Дарья Донцова - Концерт для колобка с оркестром
Я просто торопилась отдать долг, Алексея вообще никогда не видела, о кончине Людмилы не знала.
– Ну, мы столкнулись в подъезде, – продолжал улыбаться Федор, – и на тебе не написано, куда ты идешь: туда или обратно. А теперь скажи, голуба, зачем тебе понадобились десять кусков?
– В казино проигралась! – от полного отчаяния ляпнула я.
Федор вытаращил глаза.
– В казино? В каком?
– В… в… не помню названия, в большом! Там еще столы с картами.
Сбоку послышался тихий щелчок. Федор молнией метнулся влево. Я так и осталась стоять с пачкой долларов в руке.
– Не поймал! – воскликнул рекламщик. – Убежал.
– Кто?
– Фоторепортер, их тут сейчас в связи со смертью Людмилы полным-полно. Быстро спрячь деньги, дубина!
Я сунула баксы в сумочку. Федор пинком впихнул меня в лифт. Суровые охранники пропустили нас, не задав ни одного вопроса.
– Был такой писатель, Малаев, – вещал рекламщик, пока кабина ползла вверх, – так вот, умер он.
Честно говоря, ваял Малаев дикое барахло, но народ от его книг тащился, мы знали, что он в столе держит две новые рукописи, ну и подкатились к безутешной супруге во время траурной церемонии. Мадам вуаль черную на шляпке приподняла и давай торговаться, такую цену заломила! Горе горем, а денег хочется.
– Ты это к чему? – тихо спросила я.
Но лифт уже прибыл на нужный этаж, и я снова очутилась в роскошной квартире, только на этот раз здесь было несметное количество мужчин и женщин, одетых в черное.
Алексей, слишком юный, на мой взгляд, для владельца большого бизнеса, принял нас в гостиной. Огромное зеркало над камином было задрапировано черным материалом.
Федор обнял хозяина, похлопал его по плечу, сказал приличествующие случаю слова. Вдовец выслушал соболезнования спокойно. У меня создалось впечатление, что он не слишком огорчен кончиной супруги или умеет держать себя в руках. Чувствуя себя полнейшей идиоткой, я, потупившись, стояла в стороне.
Наконец Федор спохватился:
– Алексей, это Арина Виолова. Впрочем, вы, наверное, знакомы.
Издатель вежливо кивнул:
– Весьма наслышан о писательнице Виоловой и завидую «Марко», имеющему такого хорошего автора, но лично нам до сих пор не приходилось сталкиваться. Спасибо, что нашли время прийти и выразить соболезнования.
– У Арины есть одно незначительное дельце, – провозгласил Федор и глянул на меня взором голодной гиены.
Пришлось вытащить из сумочки пачку долларов и положить ее на журнальный столик.
– Вот.
– Это что? – с откровенным удивлением воскликнул Алексей.
– Я взяла в долг у Людмилы, извините, но не знала, что она скоропостижно скончалась, наверное, сейчас не слишком подходящий момент…
– Вы знали Люду? – еще больше изумился Алексей.
Следовало как-то выкручиваться. Оказавшись меж двух огней, я чувствовала себя очень некомфортно: справа стоит злой Федор, слева – ничего не понимающий Алексей.
– Видите ли, – я опять пошла по тонкому льду лжи, – я хорошо знала Соню, маму Люды, в юности мы с Людочкой тесно общались, она жила тогда на другой квартире.
– Да, – кивнул Алексей, – это верно.
– Потом наши пути разошлись, мы случайно встретились пару месяцев назад в кафе… э…
– «Мэн», – неожиданно подсказал Алексей, – Людочка там всегда обедала.
– Точно! – обрадовалась я. – Именно «Мэн». Ну а потом мне понадобились деньги, и Людочка их одолжила на пару дней.
– Жена была такой щедрой, – тихо сказал Алексей, – она всегда всем помогала. Было бесполезно отговаривать ее от добрых поступков. Я не настолько доверчив, ни за что не расстанусь с деньгами без расписки. Людочка же постоянно давала в долг, а потом удивлялась, даже плакала, когда ее обманывали, не возвращали деньги. Вы, Арина, уникальный экземпляр. Жаль, что мы познакомились при столь грустных обстоятельствах.
– А что случилось с Людочкой? – не выдержала я.
– Ее убили.
– Кто?
Алексей зябко поежился.
– Думаю, моя жена погибла из-за своей редкостной доверчивости. Вчера она утром поехала в парикмахерскую. Последней в живых ее видели сотрудники салона. Сделав прическу, Люда ушла, домой она не вернулась. Тело ее нашли в соседнем с цирюльней подъезде. Люду ограбили и убили. Скорей всего, к ней подошел бомж и попросил денег. Очевидно, она, несмотря на мои категорические запреты, вытащила кошелек, раскрыла его… Маргинал увидел приличную сумму, втолкнул мою несчастную жену в подъезд, ударил ее по голове железной палкой, снял с нее все драгоценности, выпотрошил портмоне и ушел. Машина Люды осталась припаркованной недалеко от салона.
– Ужасно, – прошептала я, – тут поверишь в судьбу. Соня погибла не своей смертью, ее мать тоже, теперь Людмила.
– Да, – кивнул Алексей, – только они прожили большую жизнь, а Людочка совсем молодая, разве это справедливо? Господи, я же только что с книжной ярмарки приехал, меня в столице не было, и тут такое!
Он поднес к глазам платок, и я поняла: Алексей вовсе не спокоен, он просто изо всех сил старается не потерять лицо.
Оказавшись на улице, я налетела на Федора:
– Ужасно! Ты заставил меня отдать деньги человеку, который только что потерял жену.
– Ничего, – заявил рекламщик, – ты же все равно хотела вернуть долг.
– Но не в такой же ситуации! Что обо мне теперь подумает хозяин «Нодоба»?
– Ничего, кроме того, что писательница Арина Виолова до идиотизма честная баба.
– Теперь понимаешь, что никаких авансов я ни от кого не получала?
– Ну… ну… ну… Арина, ангел мой сизокрылый, коли в другой раз тебе тайком от супруга понадобится малая толика денег, не надо направлять свои легкие стопы в «Нодоб», «Звезду», «Глорию» и прочие процветающие издательства. Просто иди ко мне и прочирикай: «Феденька, котик, дай мне, глупой, безмозглой кошечке, мешочек с золотыми монетками!» Поняла, цыпа-дрипа?
– Да, – устало кивнула я.
– Вот и ладненько, светлый ангел моей черной души, – сказал Федор, быстро влез в свою шикарную иномарку и унесся прочь, забыв предложить подвезти меня.
Чувствуя, что ноги налились свинцовой тяжестью, я доковыляла по улице до кафе, отыскала свободный столик, шлепнулась на неудобный пластмассовый стул и попыталась успокоиться.
Бедная Людмила, погибнуть ясным днем, во цвете лет. Молодая, здоровая, богатая… Жить бы да радоваться! ан нет.
Я задумалась. Интересно, в какую парикмахерскую ходила Люда? Скорей всего, она посещала один из элитных салонов. И что, в нем не было охранника, который проводил бы богатую, упакованную клиентку до авто? Маловероятно. К тому же дорогие парикмахерские, как правило, расположены на шумных магистралях, мимо течет поток машин, идет толпа людей…
Я схватила телефон. Одно из изданий, принадлежащих мужу Томочки Семену, печатает криминальные новости, я когда-то работала в нем корреспондентом и имею среди его сотрудников много друзей.
Ну-ка, позвоним ответственному секретарю Володе Мозжейко.
– Что надо?! – рявкнул Вовка.
– Ну ты даешь, – восхитилась я, – если кому-то что-то и было надо, после подобного вопроса человек в ужасе уронит трубку. Всех информаторов растеряешь.
– Это кто? – сбавил тон Вовка.
– Вилка.
– А! Что случилось?
– Людмила, жена хозяина издательства «Нодоб»…
– Слышь, Тараканова, – оборвал меня Мозжейко, – твоя новость давно протухла, мы уже готовим материал, спасибо за звонок, ждем новых сообщений.
– А кто пишет статью?
– Люсьенда, – гаркнул ответственный секретарь и отсоединился.
Не подумайте, что Люсьенда – это прозвище.
В паспорте у женщины записано именно такое имя – Люсьенда, вот уж не знаю, почему ее родителям, жителям Тверской области, взбрело в голову назвать дочь столь странным образом. Хотя с какой стати я Виола?
– Кто там с плохими новостями? – прочирикала Люсьенда в трубку.
– Это Вилка. А с чего ты решила, что сообщение неприятное?
– А хрен его знает, так чаще всего случается, одни мерзости кругом, – заявила Люсьенда.
– Про смерть жены хозяина издательства «Нодоб» ты пишешь?
– Ну.
– Скажи, возле какой парикмахерской ее убили?
– Зачем это тебе?
– Надо.
– Ну раз надо! Погоди.
Люсьенда зашуршала бумажками.
– Жуткое дело, – забормотала она, – салон «Паоло» в переулке, в одном шаге от метро «Маяковская». Рядом Садовое кольцо, время полдень. Народу кругом полно. И такое! Ее всю изуродовали.
– Всю? А я слышала, что с нее золото сняли и кошелек отобрали.
– Это верно, – согласилась Люсьенда, – только, похоже, бедняжка попала в лапы психу или маньяку.
– С чего ты взяла?
– Знаешь ведь, как орудуют гоп-стопники? Они убивать не любят.
Я кивнула. Верно, Олег не раз рассказывал мне о том, что так называемые профессионалы, занимающиеся грабежами или кражами, стараются не вешать на себя мокрое дело. Во-первых, как это ни странно, далеко не все преступающие закон люди готовы совершить убийство, во-вторых, многие не хотят попасть под тяжелую статью. Поэтому если жертва не кричит, не сопротивляется, а спокойно отдает кошелек, то, вероятней всего, она отделается просто испугом и денежными потерями. Кстати, от души советую вам, не храните крупную сумму денег всю в кошельке. Положите в портмоне немного, к примеру сто-двести рублей, а остальные купюры хорошенько спрячьте, запихните в сапог, во внутренний карман, под стельку ботинок, в носки… И спокойно отдавайте вору кошелек, причем не пустой, что обозлит гоп-стопника, а с одной-двумя купюрами. Скорей всего, бандит уйдет, удовольствовавшись малым, он побоится попасться и не станет тратить время на тщательный обыск. Но это срабатывает лишь в случае с профессионалом, но их, увы, на наших улицах все меньше. Сейчас на тропу разбоя выходят наркоманы, бомжи, алкоголики, маньяки, для таких чужая жизнь копейка, а о своей они и не думают.
