, говорили, что хорошая.
Горчаков, заботливо придержал для меня дверцу своего автомобиля.
— Куда мы поедем? — спросила я. — К вам нельзя. Вас тоже могут проверить.
— У нас с Крыловым есть конспиративная квартира. Там проходят все наши совещания. Игнат иногда там даже ночует. Можете не волноваться, о ней никто не знает.
Горчаков вел машину осторожно, то и дело поглядывая на меня.
— Что-то я сегодня расклеилась, — пробормотала я, поймав его очередной пристальный взгляд.
Потом вспомнила, что ревела в три ручья и, наверное, вся моя косметика размазалась по щекам, но тут же сообразила, что никакой косметики на моем лице не было, потому что дома я не ночевала.
Ехали мы всего минут десять. В районе метро «Аэропорт» Горчаков свернул в какой-то переулок, загнал машину в ближайший двор и потащил меня к подъезду старого трехэтажного дома. Квартира, которую они с Крыловым облюбовали для своих деловых встреч, была однокомнатной, но очень просторной — с большим коридором, огромной кухней и высокими потолками. Выглядела она свежеотремонтированной, в ней почти не было мебели и вещей. Только кухня оказалась более или менее обжитой.
— Не хотите перекусить? — спросил Горчаков. — Холодильник у нас всегда полный. Это для таких вот случаев. Вдруг придется некоторое время сидеть здесь безвылазно.
— Я бы выпила кофе. Только я люблю с молоком.
— Я знаю, что вы любите, — улыбнулся он, наполняя чайник водой. — У нас с вами одинаковые вкусы.
Мне ужасно хотелось забраться в ванну, но я боялась, что он истолкует мое желание по-своему. В конце концов я все же решилась. Чтобы не смущать меня, он заперся в комнате.
— Мне как раз нужно сделать несколько звонков, — тактично объяснил он.
Мы изо всех сил старались общаться друг с другом непринужденно.
Ополоснувшись, я натянула на себя одежду и высушила волосы. Кофе ждал на столе. Поглядев на Горчакова, я поняла, что разговора по душам не избежать.
— Черт побери, я просто раздавлен! — признался мой шеф, запустив руки в волосы.
— Еще бы.
— Это не бизнес. — Он поднял на меня печальные глаза. — Я тут подумал… Выходит, на самом деле я вас совсем не интересую? Вас заставили пойти на сближение со мной. Вы делали это по принуждению?
Не знаю, что я там, по его мнению, делала. Наверное, он до сих пор не мог забыть того декольте, которым я его напугала с самого начала..
— Так как? — спросил он. — Все было ненастоящим? И теплота, возникшая между нами?..
Я не знала, что сказать. Броситься ему на грудь с клятвами в вечной любви? А как же его жена? Я подумала, что, если сделаю это, угрызения совести испортят все, что между нами может случиться. Лучше уж пусть вообще ничего не произойдет.
— Я никогда в жизни не позарюсь на женатого мужчину, — в конце концов призналась я, глядя ему прямо в глаза:
— А если женатый мужчина позарится на вас?
— Все равно. Я проявлю твердость.
— Что ж. А я хотел раскрыть вам свою тайну.
— Не стоит. Личные тайны сближают, а нам с вами это ни к чему. У нас и так полно неприятностей.
— Предлагаете остаться друзьями? — с печальной усмешкой спросил Горчаков.
— Если можно.
— Тогда хотя бы перейдем на «ты» и будем звать друг друга по имени.
Я сглотнула. Называть его по имени!
— Как вы предпочитаете, чтобы я вас называла?
— Тебя, — поправил он.
— Как ты хочешь, чтобы я тебя называла? — послушно повторила я.
— Сергеем. Но если вдруг ты захочешь изменить наши отношения, назови меня Сережей. Я буду считать это знаком.
— Ужасно хочу спать, — виновато призналась я.
— Без проблем, — сказал он. — Времени навалом. Сейчас необходимо выждать.
— После семи нужно подъехать к Пушкинской площади, — напомнила я. — Там мои подруги по несчастью будут ждать.
— Подъедем, — согласился Горчаков. — Привезем всех сюда. Им наверняка тоже требуется отдых. Ложись, — он подал мне плед и указал на тахту — Я задерну шторы.
Даже не помню, когда в последний раз я спала так сладко. Несколько часов покоя буквально вернули меня к жизни. Открыв глаза, я сразу встретилась взглядом с Горчаковым, который сидел в кресле и смотрел на меня.
— Привет, — поздоровалась я. — Как дела у Крылова?
— Никак, — пожал плечами шеф. — Никакой милиции, ни одного подозрительного звонка. Ничего.
— А Потоцкий?
— Потоцкий, возможно, не связан с Шапкиным, а куплен нашими конкурентами напрямую. Я отправил его месить грязь в Клин, пусть помучается немного. Он вернется только завтра.
— Мне необходимо связаться с Копейкиным.
— Этот милиционер может в самый неподходящий момент спутать нам все карты, — покачал головой Горчаков. — Мне не понравилась та легкость, с которой он согласился подставить свою шею вместо твоей, когда, вы нашли тело Кати.
— Просто мы с девочками запугали его ФСБ. Сказали, что, если он влезет, ему не поздоровится.
